– Как вы сказали… люди любят болтать. 23 – Леди Франсис не предрасположена к нервным переживаниям, – пробормотал Элдридж, после того как они покинули резиденцию Робертса и шли по извилистой тропинке из каминных плит. – Ее комментарий насчет кинжала занятный. Мне даже показалось, что она вас провоцировала, мисс Донован. Кендра вспомнила, как леди Франсис дразнила свою сестру, называя ее предводительницей макак. – Думаю, провоцировать людей – любимое занятие леди Франсис. – Она сделала паузу, чтобы снова натянуть капюшон, и посмотрела при этом на небо. – Дождь прекратился. Почему бы нам не прогуляться пешком до вашего дома? Элдридж с опаской взглянул на небо, но все равно кивнул. – Вы проводите эксперимент, чтобы определить, сколько времени нужно, чтобы дойти до резиденции леди Довер? – И я хочу сказать, что очень вероятно, что наш убийца украл один из кинжалов из резиденции Робертсов и использовал вечеринку как прикрытие, чтобы отвести от себя подозрения в связи с убийством леди Довер. – Эта теория исключает кандидатуру лорда Довера. Он был в своем клубе, а потом вернулся домой. – Я не исключаю его из списка подозреваемых. Мне не понравилось, что он не упомянул о том, что у него была ссора с мачехой на следующий день после инцидента в театре, и я хотела бы провести с ним повторную беседу и задать ему вопрос об этом. Но он потерял свои позиции в рейтинге подозреваемых. Герцог приказал кучеру ехать домой без них, затем предложил Кендре руку, которую она приняла. Они шли по пешеходной дорожке по направлению к Гросвенор-скверу. – Мне кажется, что лорд Вестон – самый вероятный преступник, – начал Элдридж, – но я верю, что леди Довер была ему искренне небезразлична. Сложно представить, как он уродует ее лицо, как сделал наш изверг. – Знайте, когда я вас ненавижу, это значит что я люблю вас так страстно, что это приводит в смятение мою душу, – тихо процитировала Кендра. – Жанна Жюли Элеонора де Леспинас написала эти строки по поводу одной своей трагичной влюбленности. Может, наш убийца испытывал такую же сумасшедшую страсть по отношению к леди Довер. Элдридж посмотрел на нее с нескрываемым удивлением. – Вы знакомы с трудами мадемуазель де Леспинас? – В колледже у меня был курс «Женщины в период Просвещения». Мы изучали и ее работы. – Она умерла почти сорок лет назад. Я считаю, это замечательно, что память о ней и ее трудах продолжает оказывать влияние на общество, даже в таком далеком будущем. Но опять же, на меня самого продолжают оказывать влияние взгляды Джона Локка и Жан-Жака Руссо, Аристотеля и Платона. – Он задумался, его серо-голубые глаза смотрели отстраненно. – Мы должны жить настоящим, даже если мы пытаемся построить что-то, что будет существовать и в будущем. Однако мы никогда не можем быть уверены в том, что мы оставляем после себя, будет ли это чем-то крепким и сохранится ли или же просто пропадет, как забытое воспоминание. – Он снова вернулся в реальность. – Но вам-то как раз все известно. Кендра напряглась, не зная, что сказать, поэтому она просто промолчала. – Вы были в замке Элдридж, когда прошли сквозь вашу кротовую нору, – продолжил герцог. – Приятно осознавать, что мой дом все еще существует в будущем. Ведь так много нормандских крепостей остались лишь в виде руин. Я знаю, что вы предпочитаете об этом не говорить, но могу ли я спросить… за ним хорошо присматривают? – Он великолепен, – прошептала она, ее горло при этом странным образом сжалось. Под ее пальцами сквозь несколько слоев пальто, накидки и рубашки рука герцога казалось твердой. Настоящей. Живой. Однако когда она впервые переступила порог замка Элдридж, герцог Элдриджский или этот конкретный герцог был похоронен несколько веков назад в семейном склепе, его плоть превратилась в пыль, оставив после себя лишь рассыпающиеся кости. Если ей удастся вернуться в свое время, то этот мужчина, который идет рядом с ней, такой живой и сильный, а вместе с ним и Алек с Ребеккой, будут давно мертвы. От этой мысли у нее закололо сердце. Она знала, что здесь ей не место, но она не могла представить себе, что эти люди будут гнить в могилах в двадцать первом веке. – Вы слишком много переживаете, мисс Донован, – тихо произнес герцог. Кендра осознала, что взгляд этих проницательных голубых глаз был прикован к ней, на его лице обозначилась забавная улыбка. – Никто из нас не бессмертен, моя дорогая. Но идеи, изобретения, открытия, даже здания могут стать формой бессмертия. Не все могут оставить после себя что-то или осознают ответственность, которую влечет за собой такое наследие. Замок Элдридж – часть моего наследия, и мне греет душу, что он будет еще долго существовать. Однако он все же не спросил, кто заботился в будущем о замке. Может, были вещи, о которых и герцог не хотел бы знать. Они сошли с дорожки, чтобы их не окатило грязной водой от колес тележки, нагруженной бочками, которая угодила в лужу. Этот инцидент нарушил мечтательное настроение их беседы, так что Кендра вернулась к высказанной