Кендра бросила еще один взгляд на занавески. Она не любила ждать, но понимала, что без электричества чертовски весело потратит время, пытаясь разглядеть хоть что-то. Свечи не могли заменить электрическую лампочку. Даже при свете дня что она, собственно, сможет обнаружить? Улики вроде волосков и отпечатков пальцев были здесь бесполезны без передовых лабораторий, наполненных блестящим оборудованием за счет налогоплательщиков. Однако такова была процедура. Ее инстинкт и подготовка призывали к ее соблюдению. – Дом под охраной? – спросила она. Сэм пожал плечами. – Можно и так сказать. Только пара парней заглядывали сегодня утром, а так… – Постойте. Что? – Кендра уставилась на сыщика, не веря своим ушам. – Парней. Каких еще парней? Сэм нахмурился. – Просто любопытных. Обычное дело. Кажется, половина Лондона побывала в доме Марров после тех убийств. Я сам не одобряю такое, – добавил он в свою защиту. – Но это не противозаконно. Кендра от удивления схватилась за переносицу. Она что, правда застряла в эпохе, где людям – гражданским – разрешалось свободно разгуливать по месту преступления? Вот это подход. – Моя дорогая, здесь все по-другому, – напомнил ей мягко Элдридж. – Я в курсе, – резко ответила она и проглотила более язвительную реплику. – Не так уж и много людей побывало за это время в доме леди Довер. – Сэм произнес эти слова тоном, который должен был сгладить напряжение. – Ее вернувшиеся слуги, обслуга из соседних домов, пара торговцев. По большей части обычный народ и мальчишки, которые услышали об убийстве. – Дети? – Кендра снова еле сдержала свое удивление. – Вы же не хотите сказать, что дети ходят по месту преступления? – Ну да. Любители кровавых историй. Но доктор Манро уже изъял оттуда тело, так что они ничего и не увидят. Гораздо больше они узнают из листовок, если вообще умеют читать. Листовки представляли собой огромные листы бумаги, на которых печатались главные новости дня. Даже Декларацию независимости печатали на листовке и разместили на публичной площади. В то время как в некоторых листовках и правда писали о новостях, большинство из них своими сенсационными заголовками, грязными сплетнями и криминальными сводками могли бы поразить и таблоиды двадцать первого века. – Владения закрыты, – добавил Сэм. – У меня там парочка Чарли… гм, ночных стражей присматривают за ними. Кендра приняла к сведению его слова, печально кивнув. Похоже, она здесь ничего не могла поделать. – Расскажите о слугах, – сказала она. – Сколько их и кто они? – Миссис Пирсон, как вам известно, экономка. Есть еще мистер Сэйерс. Дворецкий. Ее светлость имела повара, миссис Мэсон, двух лакеев – один из них был еще ее кучером – и двух горничных. Ее личную горничную зовут мисс Марат. – У них есть алиби? – Да, мы их опросили и потом проверили их алиби. – Они не упоминали других поклонников леди Довер, кроме лорда Сатклиффа? – Нет. Как я уже говорил, народ умеет хранить молчание, если речь идет об аристократах. Но я думаю, они правда все полагали, что их хозяйка в этот вечер ожидала его светлость. Он был частым гостем, и они все знали, что леди Довер имела на него виды. – Он остановился, затем почесал нос, посмотрев на нее. – Может, вам нужно поговорить с мисс Марат, мисс. Леди делятся же своими секретами с личными горничными? – Полагаю, зависит от секретов. – Может, вам удастся разузнать у нее больше, вы же в конце концов женщина. – Хоть какой-то плюс от моего пола здесь, – пробормотала Кендра. Элдридж улыбнулся, затем сказал Сэму: – Мисс Донован здесь скована городскими предписаниями поведения. Не могли бы вы привезти мисс Марат завтра в мою резиденцию? Там мисс Донован будет проще ее опросить. – Ну да. Скажите мне адрес, я все организую. – Гросвенор-сквер, 29. Сэм пораженно посмотрел на него. – Вы уверены? Леди Довер тогда, получается, была вашей соседкой, сэр. Ее убили на Гросвенор-сквер, 8. Брови Элдриджа поднялись с той же степенью удивления. – Но это же замечательный район! Не могу поверить, чтобы на нее напали там… – Голос герцога смолк, когда он, должно быть, понял глупость своего собственного утверждения. Месяц назад он узнал, что зло свойственно не только низшим классам и неприглядным районам. Безопасность – это иллюзия. Ему это теперь было известно. К сожалению, леди Довер узнала об этом слишком поздно. * * * Они высадили Сэма Келли у городского магистрата по адресу Боу-стрит, 4, недалеко от Ковент-Гардена, а затем двинулись в сторону Гросвенор-сквер. Кендру не удивило, что резиденция герцога Элдриджского была одной из самых больших в округе, она располагалась немного обособленно и представляла собой грандиозное темно-желтого цвета здание с внушительными светлыми колоннами, которые простирались на четыре этажа из пяти. Кованый балкон занимал весь второй этаж. Фасад был оштукатурен, что было модным в эту эпоху благодаря известному архитектору Джону Нэшу. Перила располагались по всему периметру крыши, сглаживая ее тенденциозность и остроконечность. Свет лился из высоких вытянутых георгианских створчатых окон. Масляная лампа висела с наружной стороны