И тогда он вдруг понял, что никакая это не игра. А еще он понял, что ему никогда не стать «одним из них». Сидя у себя в каюте, капитан Фазма смотрела на монитор. На экране FN-2187 перестал стрелять, затем вообще застыл. Он просто стоял посреди меняющегося поля боя с движущимися фигурами. Фазма вздохнула. Она-то возлагала на FN-2187 такие надежды. Он казался таким многообещающим. Таким особенным. Она сгребла со стола кипу приказов и еще раз пробежала их взглядом. Разрушитель уже совершил прыжок в гиперпространство. Фазма знала: не пройдет и часа, как они будут в условленной точке, чтобы подобрать еще одного пассажира. Кайло Рен уже передал координаты их следующего места назначения. На экране FN-2187 повернулся спиной к еще работающей симуляции. Его так и поливало безвредным вражеским огнем; заряды один за другим ударяли ему в спину. Фазма слышала, как в динамиках зала раздалось: «Боевое задание не выполнено». FN-2187, казалось, не слышал. Или ему было все равно. Голографические образы угасли, и зал наконец опустел. Там остался один-единственный штурмовик, а потом ушел и он. Фазма выключила монитор. Ей предстоит высадить десант на Джакку. Пусть FN-2187 примет участие в задании, решила Фазма. В него будут стрелять по-настоящему, и, возможно, тогда он поймет, что значит быть штурмовиком. Поймет, что такое истинная преданность Первому Ордену — душой и телом. Нужно дать FN-2187 такую возможность, по­думала Фазма. Пусть это задание решит его судьбу. РЕЙ Кс’ас’Р’ииа — так зовут бурю. Тидо верят, что буря только одна и она все время возвращается. Поэтому у нее есть имя. Это дыхание бога Р’ииа — так говорят тидо. Видимо, Р’ииа не очень-то милостивый бог, ведь буря приносит неисчислимые бедствия. Из-за нее эту часть Джакку на долгие годы поразил голод. Из-за нее ушла вода. Из-за нее взбесились поклажетяги. Если бы не буря, земли тидо не осквернили бы чужаки. Это она принесла огромные куски металла, внутри которых копошились слабые создания, и все это разбилось о пески. Кладбища кораблей — напоминание о ярости Р’ииа — так говорят тидо. Предупреждение, которого, к досаде тидо, не слышат незваные гости в Нииме. Сами тидо по большей части безвредные создания, в своем роде тоже мусорщики — как Рей и остальные. Но встречаются среди них и правоверные. Такие ревнители могут напасть на своих сородичей и на сборщиков утиля под предлогом кары за богохульство. Будто бы их руками Р’ииа воздает отступникам за грехи. А уж Кс’ас’Р’ииа воздает за грехи всем без разбора. Рей всему этому ни капельки не верит. Она вообще верит в основном себе, а на то, что вокруг, полагаться не привыкла. Она взобралась высоко на остов старого звездного крейсера, наполовину увязшего в песке. Думала отыскать там какой-нибудь хлам, который другие мусорщики проглядели. Посмотрев вдаль, она увидела: из-за горизонта надвигается буря. И неслабая — Рей это сразу поняла. Пора уносить ноги. Она лазала по остову корабля без всяких приспособлений. Как ни странно, подниматься всегда получалось быстрее, чем спускаться. Когда слезаешь вниз, надо быть особенно осторожной; поторопишься — навернешься так, что мало не покажется, — это она знала по собственному опыту. И все равно спускалась быстрее обычного — чересчур быстро, пожалуй. И даже рискнула соскочить на землю с трехметровой высоты. Было бы пониже, песок показался бы мягким. А так — словно на металл спрыгнула. Толчок отозвался резкой болью в коленках и лодыжках. Рей выпрямилась, опершись на посох, и со всех ног припустила к спи­деру. Она мчалась домой. Спидер несся по пустыне, девушка выжимала из него максимальную скорость, а в спину ее подгонял все усиливающийся ветер. Одной рукой она выпростала из-под пояса петлю своего длинного шарфа и обмотала рот и нос. До чего не хватает сейчас защитных очков, в который раз подумала Рей. Она нашла как-то одни, но пришлось сменять их у Ункара за два пайка. Едва хватило на день, чтобы в животе не бурчало от голода. Нечестная вышла сделка, она и сама это знала, но очень уж есть хотелось. Как ни крути, с находкой пришлось бы расстаться. Да мало ли этих очков, еще отыщутся, сказала она себе тогда. Это случилось почти три месяца назад. Буря нагнала ее у самого шагохода. Ветер налетал сильными порывами, так что спидер ощутимо потряхивало, и Рей с трудом удерживала свой транспорт в равновесии. Когда она плавно затормозила и соскочила со спидера, песок уже начинал угрожающе вихриться вокруг. Рей впихнула спидер в укрытие между двух