– А Нора? – спрашиваю я. – Нора отлично. Она потрясающе справилась. Мы все по очереди смотрим на пару размытых снимков, которые он сделал телефоном: моя крошечная розовая в пятнах племянница лежит голая в люльке, ее рот открыт в жалобном крике. А вот ее уже спеленали, и она мирно покоится на груди Норы, пока они смотрят друг на друга. У меня ком встает в горле. Бейли касается моего плеча, ее теплая ладонь поглаживает его. – Поздравляю, дядя Ашер. Ты в порядке? – тихо спрашивает она, встречаясь со мной взглядом. Я шмыгаю носом и тру глаза: – Да, просто что-то попало в чертов глаз. Когда я снова вытираю его, Бейли понимающе улыбается – мило и ничуть не насмешливо. – Мне лучше вернуться, – говорит Тод, пряча телефон. – Поздравляем, папочка! – кричит Кортни вслед. К тому моменту, как Нору переводят из родовой в палату, наступает предрассветный час, и мы все расходимся, возвращаясь домой. На улице кромешная тьма, а на парковке прохладно, и когда я замечаю, как дрожит Бейли, я обнимаю ее одной рукой и веду к ярко-желтому кабриолету. Когда мы добираемся до дома, Лолли еще не спит, а нас ждет стопка теплых блинчиков, хрустящий бекон и апельсиновый сок. Увидев все это, я испускаю стон: – Лолли, ты, мать его, чудо. Она вздыхает и отмахивается лопаткой: – Твой язык тебя до добра не доведет. Бейли через стол бросает на меня предостерегающий взгляд, ее губы кривятся в ухмылке. Внезапно мне хочется показать ей, как далеко может завести меня мой язык, и как можно скорее. Вместо этого я довольствуюсь большой стопкой блинчиков и шестью полосками бекона. Тогда как Лолли требует рассказать о новорожденной. Мы рассказываем все, что знаем, а это не так уж много, и заканчиваем есть в изможденном молчании. Даже Бейли, которая в больнице была такой бодрой, ссутулилась на своем месте. Она съедает немного, затем ополаскивает тарелку, прежде чем поставить ее в посудомойку. Лолли отгоняет ее от раковины прежде, чем она успевает сделать что-нибудь еще. – Спасибо, Лолли. Люблю тебя, – говорю я, прижимаясь губами к ее щеке. – Извини, что не сдержался, просто… бекон. Он пробуждает во мне пещерного человека. – Понимаю, – хмыкает она, забирая у меня тарелку и стакан и загружая их в посудомойку. Мои сестры уже скрылись наверху, а Бейли с каждой секундой выглядит все более сонной. – Идем, – говорю я, обнимая ее рукой за плечи. – Отдохнем. – Увидимся утром, – произносит Лолли вслед. Я не обращаю внимания на то, что уже утро. Надеюсь, мы сможем спать допоздна. * * * Именно так и происходит, потому что, пожелав Бейли спокойной ночи и почистив зубы, я в следующий момент вдруг просыпаюсь в залитой солнцем спальне. Когда я спускаюсь вниз в поисках кофе, в доме царит полная тишина. Кофе нет. И оказывается, что в доме тоже никого, что странно. Когда я проходил мимо комнаты Бейли, дверь была открыта, а спальня пуста. Я сам занимаюсь кофе, раз уж проспал завтрак. Вчера многое случилось, и пока я варю кофе, я не могу не перебирать в уме все эти события. Поцелуй с Бейли был, мать его, идеален, а потом стать дядей и наблюдать за радостью Бейли, видеть, как хорошо она вписалась в нашу семью… это многое значит для меня. Может, сказывается недосып, но у меня такой эмоциональный подъем, будто это у меня гормональный всплеск из-за беременности или что-то в этом роде. Кстати, интересно, как там Нора и малышка. Звук смеха прерывает мои мысли, и я подхожу к окну с кружкой дымящегося кофе, выглядываю наружу. Бейли лежит на брошенном на песок пляжном полотенце между Кортни и Эмбер. На ней тот розовый открытый купальник, который, как я видел, она клала в ящик своего комода в нашу первую ночь тут, и моя первая мысль: «Черт возьми!» Мягкая бледно-кремовая кожа. Декольте, в которое хочется зарыться лицом, и так много восхитительных изгибов, которые