Герцог нахмурился. – Почему вы так думаете? – Предположим, что убийца использовал переднюю дверь для своего появления, тогда леди Довер должна была его впустить. Она же не была идиоткой. Нужно быть идиоткой, чтобы впустить в дом мужчину в приступе неконтролируемого гнева. – Это так, но, как сказал Алек, леди Довер была красивой женщиной, уверенной в своей красоте, – отметил Элдридж. – Возможно, если он был в гневе, она подумала, что сможет использовать свои женские чары, чтобы успокоить его? – Это возможно, я полагаю, – признала Кендра. Она снова обратила свое внимание к телу и на надрезы на руках. – Он напал на нее, но она не была пассивна. Она боролась или, по крайней мере, пыталась защититься, подняв руки. Видите? Это ранения от защиты. – Да, – согласился Манро, – полагаю, нападение было быстрым и неожиданным, оно длилось менее двух минут. Она поддалась шоку и упала или же с самого начала была в сидячем положении. К сожалению, смерть ее не пришла так быстро. Из-за того что нож вонзили движением вниз, он попал в кость столько же раз, сколько и в жизненно важные органы. На ее ребрах несколько царапин, возникших из-за столкновения с лезвием. Кровотечение было по большей части внутренним, в брюшной полости и в области легких. – Ну да, – согласился Сэм, кивнув. – На месте преступления было мало крови, учитывая масштаб ранений. – При таких колотых ранах не бывает много крови, – сказал Манро. Кендра изучила повреждения. – Убийца правша. Сэм поднял брови. – Как вы… – Большинство ранений направлены в левую сторону туловища леди Довер, – сказала Кендра, не дав договорить сыщику. – И большая часть ранений от защиты находится на ее левой руке. Если он держал оружие в правой руке, то опускал его естественным образом влево. – Она повернулась к герцогу, так как он стоял ближе всех, и изобразила нападение с помощью увеличительного стекла вместо ножа. – Если бы я держала нож, ваша светлость, вы бы подняли руки, чтобы защититься, и… – Вы бы ударили по моей левой руке, так как такова естественная траектория. Да, понимаю, что вы имеете в виду. Потрясающе. – Еще, так как колотые раны довольно глубокие, мы знаем, что преступник приложил достаточно сил. Если бы убийца использовал свою недоминирующую руку, ранения были бы менее глубокими. – Важное наблюдение, мисс Донован, и я с ним согласен. – Манро улыбнулся ей. Затем он пересек комнату и подошел к столу, подняв ткань, которую она заметила ранее, и развернул ее, демонстрируя бледно-голубое шелковое вечернее платье. Его лиф имел глубокий вырез и сверкал мелким жемчугом и вышитыми цветами. Мило, подумала Кендра, если не обращать внимания на пятна крови и разрезы, сделанные ножом. – Я совместил ранения на теле с прорезями на ткани, – сказал Манро. – То есть она была одета, когда на нее напали, – сделала вывод Кендра. – Да. И признаков сексуального насилия нет. Кендра подошла к столу, чтобы изучить другие предметы: бежевого цвета рубашку и корсет, такого же цвета чулки, кружевные подвязки. Были и туфли, больше похожие на тапочки, из бледно-голубой шелковой ткани и украшенные, как и лиф платья, вышивкой и жемчугом. Они были удивительно маленькими, будто принадлежали ребенку. – Она точно оделась для кого-то, – пробормотала она. – По всей видимости, да. – Манро вернулся к столу для вивисекции. – Теперь я сниму ткань с ее лица. Мисс Донован, мне интересно услышать, что вы скажете по этому поводу. – Без дальнейших промедлений он поднял ткань и передал ее ученику. Кендра была не новичок в таких делах. Будучи профайлером ФБР, она видела многое как собственными глазами, так и на фотографиях, которые ей приходилось изучать. Однако ее сердце странным образом сжалось, когда она увидела на платформе под мигающим светом от масляных ламп леди Довер в таком состоянии. Они не были друзьями. Вообще-то, они ни разу не разговаривали друг с другом. Но Кендра помнила утонченную красоту этой женщины, ее золотистые волосы и чистую фарфоровую кожу, большие голубые глаза с фиалковым оттенком, расположенные под изысканно очерченными темно-коричневыми бровями. Совершенство Грейс Келли, которое отлично бы смотрелось рядом с южной привлекательностью Алека. Тогда Кендра признала, что они были ослепительной парой, пусть ей было и неприятно их видеть вместе. То давнее раздражение сейчас пропало бесследно. Глаза леди Довер были закрыты, а ее рот немного приоткрыт, но ее нельзя было принять за спящую. Убийца нанес две неглубокие раны на правой стороне ее лица. Левую же он изрубил и разодрал так, что кожа опустилась в районе челюсти наподобие грустной улыбки. В превращенной в месиво плоти Кендра разглядела проблеск белой кости, возможно, зубов. – Боже мой, – вздохнул герцог. Он произнес лишь эти два слова, но они были наполнены ужасом. Кендра на мгновение замолчала, пытаясь приструнить свой собственный ужас. «Прими это, отдели главное от второстепенного и двигайся дальше». Это прием, к которому она прибегала, когда начинала свою подготовку в Куантико[5]. – Это не было совершено в состоянии бешенства, – наконец произнесла Кендра. Она указала на первые две отметины. – Здесь он еще сомневался. Поверхностные раны. Как будто бы он пытался начать что-то и