сломанных согнутых ног исполинской машины. Буря надрывалась все громче, становясь оглушительной, ветер визгливо завывал почти без перерыва, и песок жутко, отчаянно скреб по обшивке шагохода. Где-то наверху громыхнуло, и Рей даже вздрогнула от неожи­данности. Она опасливо посмотрела на небо: последние лучи солнца исчезли в яростном вихре пыльных облаков. Сухая молния вскинулась дугой и на мгновение озарила небо. Рей зажмурилась, но вспышка пробилась и через сомкнутые веки. Кожа зудела от жгучего песка, ветер так и норовил оторвать ее от земли — цепляясь за поручни, Рей с трудом пробиралась к входу в свое убежище. Она еле-еле сумела приоткрыть самодельную дверь на расстояние достаточное, чтобы протиснуться внутрь. И, оказавшись внутри, тут же ее захлопнула. Секунду-другую Рей стояла в кромешной тьме, пытаясь отдышаться и прислушиваясь, как Р’ииа неистовствует снаружи. В укрытии было тише, но шум все равно пробивался через бронированный корпус шагохода. Рей потянулась в темноту, пошарила там, нащупала одну из своих ламп и нажала на выключатель. Лампочка неуверенно мигнула и зажглась ровным теплым светом. Рей вздохнула, стянула сапоги и вытряхнула из них песок. Потом она вытряхнула песок из одеж­ды. Затем из волос. Когда она закончила, перед ней высилась солидная горка, кусок пустыни Джакку. Рей словно сбросила десять кило. В небесах снова загрохотало, и металлический корпус содрогнулся. Обломки и детали, собранные для обмена, подпрыгнули. Один из старых шлемов свалился с самодельного крючка. Жилищем Рей служил отсек, где размещались солдаты. То есть они там размещались, пока эта махина была на ходу и стояла вертикально. Все, что сошло бы для обмена, из этого шагохода уже давно уволокли, так что теперь отсек больше напоминал захламленную мастерскую. Пару лет назад Рей выторговала генератор и теперь могла зажигать свет, когда пожелает. Это нужно было ей, в основном чтобы работать на верстаке — она там вечно что-то разбирала, собирала и переделывала поврежденные, но еще на что-то годные находки. Ункар всегда платил больше за то, что еще работало. Через тонкую щелочку в корпусе пробилась вспышка — снова ударила сухая молния. Рей заткнула дырку одеялом, которое выудила из кучи на полу, и закрепила затычку тремя магнитами. Ценные вещицы; попались ей когда-то в разбитом вдребезги гироскопическим стабилизаторе. Рей подошла к тайнику, скрытому за боковой стенкой, отвинтила пластину и достала одну из трех бутылок с водой. Она отпила чуть-чуть — только чтобы смыть вкус пустыни. Скривившись, прогло­тила воду, аккуратно завинтила крышку и так же аккуратно водворила бутылку на место, в тайник за съемной панелью. Усевшись на кучу одеял на полу, девушка прислонилась затылком к стенке. Снаружи буря яростно колотилась о корпус шагохода. Рей закрыла глаза и почувствовала, что она наконец-то одна — впервые за долгое-долгое время. Кс’ас’Р’ииа бушевала три с половиной дня. Рей прикончила одну бутылку воды и наполовину опустошила вторую. Давать волю жажде было никак нельзя, а то неизвестно еще, когда выберешься в Нииму. Еда закончилась уже на второй день. К тому времени, как буря улеглась, голова у Рей совсем раскалывалась и кружилась. Из-за этого передвигаться по маленькому жилищу приходилось очень медленно. У Рей был простенький компьютер. Она его сама собрала из деталей, которые годами выискивала на нескольких подбитых истребителях. Даже откопала монитор со старого Y-истребителя БТЛ-А4 — хоть и треснутый, но в рабочем состоя­нии. Никаких передатчиков не сохранилось — так что передать и принять сигнал у нее бы не вышло. Но, сказать по правде, поговорить ей все равно было не с кем. Зато среди обломков грузовика серии «Зефра» ей попался тайник с инфочипами. Рей старательно исследовала каждый; и — вот удача! — на трех сохранились программы. К ее восторгу, среди них был симулятор полета. С тех пор она летала. Все то время, когда не спала, не слушала бурю и не возилась с деталями на верстаке, она проводила в полете. Хорошая оказалась программа; по крайней мере, Рей она нравилась. Корабли там предлагались на любой вкус — выбирай что хочешь. Хоть атмосферное суденышко на репульсорах, хоть какой угодно истребитель, хоть целый выводок товарных грузовиков — все в твоем распоряжении. А еще можно было задать координаты места назначения — таких миров, в каких она в жизни не бывала, да и вообразить себе не могла. Сценарии тоже предполагались разные: скажем, скоростное прохождение, или полоса