Я – доктор Наскальный. Писялись ли вы в детстве? Да. Какались ли вы в детстве? Да. Ха-ха-ха! Ничего особенного. Все мы в детстве писялись и какались. Где родились, где учились, что заканчивали? Университет. Какой? Д-д-д, да идите вы к черту. Я – писатель. Ага, писатель… Тогда скажите нам: сколько будет дважды трижды, какой квадратный корень из 180? Ага, не знаете… А я вам скажу, какой: квадратный. В вопросе кроется ответ. А как дама называется, которая заводит в тупик? Ага, не знаете… А я вам скажу, как: тупиковая. Неужели неясно? Какой же вы писатель после этого? Элементарных вещей не знаете… Драгоценная моя Мирочка, пишу тебе из Иркутска. Не переживай за меня. Со мной все, как и прежде, в порядке. Сашенька, родной мой! Я же знаю, что все не так! Не утешай меня. Ты в камере номер 5 Иркутской тюрьмы, той, что за Ушаковкой. Я все знаю. Ты же сам называл меня «сыщиком в юбке». Помнишь ли ты наши тихие денечки в Фонтенбло и шумные деньки в рижском домике? Береги тот дом. Он еще обязательно пригодится. Как же, милый, сладко мне вспоминать наши тихие денечки в Фонтенбло и шумные деньки в рижском домике. Это самые счастливые дни в моей жизни. Помню, как тихо было в Фонтенбло. Лишь пением птиц заслушивались мы с тобой. Остерегайся курцов на ходу. Неистребимо их свойство беззастенчиво клясться тебе в верности, а потом при первом удобном случае предавать тебя. Они есть везде. Но я знаю, ты справишься. Ты же людей насквозь видишь, сыщик ты мой в юбке. Я жду тебя. Я назову ребенка в твою честь. Какое у тебя хорошее имя. Саша. И девочке подойдет, и мальчику. Не думай обо мне. Я сейчас далеко. Твоя жизнь только начинается. Боюсь, мы больше не свидимся. Я не хотел, чтобы так все случилось. Улыбайся чаще. У тебя очень красивая улыбка. Благословляю наше дитя. Прощай. Твой. А.В.К. Мне не верится, что я больше никогда не увижу тебя. Ты там, рядом с Байкалом. Мы когда-то мечтали отправиться туда вместе на транссибирском экспрессе. Я не смею говорить тебе «прощай». До встречи, мой адмирал! Бесконечно твоя душой и телом. М. Капс. И что, теперь я точно пират? И не просто пират, а исландский пират. Мы отбираем деньги у богатых и отдаем их бедным. А это еще кто такая? Я ищу своего везунчика. Вот же он! Дамам на борту не место! Ты чья дотир? Твоему отцу должно быть стыдно. Как ты пробралась на судно? Знаешь, кем ты сейчас станешь? Не знаю. Нам с везунчиком море по колено. Так вот знай! Русалочкой! Эй, новичок, спускай шлюпку на воду. Рауль надел комбинезон, а Эрик рафаэлло съел. Иван засунул в чемодан компьютер Вероникин. В глаза красивой Ингезонд Айкунтер преданно смотрел. Баданда с Лоховелло жбан наполнили клубникой. Шифровка: «Феликс Алексу: завтра в 8 дня в кафе «Эйяфьятлайокудль» вас будет ожидать Эльза. Пароль «Лланвайрпуллгвингиллгогерыхверндробуллллантысилйогогогох». Остаток пути Мино одолевали мучительные сновидения. Он преодолевал расстояния то в кибитке бродячего цирка, то в лимузине трансгендеров-филантропов, то на мотоцикле каталонской бунтарки Марии, сидя сзади дерзкой гонщицы и вдыхая исходящий от нее запах свободы, то шел пешком, etc. Густаво Флорес ищет спасения За окном слышались зловещие зазывания сборщика трупов, лязг и скрежет средневековой повозки и раскатистый ор воронов. – Кар! Кар-кар… – кричали они. – Густаво Флорес, Густаво Флорес… Сдавайте своих Густаво Флоресов… – призывал