– Буду. Поверь мне, бывало и хуже. Самое болезненное в моей травме, если уж совсем честно, это чувство, что я подвел команду. У них игра завтра, и я не уверен, что смогу смотреть ее без того, чтобы не ударить обо что-нибудь кулаком, или без того, чтобы меня не замутило на нервной почве. Ужасно, что меня не будет на льду, чтобы помочь им. И это плей-офф – ни больше, ни меньше. Конечно, если бы я все еще был в Сиэтле, тренер вряд ли позволил бы мне болеть за них на скамейке запасных. Громкий и шумный стадион с его яркими мигающими огнями – не лучшее место для восстановления после сотрясения мозга. Так что вместо этого я тут, на пляже, чтобы немного отдохнуть и расслабиться – по крайней мере так задумано. Тренеру не обязательно знать, что моя семья иногда гораздо громче и неспокойнее стадиона, полного шумных хоккейных болельщиков. Мы вчетвером устраиваемся на песке, и я слушаю, как мои сестры – ну, в основном Кортни – засыпают Бейли вопросами, на которые та отвечает, как профессионал. – Какая у тебя специальность? – спрашивает Кортни. Бейли улыбается: – Болезни внутренних органов. – То есть ты не изучала спортивную медицину? – Эмбер слегка прищуривается. «Убери когти, Эмбер. Я в порядке». К счастью я побеждаю желание закатить глаза и сохраняю самообладание. Я уверен, Бейли сможет постоять за себя перед моими сестрами, как бы мне ни хотелось вмешаться и прийти ей на помощь. – Нет, не изучала. – Бейли бросает взгляд на меня. – Но травмы вашего брата мне знакомы. Я знаю все тревожные признаки, которые нужно отслеживать, и возможные осложнения. Гарантирую, он в хороших руках. Кортни счастливо улыбается ей, и даже Эмбер, кажется, несколько успокоилась, откинувшись на песок. Когда моя младшая сестра спрашивает, есть ли у Бейли парень, я решаю, что пора заканчивать, и встаю: – Думаю, я готов лечь спать. У нас был долгий день. Бейли встает и отряхивает свои джинсовые шорты сзади от песка. – Было приятно познакомиться с вами обеими. Увидимся утром? – Увидимся, – с энтузиазмом отвечает Кортни. Вернувшись в дом, Бейли благодарит Лолли за гостеприимство, а затем идет вверх по лестнице. Я беру бутылку воды для себя и еще одну – для Бейли, а затем желаю спокойной ночи собравшейся на кухне родне. Лолли целует меня в щеку и сует мне два завернутых в бумажное полотенце печенья. – Бейли милая, – шепчет Лолли, подмигивая, когда я отстраняюсь. – Однажды она составит счастье какого-нибудь счастливчика. – Эм… – мычу я, чувствуя, как сердце бешено колотится где-то в горле. – Да. Она классная. Лолли улыбается, глядя на меня еще секунду и приподнимая одну бровь. ЗАМЕТКА ДЛЯ СЕБЯ: никогда больше не приводи подруг на семейные мероприятия, поскольку, кажется, моя родня совершенно не в восторге от мысли, что у меня могут быть отношения. И то, что Бейли – сногсшибательная девушка и потрясающий человек, никак не помогает. У нее улыбка, способная лишить дара речи любого, и так уж сложилось, что она – долбаный врач. – Спокойной ночи, мам, – кричу я в гостиную, где та сидит, сплетничая о чем-то со Стивом и тетей Дарби. – Спокойной ночи, милый. Я так рада, что ты тут. Не забудь поблагодарить Бейли от моего имени. – Обязательно, – кричу я в ответ. Подняться по лестнице – не самая простая задача. Неуклюже, неровно ковыляя, в конце концов добираюсь до вершины. Я направляюсь в конец коридора, чтобы постучать в приоткрытую дверь Бейли. Сделав глубокий вдох, я решаю не делать этого. Мне действительно нужно принять душ. Может быть, после я посмотрю, не спит ли она еще. После душа я быстро надеваю чистые хлопчатобумажные шорты и белую футболку, а затем, прежде чем босиком пересечь коридор, прихватываю десерт и бутылку с водой, которые я забрал с кухни ранее. Постучав в дверь Бейли, я делаю шаг назад и жду. – Входите, – приглашает она. Когда я вхожу, она стоит в углу спиной ко мне и борется с молнией на своем чемодане. Мой взгляд опускается на ее соблазнительную попку в этих джинсовых шортах, и мое тело реагирует на открывшийся мне вид, грудь сжимает, а в паху тяжелеет. Бейли поворачивается и откидывает с лица прядь волос: – Привет. – Дай-ка, – я кладу наш десерт