препятствий, или полет в условиях сбоя системы. Сначала у Рей получалось из рук вон плохо. Она раз за разом терпела крушение через несколько секунд после запуска программы. Но других занятий у Рей не было, поэтому мало-помалу она училась. К тому же в девушке взыграло странное упрямство. Нельзя же допустить, чтобы ее так ­позорно обыгрывала машина. К тому же машина, которую она собрала собственными руками! В конечном счете Рей настолько поднаторела в полетах, что у симулятора почти не осталось по-настоя­щему сложных для нее фокусов. Она уже сама как могла нарочно изобретала мыслимые и немыс­ли­мые препятствия, чтобы проверить себя. Вход в плотные слои атмосферы на полной скорости при отказавшем двигателе? Да раз плюнуть. Мно­го­чис­ленные пробоины и глохнущий двигатель в от­кры­том космосе? Пара пустяков. По крайней мере, это был способ скоротать время. Наконец Рей решилась высунуться наружу. Целый час она боролась с дверью. Песка сверху нава­лило целую гору, да к тому же он успел слежаться. Так что поначалу с трудом давался каждый сантиметр. И с каждым сантиметром больше и больше пустыни вваливалось в дом. Справившись с дверью, Рей еще час потратила на уборку. Работа шла очень медленно. Стоило Рей наклониться и выпрямиться, как накатывало головокружение, приходилось делать перерыв и отдыхать, опершись рукой о стену. Из-за этого она и провозилась так долго. Когда она выбралась за дверь, солнце уже палило нещадно. Спидер чудом пережил самый свирепый натиск бури. Рей почистила свой транспорт, проверила, не разрядился ли он, и запустила двигатель. К ее удивлению, тот завелся без запинки. Рей сходила в жилище за посохом и несколькими деталями с верстака, чтобы обменять у Ункара. Затем она заперла дверь, взобралась на спидер и отправилась в Нииму. Сильно гнать Рей не решалась: все-таки сегодня она была не в лучшей форме. Городишко оставался полупустынным. Хотя, может статься, он и городишком называться не заслужил. Насчет этого Рей не могла сказать наверняка — сравнивать ей было не с чем. Кс’ас’Р’ииа изрядно порвала плотный тканевый навес над мойкой, и двое сторожей возились с починкой. Рей припарковала спидер между конторой Ункара и мойкой. По привычке она пересчитала корабли на небольшой посадочной площадке. Все те же три корабля, ничего не изменилось. Похоже, бурю они пережили без повреждений. Изнывая от немилосердного зноя, Рей с трудом дотащилась до прилавка Ункара. Скупщик был уже на месте; выпученные глазки на заплывшей жиром физиономии так и таращились на Рей. — Ты нынче первая, — сообщил Ункар. Рей порылась в сумке, выудила оттуда три детали для обмена и положила их на прилавок. — Сколько дашь за них? Пухлая рука протянулась через окошко, пощупала каждую деталь по очереди и подтянула внутрь для более пристального изучения. Рей ждала, поглядывая по сторонам. Народ начал прибывать, все выползали наружу после бури. Пара-тройка мусорщиков шагали к мойке со свежей добычей — они явно уже успели поохотиться. Рей мысленно обругала себя: надо было тоже сперва отправиться на поиски. Буря ведь перелопатила все кладбище кораблей: кто знает, что она выкопала? А теперь-то Рей уже опоздала, все достанется сборщикам порасторопнее. — Вот это у тебя что такое? — осведомился Ункар. Рей глянула на деталь в его руке: — Привод компенсатора ускорения, Куат-семь. — Похоже на то. А эта штука, это что-то из запоминающего устройства? — Ага. Ункар довольно хрюкнул: — А вот это славная вещица, помехоустойчивый регулятор для Z-7. Беру все. — Он разложил три пакетика рядом с деталями. — Даю три пайка, по одному за каждую. — Да один только регулятор стоит трех пайков, Ункар. — Я даю всего три, Рей. Соглашайся или проваливай. Девушка поморщилась. От солнечного жара голова просто раскалывалась. — Три пайка и две бутылки воды, — ответила Рей. Она сидела в тени Ункаровой конторы и жевала паек — гадость из пакетика, которая звалась тут едой. Вдруг раздался шум двигателей. Рей вместе со всеми задрала голову, чтобы поглазеть на неспешно снижавшийся корабль. На посадочную площадку со свистом опустился легкий грузовик типа «Эрнон» — старый, похожий на коробку уродец. Рей, да и остальные видели этот корабль уже с десяток раз, так что все тут же потеряли к нему интерес и вернулись к насущным делам. Ункар спешил всучить товар постоянным клиентам, а те норовили скупить из-под полы побольше и желательно по дешевке. В пакетике оставалось еще несколько капель мутной голубой жижицы, и Рей выдавила остатки