Нырнув в машину, он набрал полную охапку пустых бутылок, носков, пластиковых контейнеров, упаковок из-под жевательной резинки, банок из-под дезодорантов и полотенец и бросил их на спинку сиденья. Ему пришлось повторить этот цикл еще три раза, сбрасывая мусор с переднего сиденья на заднее, прежде чем освободилось место, остановившись на полпути, чтобы положить в карман черный бумажник, который, как он сообщил мне, искал какое-то время. Наконец, когда он закончил с импровизированной уборкой, вылез обратно, застенчиво улыбаясь: — Думаю, теперь все в порядке. — Еще раз спасибо, что предложил подбросить меня до дома, — я улыбнулась. — Это не проблема, — ответил он, — Полагаю, я все еще должен тебе за разбитую голову, да? — Ты ее не разбил, — быстро уточнила я, — Ты только немного поколебал мой мозг. — Я вроде как сделал, не так ли? — Джонни поморщился. — Ну, — я задумалась. — До моего дома пятнадцать миль. Итак, между деньгами, угрозой отрезать член Ронана и возвращением домой, я думаю, мы можем считать, что все кончено. — Он не из твоего класса, не так ли? — Джонни разочарованно вздохнул, — Потому что это тоже можно уладить. — У нас только одно совместное занятие два раза в неделю, — объяснила я. Соотношение мужчин и женщин на третьем курсе было сильно несбалансированным: восемьдесят мальчиков и только пять девочек. Все пять девочек были помещены в один класс 3А. К счастью для меня, Ронан Макгэрри был в классе 3D, так что, за исключением пары смешанных занятий в течение недели, мне не пришлось бы смотреть на него. — До этого вечера он не сказал мне ни слова, — добавила я. — Ну, если он даст тебе хотя бы намек на какое-либо дерьмо, дай мне знать, — прорычал Джонни, — И я это исправлю. — Ты это исправишь? — я усомнилась, — Ты говоришь так, будто ты в мафии или что-то в этом роде. Джонни рассмеялся и придержал дверь открытой, жестикулируя рукой: — Давай, Шэннон как река. Садись в мою машину. Он был таким неожиданным, и я была так отвлечена им, что не чувствовала никаких колебаний. Я просто забралась внутрь и пристегнула ремень безопасности, наблюдая, как он закрыл мою дверь и побежал вокруг передней части машины к своей стороне. Только когда он сел на водительское сиденье рядом со мной с закрытыми дверями, почувствовала, как у меня участилось сердцебиение и накатила обычная волна беспокойства. — Боже, как холодно, — объявил Джонни, потирая руки, прежде чем завести двигатель. Он был прав. Здесь было холодно. — Уже поздно садиться на автобус, — добавил он, включив свет над головой. — Школа заканчивается в четыре. — Да, я знаю, — я сцепила руки вместе, все мое тело превратилось в комок нервов. — Но автобус в полпятого — единственный, который проезжает мимо моей дороги. — Отстойно. — Все не так уж и плохо, — ответила я, поправляя ремень безопасности. — Обычно мне удается сделать большую часть домашней работы по вечерам, прежде чем я уйду из школы. Небольшая дрожь пробежала по мне, на что Джонни автоматически спросил: — Тебе холодно? Потянувшись к обогревателю, он включил его на полную мощность, затем вернулся к потиранию рук и дрожи. — Отогрев не займет много времени, — добавил он, указывая на тонкий слой льда на ветровом стекле. — Я в порядке, но тебе, наверное, стоит надеть пальто. — заявила я, глядя на его голые руки, — Или, по крайней мере, джемпер. Там как будто 2 градуса. В конечном итоге ты заболеешь. — Не, я к этому привык, — сказал он мне. — Большую часть каждой зимы я провожу на поле под проливным дождем. — Играя в регби, — задумчиво вставила я. — Ага, — сложив ладони рупором у рта, он вдохнул в них и продолжил растирать. — Ты занимаешься каким-нибудь спортом? — Нет, — я покачала головой и потрогала пуговицу на пальто. — Хотя мне нравится смотреть. Склонив голову набок, он изучал мое лицо. — Ты часто смотришь регби? Я чувствовала тяжесть его взгляда на своих щеках. Они были в огне. — Ах, нет, — пробормотала я. — Я