расстаться с умершими черный человек в монашеском балахоне. – Я так больше не могу, – мечась в попытках спрятаться в полупустой комнате, жаловался Густаво Флорес. – Я же не знал, что все это произойдет на самом деле. Я же всего лишь фантазер. Густаво выглянул в окно. Несколько бездыханных тел уже было брошено на повозку. – Они меня с ума сведут, эти силовики проклятые, – почти плача, говорил Густаво. – Так отправляйся в свой мир литературный, у тебя это неплохо получается, – Инга, возомнившая себя книгой, решила дать совет Густаво. – А писать кто будет, пиджак в пальто? – так сказал Густаво, что без сочувствия на него и не взглянешь. – И так никто меня там не слушается, творят, что хотят. И подозреваю, что кое-кто уже норовит сойти со страниц и затеряться в реальности, будь она неладна. Мало мне что ли Фабриса и Патриции. Что с ними теперь, кто мне расскажет? – А может, они стали свидетелями одной из предсказанных тобой катастроф и их взяли в обработку, засекретили по программе защиты свидетелей, – делилась блестящими догадками Инга. – И живут они себе припеваючи где-нибудь на Бали или Таити. – Да что ты в этом понимаешь? – Густаво с недоверием отнесся к предположению Инги. – Работать надо, писать, такой красивый мир создать, чтобы никому в голову даже мысль не пришла покинуть его. – Ну, ну, попробуй, – без особой надежды в голосе Инга, возомнившая себя книгой, предложила Густаво Флоресу, но его и след простыл. – Густаво Флорес. Густаво Флорес. Кар-кар. – Слышалось за окном. Снова вместе И вот наконец-то после изнурительного, но познавательного турне Мино встречается со своими освободителями на 38-ой параллели или где-то рядом с ней в городе Гранада, в Андалусии, на юге Испании. Оказалось, что вместе с ними прибыло еще с десяток неформалов, и все горели желанием устроить Вудсток в каком-нибудь живописном месте. Йос заглушил двигатель своего разрисованного «пацификами» автобуса недалеко от парка имени Лорки. Иван Баданда потирал свои руки об Ильму. Рауль Лоховелло заплетал косички незнакомке. Вероника Ингезонд втягивала в себя прекрасный субтропический воздух. Эрик Айкунтер вычислял по мхам и преломлениям солнечных лучей местонахождение Густаво Флореса. К месту встречи приближался Мино изнеможенный. Девочки-хиппи, завидев его, подбежали к нему, подхватили своими изящными ручонками, напялили венок из цветов на голову ему, и на женских руках своих доставили в расположение Ивана Баданды сотоварищи. – Здравствуй, Мино, – и Вероника Ингезонд погладила Мино по голове и улыбнулась своей роскошной улыбкой. – Мино, привет, на нас не обессудь, ты должен был проделать этот путь, – обратился к Мино Баданда. – А теперь пойдем, пропустим по стаканчику местного винца, – предложил Рауль Лоховелло, добавив, – как говорится, in aqua sanitas. – In vino veritas, – поправил его Эрик Айкунтер. Они пили вино на полянке в парке Лорки, и заедали его сыром. – А мы же тебя чуть было не поймали в Ментоне. Ой, там такой конфуз случился…. – И значит, он такой летит, и бабах… – Все сладкие, кислые, облизывают друг друга… – Еще этот официант, умора, «кому чай с бергамотом, кому чай с бергамотом…» Мино пребывал где-то далеко и сквозь дрему слышал треп Лоховелло. Йос уехал на заправку. Ильма ушла гулять по парку. «Леониды» и Мино остались одни. Пришло время делиться сокровенным. Мино ждал объяснений.