ранее мысли. – Вестон, может, и любил леди Довер, но это не значит, что он не мог убить ее в приступе ярости. – Но ее лицо… – Это увечье было более хладнокровным. Если Вестон – наш убийца, то, может, он сделал это, чтобы сбить всех с толку, потому что правда сложно представить себе, что мужчина будет уродовать лицо женщины, которую он любил. Но это объясняет неуверенные отметины по обеим сторонам лица. Преступнику, очевидно, пришлось побороть себя, чтобы нанести эти ужасные повреждения. Она нахмурилась, вспомнив их беседу с графом. – Постоянно думаю о его словах: «Не могу представить, какой монстр мог сделать то, что с ней сделали». Он будто знал все детали. – Он мог от кого-то слышать про изувечение. Сплетни текут по этому городу, как вода в Темзе. Я бы сказал, что его ужас можно понять, особенно учитывая их близкие отношения. – Можно. – Но Кендра не могла отделаться от мысли, что здесь было что-то еще. Внезапное отвращение, которое проскользнуло во взгляде Вестона, показалось ей слишком сильным для человека, который слышал об этих увечьях лишь из чьих-то уст. – Он прямо-таки стал агрессивным, когда я упомянула о его сыне. – Тоже понятная реакция. Вообще, думаю, что для отца было бы неестественно, если бы он не стал защищать своего сына, в случае если на него падает подозрение в убийстве. Я бы так же защищал Алека в подобной ситуации. – Тут есть что-то еще, Вестон не отрицал, что леди Довер оказывала на него давление, чтобы он продемонстрировал свою преданность ей. – Да нет же, он отрицал это. Он сказал… – Элдридж нахмурился, когда вспомнил детали беседы. – Он сказал, что он уже был женат… ах, понимаю, о чем вы. Он не сказал четкое «нет». – Да. Так что давайте предположим, что этот уклончивый ответ означает, что мы идем по правильному следу и леди Довер действительно заставляла его развестись с женой и жениться на ней. Я думаю, что Ребекка права: открыто надеть то ожерелье означало объявить войну. – Я не уверен, что ей удалось бы таким образом достигнуть своей цели. Единственное, что ей удалось, так это выставить их отношения на всеобщее обозрение и унизить тем самым все семейство Вестонов. – Нужно включить огонь, чтобы заставить воду вскипеть. Элдридж улыбнулся. – Очень точно сказано. Они остановились, когда дошли до конца улицы. Перед ними была Гросвенор-сквер. Кендра отчетливо видела дом леди Довер. – Десять минут, и мы шли неспешно, – сказала она. – Быстрым шагом можно было бы дойти и за пять. Пять минут, чтобы добраться до ее дома, десять, может, пятнадцать на то, чтобы заколоть ее и изуродовать лицо, еще пять, чтобы успеть вернуться на бал леди Франсис… Кендра представила себе эту картину: убийца, пробирающийся в тени, стучащий в дверь леди Довер. Обмен любезностями. Затем она приглашает убийцу наверх в гостиную. Она встретилась с герцогом взглядом. – Полчаса понадобилось бы убийце. Он мог убить леди Довер быстрее, чем закончился один танец. 24 – Хорошо, что вы вернулись, мисс Донован. Нет, не снимайте свою накидку, – приказала ей леди Этвуд, как только Кендра и герцог зашли в прихожую. Длинная юбка темно-синей мантильи пожилой женщины вздымалась, пока она быстро спускалась по лестнице. Она завязывала ленточки своей шапочки под подбородком, а ее глаза сфокусировались на Кендре. – Нам нужно уходить, у нас встреча с мадам Годе. Мы уже опаздываем. Портниха, вспомнила Кендра. Вот и не получилось у нее обновить записи на грифельной доске и перечитать свои заметки. Скорее всего, заметив ее раздражение, герцог успокаивающе похлопал ее по руке. – Выше нос, моя дорогая. Мне говорили, что это не больно. – Ничего себе. – Графиня посмотрела гневно на них обоих. – Такое впечатление, что я тащу эту особу в работный дом. – Мисс Донован, добрый день! – Наверху лестницы показалась Ребекка, а за ней и Алек. – Я зашла к вам, а леди Этвуд любезно пригласила меня составить вам компанию у мадам Годе. Она подняла свои юбки и практически пролетела над ступеньками, заслужив критический взгляд от леди Этвуд. – Леди не носятся по лестницам. Ребекка ничуть не смутилась и заулыбалась, остановившись рядом с Кендрой. Появился Хардинг с ее рединготом и шляпой в руках. – Спасибо, Хардинг. – Ребекка многозначительно посмотрела на Кендру, надевая свою верхнюю одежду, а затем сказала: – Знаете, мадам Годе просто мастер своего дела. полагаю, многие леди из высшего света – ее постоянные клиентки. Не удивлюсь, что и леди Довер к ней часто ходила. – Бекка права, – сказал Алек и спустился по лестнице не так грациозно, как обычно. Он по-прежнему прикладывал свою руку к ребрам. – Могу подтвердить, что леди Довер была клиенткой мадам Годе. Что вы выяснили у Вестона? Леди Этвуд сделала Кендре и Ребекке жест руками, будто бы прогоняя птенцов. «Нет времени обсуждать это сейчас. Нам пора, пойдемте». За ними герцог мягко ударил Алека по плечу. – Пока леди будут у модистки, я расскажу вам, что нам удалось узнать, мой мальчик. Пройдемте в мой кабинет. Мы там устроимся поудобнее.