хочется снова и снова открывать для себя. Они над чем-то смеются, хохочут, и Бейли приподнимает солнцезащитные очки, чтобы вытереть слезы, прежде чем снова плюхнуться на полотенце. Рядом с моими сестрами, которые всегда были выше среднего роста, она кажется такой маленькой. Сильный ветер сдует ее с ног. Физически мы друг на друга не похожи. Так почему же это так привлекает? Идея защищать Бейли, быть тем, кто забоится о ней, интригует меня. Может быть, это потому, что она заботилась обо мне последние несколько дней? Я даже не уверен, что в этом есть смысл, но это единственное объяснение, которое у меня есть. – Что делаешь? – Голос Лолли за спиной заставляет меня подпрыгнуть. Я оборачиваюсь и заставляю себя улыбнуться. – Ничего особенного. Я делаю еще глоток кофе, пока Лолли заглядывает мне через плечо, чтобы выглянуть в окно. – Хм. Почему бы тебе не надеть плавки и не присоединиться? Не думаю, что это очень хорошая идея – не в тот момент, когда там Бейли, выглядящая так заманчиво. – Я бы предпочел остаться дома. Тебе помочь с чем-нибудь? – спрашиваю я с надеждой в голосе. Лолли качает головой: – Я в порядке. – Не нужно заменить где-нибудь лампочки? Она смотрит на меня непонимающе: – Я сказала, я в порядке. Что непонятного? Мне нужно чем-то себя занять. Чем-то помимо образов, безудержно проносящихся у меня в мозгу, о том, как познакомиться поближе с изгибами Бейли. – Может, что-нибудь постирать? – В этом доме живет пять человек. Уверен, тут есть полотенца и простыни для стирки. Лолли поджимает губы и качает головой: – Ну точно что-то случилось, раз ты вызвался стирать. Это ведь не имеет никакого отношения к той великолепной девушке в бикини, не так ли? – Пока, Лолли, – ворчу я. Наполнив свою кружку, я беру кофе наверх, чтобы спокойно попить, пока Лолли стоит на кухне и ухмыляется так, будто знает что-то, чего не знаю я. Уходя, я слышу, как она бормочет что-то о том, что мне слишком часто прилетают в голову шайбы. Глава 8 Начос с мурашками по коже Бейли Этим утром, впервые с тех пор, как мы приехали, в доме тихо. Я поздно проснулась. Мои внутренние часы сбились после нашего дежурства в больнице, но это того стоило – увидеть гордость и любовь на лице Ашера, когда объявили, что у него родилась племянница. Он такой мягкий, когда дело касается его семьи. В последние несколько дней в этом доме независимо от времени суток не было недостатка в шуме. Так что, когда Эмбер, Кортни и я возвращаемся с пляжа в почти безмолвный дом, это действительно немного выбивает из колеи. Других членов семьи принимают у себя Тесс и Стив, а что касается Лолли, то на кухонном столе лежит светло-розовая записка, сообщающая, что она ушла за продуктами. Значит, непонятно где лишь один очень важный человек. – Кто-нибудь видел Ашера? – спрашиваю я, вытаскивая джинсовые шорты из пляжной сумки и натягивая их. Теперь, когда мы не на пляже, я немного стесняюсь своего открытого розового бикини, но Кортни и Эмбер явно не собираются переодеваться в более скромные танкини или закрытые купальники, так что и я не спешу. Эмбер пожимает плечами и взбирается на кухонную стойку, свесив ноги с края. – Если он еще спит, я выбью из него дерьмо. – Едва ругательство срывается с ее губ, она прикрывает рот рукой, но тут же отдергивает ее, вспомнив, что в доме сейчас нет маленьких ушек. – Уф. Приятно выругаться. Не привыкла я быть рядом с детьми и все время следить за языком. – Добро пожаловать в будни учителя, – поддразнивает Кортни, намекая на свою работу. – Кстати, мои дети в полдень обычно едят, и я с ними, так что я умираю с голоду. Что у нас есть на обед из запасов? Один взгляд в холодильник, и я сразу понимаю, почему Лолли убежала за покупками. После трех дней, во время которых она кормила маленькую армию, холодильник выглядит совершенно пустым.