на комод и принимаюсь расстегивать заевшую молнию. – Спасибо. Как только чемодан открыт, я кладу его на кровать. – Без проблем. Я принес тебе кое-что, – киваю на комод. – Ням. Спасибо. И мне, вероятно, стоит приложить тебе лед, прежде чем ты ляжешь спать. Я переминаюсь с ноги на ногу, затем сажусь на край ее кровати. – Это я могу сделать сам. Она кивает: – Как хочешь. Просто хочу убедиться, что я тут не зря. И я хочу убедиться, что сегодняшний дневной эпизод, когда у меня едва не встал, пока она была занята тем, что подкладывала пакет мороженного горошка к краю моих боксеров, не повторится. Это был не самый лучший мой момент. К счастью, холод успешно подавил неуместное возбуждение, которое я испытал. Бейли тут на этой неделе, чтобы заниматься моими травмами, а не моим давно не получавшим внимания членом. – О, ты принял душ, – ее взгляд скользит по моим подсушенным полотенцем волосам. – Отличная идея. – Не знаю, как так получается, что после поездок всегда чувствуешь себя так отвратительно. Согласно кивнув, Бейли подходит к своему чемодану и начинает доставать яркие предметы одежды и раскладывать их внутри пустого комода. Довольно мурлыча, на верх она кладет майку и пару шелковых пижамных шорт. Что-то мне нравится в этом – наблюдать, как она обустраивается тут, словно дома. Как будто вдыхает жизнь в эту обычно пустую комнату. Она быстро хватает стопку нижнего белья: кружевные бра и атласные трусики – и прячет их в верхний ящик, прежде чем задвинуть его. И тут я понимаю, что, возможно, вторгаюсь на чужую территорию. Может быть, она не хочет, чтобы я сидел тут, развалившись поперек ее кровати, пока она раскладывает свое нижнее белье. Мы и раньше путешествовали вместе, особенно запомнился один случай прошлым летом, когда вся наша группа разбила лагерь на островах Сан-Хуан. На ум приходит яркий образ: она подпрыгивала, хватая меня за бицепс, когда мы заметили в заливе касатку. Однако то, что происходит сейчас, – определенно не кемпинг в компании еще дюжины друзей. – Наверное, мне пора, – говорю я, откашлявшись. Она качает головой: – Давай сначала перекусим. А потом я пойду в душ. Бейли берет с комода бутылки воды и кидает одну мне. Легонько подпрыгнув, та приземляется на край кровати рядом со мной. Затем она берет печенье и, развернув его, кажется, сравнивает, какое больше. Твою мать, она очаровательна. – Вот. Бери побольше. Ведь ты почти вдвое больше меня. Я коротко смеюсь: – Я уже съел три штуки внизу. Бери то, что тебе нравится. Бейли улыбается, затем берет печень побольше, что в свою очередь вызывает у меня улыбку. После этого мы оба откусываем по кусочку, и она устраивается на кровати рядом со мной. – О, это становится опасным, – стонет она и закрывает глаза. Я облизываю губы, наблюдая, как она жует, как двигается нежная шея, когда она проглатывает первый кусочек. Держу пари, если поцеловать ее сейчас, губы у нее будут вкуса корицы и сахара. «Какого черта я думаю о поцелуе? Верный способ перейти черту, придурок». Сегодня первый день, а я уже витаю в облаках. Строгое предупреждение Оуэна о том, как вести себя с Бейли, прокручивается у меня в голове, и его страхи внезапно не кажутся уже такими надуманными. Вновь замычав от удовольствия, Бейли слизывает с нижней губы крупинку сахара. Я запихиваю остатки десерта в рот, прожевываю и проглатываю, не ощущая вкуса. Я мог бы с тем же успехом съесть кусок черепицы и не заметить разницы. Оторвав взгляд от ее губ, я сосредотачиваюсь на абстракции, висящей на стене напротив кровати: жирные желтые полосы краски на белом холсте. Надеюсь, Лолли не слишком дорого заплатила за эту мазню. Я могу воспроизвести ее минуты за три. Все еще чувствуя необходимость избавиться от пошлых мыслишек, я решаю заговорить о своей матери: – Мама просила поблагодарить за то, что ты тут. Бейли доедает десерт и делает глоток воды. – Очень мило с ее стороны. Кажется, у тебя классная мама. И Стив тоже. Я пожимаю плечами: – Я слышал, будто Стив произносит по слову в год, но да, он славный. Мама с ним счастлива, остальное неважно. На мгновение мы замолкаем, и я поворачиваюсь так, чтобы смотреть прямо на нее.