– Но сначала деньги, а потом я дам телефон. – Ладно, ладно. Я сейчас не в городе. Как только приеду, я зайду к вам. – Вы платите – я даю телефон. – Договорились. Прошел еще час, и Босх понял, что работает весь день только на кофе и адреналине. Надо было где-то поесть. Он свернул по шестьдесят шестой автостраде в Викторвилл и в придорожной закусочной взял гамбургер с начинкой между двумя булками из дрожжевого теста. Еда оказалась что надо, и вскоре Босх уже возвращался на основную трассу. Перед тем как выехать на магистраль, он остановился, чтобы заправить бак, и тут опять раздался звонок от какого-то «неизвестного абонента». – Ты негодяй, Босх, – приветствовал его незнакомый голос. – Если будешь выступать против меня в каком-нибудь деле, получишь под зад… – Кто это? – Твоя поганая совесть. Ты же предал всех нас. Ты… – Пошел вон, – рявкнул Босх и отключил звонок. Он сознавал, что не все из его прежних братьев и сестер в синей форме готовы отнестись к нему с таким же пониманием, как Тим Марсиа или Люсия Сото. Заправив «чероки», он обошел автомобиль, проверяя по своей давней привычке, хорошо ли накачаны шины. Босх выехал на трассу, но не прошло и пяти минут, как ему снова поступил звонок еще от одного неизвестного абонента. Босх решил, что хватит с него раздражающих и отвлекающих разговоров, и не стал отвечать. Он удивился, когда вслед за этим прозвучал сигнал, предупреждающий, что связаться с этим абонентом надо обязательно. Отправлять голосовое сообщение с угрозами было, по мнению Босха, дурным тоном. Ему стало любопытно, что это за бесцеремонная личность, и он решил прослушать запись. «Гарри Босх, это Дик Саттон из управления шерифа. Позвоните мне, как только получите сообщение. У нас тут сложная ситуация, дело очень срочное». Саттон назвал номер телефона и еще раз попросил перезвонить ему немедля. Босх все же не стал торопиться, раздумывая, стоит ли так поступить. Он работал вместе с Саттоном по нескольким межведомственным делам, и, хотя это их не сблизило, у Босха осталось благоприятное впечатление о полисмене шерифа, уроженце Оклахомы. Дик Саттон был честным, прямолинейным человеком и относился к своим обязанностям очень серьезно. Он носил звание старшего следователя управления шерифа и, возможно, участвовал в расследовании убийства Лекси Паркс. Прослушав сообщение еще раз и запомнив номер телефона, Босх набрал его. Саттон принял вызов мгновенно. – Это Гарри Босх. – Очень хорошо. Вы где, Гарри? – На пятнадцатой автостраде, возвращаюсь из Вегаса. – Вы были сегодня в Вегасе? – Да. А в чем дело? – Гарри, нам нужно срочно поговорить. Сколько времени вам понадобится, чтобы добраться сюда? – Зависит от того, будут ли пробки, но, думаю, часа два максимум. О чем вы хотите поговорить? – В Западном Голливуде произошло двойное убийство. Убили владельцев ювелирного магазина на Сансет-Плаза «Нельсон Грант и сыновья». Вы знаете это место? – Дик, вы знаете, что я знаю. Вы нашли там мою визитную карточку, правильно? – Ну да, нашли. Когда вы были здесь? – Сегодня утром, когда они открывались. Наступила долгая пауза, затем Саттон продолжил: – Знаете, Гарри, вам повезло. – Не расскажете подробнее? – Расскажу, когда приедете. Двигайте прямо к нам. – Без проблем. Но хочу спросить вас, Дик: я подозреваемый? – Ну что вы, Гарри. У нас с вами столько общего позади. Вас никто не подозревает, нам просто нужна ваша помощь. У нас пока нет никаких зацепок, и мы рады всякому, кто может помочь. – Вы сейчас в магазине? – Да, но скоро отправлюсь в отделение Западного Голливуда допрашивать свидетелей. Вы ведь знаете, где это? – На бульваре Сан-Висенте. – Совершенно верно. – Хорошо, увидимся там. Закончив разговор, Босх подумал, что уверения Саттона в том, что он не подозреваемый, не совсем точны. Этому противоречили его слова об отсутствии каких-либо зацепок. Существовало правило, что в этом случае подозреваемыми становятся все. При всем уважении и симпатии, которые Босх испытывал по отношению к Саттону, надо было взглянуть на ситуацию трезво. Босх был теперь по другую сторону баррикады, на так называемой темной стороне, и Саттон