прямо в рот. Вскочив на ноги, она двинулась к мойке. Теперь на мойке уже все места были заняты, и еще с полдесятка сборщиков хлама дожидались своей очереди. Рей швырнула пустой пакетик в мусорку и оглянулась на посадочную площадку. У корабля был спущен трап, и в проеме появился человек — тот самый, который через раз прибывал сюда на этом корабле. У подножия трапа он обернулся и заговорил с кем-то, кто оставался внутри. На трапе показались еще двое — девочка и женщина. А вот их Рей никогда раньше не видела и теперь, забыв обо всем, уставилась на новоприбывших. Мужчина махнул рукой в сторону конторы ­Ункара и что-то сказал женщине и девочке. Девочка засунула руки в карманы и ссутулилась, а женщина, положив руку ей на голову, обратилась к мужчине. Тот наклонился к девочке, взял ее за плечи. Девочка, запрокинув голову, смотрела на него, а мужчина как будто что-то говорил и потом указал на корабль. Девочка развернулась и последовала за женщиной вверх по трапу. Обе скрылись из виду, а мужчина зашагал к конторе Ункара. К спидеру Рей вернулась в задумчивости. Вот бы узнать, о чем говорили эти трое! Она резким толчком завела двигатель и направила спидер назад, в пустыню. Подсмотренная сценка все не шла у нее из головы. Но сколько Рей ни размышляла, так и не смог­ла понять: что же такое она видела? На хорошую находку сегодня рассчитывать не приходилось. Утро Рей бездарно прохлопала. Ее спидер подлетел к кладбищу кораблей только в середине дня. Все, что откопала буря, понятное дело, быстро растащили. По пути Рей попадались групп­ки мусорщиков, ковырявшихся в свежих обломках. Многие здесь предпочитали объединяться — якобы так больше успеешь перелопатить. А вот Рей работала сама по себе, всегда. Одной легче: меньше сложностей, меньше тревог. И ни от кого не зависишь. Рей летела дальше. Легкодоступные залежи остались позади, местность становилась все более и более неровной. Слабость прошла, еда из паке­тика хоть ненадолго прогнала сосущий голод, и Рей наслаждалась полетом. Быстрее, мощнее — она упивалась напряженным дрожанием двигателя и скоростью. Этот спидер у Рей уже несколько лет, она сама его собрала. Она все сама собирала. Если ей и было чем гордиться, так только этим. Кладбище кораблей — это не то чтобы огороженная территория. Это прямо-таки бескрайнее пространство. Бывает, едешь по нему, едешь — и ничего. А потом переваливаешь через гребень высокой дюны — и на тебе! Перед тобой целая свалка обломков. Буря не просто обнажила новые месторождения — она преобразила всю пустыню. Рей даже не догадывалась, насколько далеко забралась, пока не оказалась на Трескле и не увидела Шип. В пустыне не очень-то много мест, которые никогда не меняются; Трескл как раз из таких. Его всегда можно узнать по Шипу — торчащему из песка почти вертикально хребту какого-то кораб­ля основного класса. Уже никто и не помнил, чей это был корабль — республиканский, имперский или вообще из давних времен. Определить было невозможно, поскольку от корабля уцелел только киль да несколько перекрученных опор, все еще каким-то чудом державшихся на останках каркаса. Все остальное при ударе о землю уничтожил взрыв плазмы. От сильного жара песок раскалился так, что расплавился и превратился в черное стекло. С годами стекло крошилось, обломки становились все мельче, и наконец то, что однажды было стек­лом, стало снова напоминать песок. Если ехать или ступать по нему, раздается похрустывание и потрескивание, и эхо несется вдаль на многие километры. От этого потрескивания и название — Трескл. Возле Шипа Рей затормозила и, чуть приоткрыв лицо, глянула на солнце. До темноты еще пара часов, прикинула она, а до дома добираться почти столько же. Ночью температура резко падает, наступает холод — такой же невыносимый, как дневной зной. Рыскать по пустыне в темноте желающих немного, но и такие находятся. По большей части это хищники, которым тоже надо выживать, как и всем остальным обитателям Джакку. Ночью на охоту вылезают целые стаи грызоглодов, плото­ядных тварей, которые не прочь поживиться теп­лой кровью. Так что лучше бы обернуться до темноты. Ладно, этот день она потеряла, но завтра поста­рается начать пораньше и отыграть упущенное. Рей заглушила двигатель, спрыгнула вниз и выплюнула песок изо рта. Пришлось наполовину опустошить одну из бутылок, что сегодня дал ей в уплату Ункар. Затолкав бутылку назад, в сумку, Рей окинула Шип задумчивым взглядом. Взобраться на него можно. Опасно, конечно, но ей по силам.