имею в виду, что смотрела тот матч на прошлой неделе, и я смотрю Ирландию на чемпионате Шести наций каждый год, и я иногда слежу за футболом. Но в основном это ГАА — гэльский футбол и метание, — Я посмотрела на него, — Мой брат Джоуи — парень, с которым ты говорил по телефону, он играет за Корк. — Ни хрена? — Брови Джонни взлетели вверх. — Старший уровень? — Нет, ему всего восемнадцать, так что пока это несовершеннолетние, — ответила я. — Но ходят разговоры о том, что его вызовут в основную команду в следующем сезоне. — Знаешь, теперь, когда я думаю об этом, имя Джоуи Линч звучит знакомо, — размышлял Джонни. Он повернулся на своем сиденье, чтобы посмотреть на меня с выражением, полным интереса, — Он в ОШБ, верно? Метатель? — Да, — я кивнула. — Он много лет играл в дуэлях, как и большинство людей, но когда его вызвали на окружной уровень, он бросил футбол. — Мило, — Джонни выдохнул. Он казался впечатленным, когда прислонился спиной к двери и сказал: — Нелегко получить вызов на окружной уровень где угодно, но особенно в Корке, где конкуренция такая жесткая. — На самом деле это не так, — я сохраняла одно положение тела — прямо перед собой, — но повернула голову, чтобы посмотреть на него. — Люди не понимают, как невероятно сложно играть на таком уровне и оставаться на нем. Они предполагают, что это легко для спортсменов, и что они избалованы и имеют право, но они не видят огромных, закулисных жертв, которые ежедневно приносят эти парни. — Ты понимаешь это, — ответил он, кивая головой в знак согласия. Поставив ногу на сиденье, Джонни обхватил рукой колено, положил другую руку на руль и уделил мне все свое внимание. — Твой брат использует эту возможность обеими руками? — Наверное, — ответила я, думая о своем брате и его отношении к жизни. Это было странно. Обычно я была не очень разговорчивой. По крайней мере, не рядом с незнакомцами. Но рядом с ним я этого не чувствовала. По крайней мере, не сегодня. Я чувствовала себя странно открытой, и интерес Джонни к тому, что я должна была сказать, побудил меня продолжать говорить. Кроме того, мой брат был безопасной темой. Все любили Джоуи, включая меня, и я безумно гордилась его достижениями. — Но он все еще в школе — в этом году получит выпускной сертификат — и его многое отвлекает. Наш отец хочет, чтобы он сосредоточился на метании 24/7, но Джо общительный парень. Ему трудно сказать «нет» своим друзьям, — продолжала я болтать, а он продолжал внимательно слушать то, что я говорила. — Честно говоря, у Джоуи достаточно таланта и умения, чтобы играть на любом уровне, — честно заявила я, оценивая каждый кивок Джонни, пока говорила. — Его самая большая проблема — сохранить голову, а отвлекающие факторы повсюду. Все хотят заполучить частичку тебя, когда ты на виду у публики, и Джоуи с трудом стоит на ногах, — говоря это, я пренебрежительно махнула рукой в воздухе, — Я думаю, трудно твердо стоять на ногах, когда ты подросток, играющий в мужском мире и пожинающий плоды за это… — Я сделала паузу, тяжело вздохнув, прежде чем добавить: — Ты знаешь, как это бывает с вечеринками, девушками, особым отношением и всем таким. — Да, — ответил Джонни, почти рассеянно потирая челюсть. Когда он смотрел на меня, на его лице было странное выражение, которое я не мог до конца передать, — Я действительно знаю. — То же самое было и с Дарреном, — добавила я задумчиво, вспоминая, насколько похожими были жизни моих братьев в восемнадцать. — Даррен? — Джонни нахмурил брови. Я покраснела. — О, мой старший брат. Он отыграл год на старшем уровне, прежде чем сдаться. — ЧТо? — Брови Джонни взлетели вверх. — Почему он сдался? — Давление? — я предложила слабым голосом, не желая углубляться в проблемы моей семьи. — Я думаю, он пал духом в игре. После этого последовала долгая, многозначительная пауза, во время которой никто из нас не произнес ни слова. Это было тревожно и принесло с собой мои прежние волнения.