не мог заставить себя. Доктор Манро смотрел на нее с любопытством. – А левая сторона лица? – Здесь он уже действовал более решительно. Она была жива, когда он это делал? – Нет. – Слава богу, – пробормотал Элдридж. – Здесь использовалось то же оружие, кинжал, – сказал доктор Манро. – Поэтому по краям ранения такие неровные. Кинжалы отлично подходят для того, чтобы их вонзать в плоть, но плохо режут. Он, должно быть, потратил много времени, чтобы так порезать кожу. Если бы он воспользовался ножом получше, на это ушла бы пара секунд. Вместо этого, я полагаю, это длилось несколько минут, может, даже целых пять. – Зачем подонку было это нужно? – спросил Сэм, и все, включая Бартса, посмотрели на Кендру. Такая реакция, как ей показалось, была сродни признанию. – Часто бывает, что мужчина убивает и уродует женщину, которая попыталась положить конец отношениям. Но подобное происходит обычно в сердцах. – Она вспомнила несколько своих прошлых дел, где лица женщин были обезображены либо кулаками, либо пулями. – Он уже заколол ее в приступе ярости. Скорее всего, с лицом было так же. Она нахмурилась, изучая шокирующие увечья. – Это расчет. Здесь есть цель. Она уже была мертва. Он мог бы уйти. Почему он этого не сделал? – Скажите на милость, мисс Донован, имеем ли мы дело с монстром вроде того, с которым мы сталкивались ранее? – спросил Элдридж. – Нужно ли ожидать убийства других женщин? Кендра отвела свой взгляд от изуродованного лица и посмотрела на герцога. Она увидела страх в его глазах и поняла, о чем он. Монстр, с которым они имели дело месяц назад, был серийным убийцей. – Нет. Нет, я так не думаю. – Она покачала головой, затем ее глаза снова обратились к леди Довер, изучая колотые раны на ее груди и жуткий порез на лице. – Здесь все… личное. Он выбрал ее не потому, что подходила под его тип жертвы. Она была с ним знакома. У них были отношения, но что-то его взбесило. – У меня есть теория на этот счет… – неуверенно произнес Манро. Кендра обернулась на него и увидела в его глазах что-то, что заставило ее желудок сжаться и вызвало мурашки. Все находились в подвешенном состоянии, как осветительное устройство Манро. Кендра почувствовала сильное, абсолютное иррациональное желание помешать ему произнести дальнейшие слова. Но было уже поздно. – Леди Довер была беременна, – медленно пояснил он. – Срок был по меньшей мере три месяца. Думаю, такая новость могла взбесить убийцу. 6 Кендра, Элдридж и Сэм Келли сидели в карете герцога, снова грохочущей по улицам города и увозящей их из Ковент-Гардена. Занавески были плотно сомкнуты и отделяли их от ночи и, как она подозревала, более неприглядных вещей, скрывавшихся в темноте. – Алек не был отцом ребенка леди Довер, – повторял герцог. – Откуда вам это известно? – спросила Кендра. Ее голос звучал далеким и глухим для нее самой, как будто бы она слышала себя с другого конца длинного тоннеля. Новость о беременности леди Довер потрясла ее больше, чем она могла себе сама признаться. – Мы не можем исключать эту возможность. – Она заставила себя произнести эти слова. – По времени все сходится. Он с ней встречался – он сам это признал – в этот период. Внутри кареты горел маленький медный фонарь, в его слабом свечении она видела, что Элдридж немного нахмурился, хоть и не пытался с ней спорить. И как он вообще мог бы? К сожалению, в эту эпоху не существовало возможности определить отцовство. Анализ крови, неточный метод, но хоть что-то, появится лишь через сто лет, а тест ДНК, само собой, еще позже. Сэм копошился на своем сиденье. При нем было его выражение лица копа, безразличное и отрешенное. – Если леди Довер, как мы предполагаем, активно применяла свои чары, то, вероятно, есть и другие мужчины, которые могли бы зачать этого ребенка, – заметил он. Кендра старалась освободиться от странного чувства беспокойства, которое охватило ее. Ей нужно было сконцентрироваться. – Да. Мы ищем любого, с кем леди Довер могла встречаться за последние три месяца. Как сказал доктор Манро, новость о беременности могла стать ключевой для убийцы. По сути, это была причина номер один, по которой женщин в ее эпоху убивали. Темная сторона двадцать первого века. – Мисс Донован, вы, конечно же, не верите, что мой племянник… что Алек способен на такое варварство… – Нет. Вы меня не поняли. Сатклифф, может, и зачал ребенка леди Довер, но я и секунды не верю в то, что он убил ее. – Она видела, как Алек выходит из себя. Он мог убить, в этом она была уверена. Она слышала, что он участвовал в мобилизации сил против Наполеона, но детали были неясны. Война часто толкала людей на поступки, которые в обычной жизни они бы не совершили. Так что, может, Алек и убивал раньше, как и она убивала. Но не таким образом, как была убита леди Довер. Точно нет. Элдридж расслабился и кивнул. – Отлично. Тогда мы пришли к согласию. Кендра не знала, как часто еще будет такое происходить за время расследования. Участие Алека во всем этом превращало это дело в личный вопрос. Эмоции и так уже накалились. Дальнейшие столкновения были неизбежны. Она взглянула на Сэма. – Мне все еще нужно побывать на месте преступления. – Хорошо. Я отвезу вас к дому завтра утром, когда будет светло.