малиновой двери. Похожие лампы мерцали в виде маленьких золотистых точек у соседних домов. Улица казалась неестественно тихой по сравнению с гамом, с которым они столкнулись ранее на более людных улицах Лондона. Единственным звуком было цоканье копыт по мостовой, а также поворот колес кареты, которая, оставив их у главного входа, уехала прочь. Из одного из соседних домов, как казалось Кендре, раздавались слабые высокие ноты клавикордов. Она представила себе дочь аристократа, послушно сидящую перед инструментом и обеспечивающую таким образом вечерний досуг своей семьи. Одному богу известно, сколько таких вечеров Кендре пришлось пережить во время приемов леди Этвуд в прошлом месяце. Они поднялись по ступеням к передней двери, где Элдридж остановился и указал пальцем на точку. – Особняк леди Довер располагается в той стороне квартала. Кендра обернулась, чтобы проследовать за его движением, но обзор закрывался зелеными насаждениями. Несмотря на лунный свет, она с трудом могла различить деревья и кустарники. С таким же успехом она могла бы смотреть в бездну. – Нам нужна карта Лондона, – сказала она. – Конечно. И я найду нам грифельную доску и любые другие инструменты, которые вам будут нужны. Дворецкий герцога Батлер возник из ниоткуда, как только герцог открыл дверь и они вступили в холл. Общая планировка была схожа с особняком Алека – в центре потолка с декоративным гипсом висела люстра, в заднем конце дома располагалась лестница. Однако масштабы были более впечатляющими, стиль более возвышенный. Пол был покрыт блестящим розовым и серым мрамором, а стены были оштукатурены и окрашены в белый цвет. Зеркала в позолоченных рамах делали холл еще больше. – Добрый вечер, ваша светлость, мисс Донован. – Дворецкий сделал небольшой поклон, мягко прошелестел по мраморной плитке, чтобы взять у герцога шляпу и перчатки. – Леди Этвуд и маркиз Сатклифф наверху в гостиной. – Отлично. Как вы доехали, Хардинг? – Все хорошо, сэр. Не было никаких сложностей. – А слуги уже расположились? – Да. Леди Этвуд позаботилась обо всем, сэр. Они с миссис Дэнбери держат все под контролем. Графиня настояла на том, чтобы ее светлость остался, пока прислуга не приведет в порядок его резиденцию. Она выдала месье Антону меню и попросила, чтобы ужин подали в половину десятого. Как принято в городе, сэр. – Ясно. Хорошо. Спасибо, Хардинг. Кендра проводила герцога до второго этажа или скорее до первого этажа, как его принято называть в английской традиции. Гостиная, в которую они вошли, была оклеена дамасскими обоями в желтую и белую полоску, на стенах висели пасторальные пейзажи Джона Констебля. По всей комнате горели свечи, а в элегантном резном камине из белого мрамора пламя пожирало поленья. Для комфорта и удобства по комнате были расставлены два дивана, множество кресел и блестящие столики из вишневого дерева. Леди Этвуд сидела на одном из диванов, попивая херес. Кендра заметила, что она переоделась в вечерний наряд, оливково-зеленое сатиновое платье с длинными рукавами. Вырез был квадратным, лиф украшен сатиновыми лентами и замысловатой вышивкой бисером, которая мерцала в свете свечей. Ее волосы были собраны в модный узел, закрепленный испанским гребнем, который был украшен яркими изумрудами. Алек стоял перед камином в задумчивой позе, его руки покоились в карманах, взгляд был прикован к оранжевым и золотым языкам пламени в очаге. Как и леди Этвуд, он переоделся для ужина и выглядел невероятно привлекательно с простым белым галстуком, в черном пальто и облегающих штанах. Когда они вошли, он обернулся, и Кендра заметила, что он еще и побрился. По сравнению с ним Кендра себя чувствовала будто забрызганной грязью. Это был долгий день, черт, это был долгий год. – Добрый вечер, моя дорогая. – Элдридж подошел к сестре и поцеловал ее в лоб. – Ты прекрасно справилась с хозяйством. Графиня отмахнулась от комплиментов. – Что происходит, Берти? Скажи на милость, тебе удалось снять эти нелепые обвинения с Алека? – Алека еще не обвинили, – напомнил он ей и подошел к комоду, на котором располагался блестящий комплект декантеров и хрустальных стаканов. – Херес, мисс Донован? – Конечно. Спасибо. – Вы же знаете, о чем я, – продолжила леди Этвуд с досадой. – Наш племянник находится под ужасным подозрением. Это возмутительно, и его нужно развеять! – Мы сейчас этим и занимаемся, Кейро, – мягко ответил герцог, передавая Кендре стакан с хересом. – Что вы узнали от доктора Манро? – спросил Алек. Элдридж в нерешительности застыл и украдкой посмотрел на свою сестру. – Это неподходящая дискуссия для гостиной, Алек. Возможно, позже в моем кабинете… – Чепуха! – прервала его леди Этвуд. Потом продолжила немного мягче: – В обычной ситуации эта тема не подошла бы для дискуссии в гостиной. Но я не зеленая девушка и не безмозглая дамочка, которая может упасть в обморок или начать болтать чепуху. Мы с тобой всегда говорили друг другу все, Берти. Кажется, с ней ты можешь говорить обо всем. Кендра напряглась, когда графиня посмотрела на нее испепеляющим взглядом. Элдридж поднял руку в знак примирения.