никак не мог относиться к нему так же, как это было, когда они работали плечом к плечу над совместными расследованиями двух разных правоохранительных органов. Босх решил, что надо поставить Холлера в известность о том, что происходит. Связаться сразу не удалось, и он оставил сообщение: «Это Босх. Сегодня в семь вечера буду ждать тебя у входа в управление шерифа на бульваре Сан-Висенте. Я встречаюсь там со следователем убойного отдела Диком Саттоном, и мне может понадобиться адвокат». Он хотел отправить сообщение, но в последний момент добавил постскриптум: «И будь осторожен, Холлер. Я не знаю точно, что за игра ведется, но на всякий случай поберегись». 31 Холлер ждал Босха на ступеньках полицейского участка на бульваре Сан-Висенте рядом с Тихоокеанским центром дизайна. Прежде чем войти в здание, Босх сообщил адвокату все, что разузнал, и высказал предположение о том, чего следует ждать в ближайшем будущем. Холлер заверил, что проследит за тем, чтобы Босх не наговорил лишнего, и попросил его при ответе на каждый вопрос помнить об интересах их клиента. – Не забывай, что ты теперь без жетона, – предупредил он, открывая входную дверь. Дик Саттон ждал Босха в помещении для детективов. Он не мог не узнать Холлера, известного адвоката и бывшего кандидата на пост окружного прокурора. – Ба, знакомые все лица! – сказал он. – Гарри, вы никак не могли прийти без адвоката? Нужны ли нам такие крайние меры? – Мне кажется, что законная защита своих прав – это не крайняя мера, – откликнулся Холлер. – Простите, Дик, – сказал Босх, – но у меня дома ребенок, а жены нет, и я должен быть уверен, что приду сегодня ночевать. Он не стал говорить, что ребенок проведет три ближайшие ночи на озере Биг-Бэр. – У меня на руках двойное убийство, и я думаю, Гарри, что вы единственный человек, который может помочь мне разобраться в этом. Давайте пройдем в зал для собраний и все обговорим. Он провел Босха и Холлера в просторный зал с большим овальным столом, за которым мог бы поместиться в полном составе совет директоров приличной компании. Это был широкий жест со стороны Саттона. Если бы он стал беседовать с Босхом в помещении для допросов, это существенно затруднило бы общение. Он хотел, чтобы Босх чувствовал себя участником расследования, а не объектом. В зале уже сидели Корнелл и Шмидт, с которыми Босх обменялся любезностями этим утром, а также еще один полицейский – очевидно, напарник Саттона. – Вы, как я понимаю, уже знакомы с детективами Корнеллом и Шмидт, – сказал Саттон, – а это Гил Контрерас, мы с ним работаем вместе. Затем Саттон представил коллегам Босха и Холлера. Адвокат был встречен тихим ропотом и поспешил приглушить недовольство. Подняв руки вверх в знак того, что сдается на милость собравшихся, он сказал: – Я пришел сюда, чтобы защищать интересы моего клиента и участвовать в обмене информацией, который, я надеюсь, будет полезным для всех нас. Холлер и Босх сдвинули стулья и сели рядом. Саттон занял место рядом с напарником напротив них. – Не возникает ли при этом своего рода конфликт интересов? – спросила Шмидт. Холлер сложил руки на столе и чуть наклонился вперед, чтобы видеть Шмидт, которую Босх заслонял от него. – Каким образом? – спросил он. – Босх – ваш следователь по делу Паркс, а теперь вы говорите, что он ваш клиент. – Я не вижу тут конфликта, – сказал Холлер. – Но если вы хотите отложить это совещание до тех пор, пока не найдете другого адвоката для мистера Босха, то давайте сделаем это. Без проблем. – Мы не будем ничего откладывать, – вмешался Саттон. – Давайте поговорим как единомышленники. Он бросил на Шмидт взгляд, означавший «не возникайте». – Тогда с чего начнем? – спросил Холлер. У Саттона был довольный вид – скорее всего, оттого, что удалось обойти первое препятствие, которое чуть не создала Шмидт. Он открыл лежавшую перед ним папку. С левой стороны к ней был прикреплен листок с какими-то записями, с правой – прозрачный пластиковый файл для документов, собранных по данному делу. – Давайте начнем вот с этого, – сказал Саттон и, взяв файл, повернул его так, чтобы было хорошо видно Босху и Холлеру. Внутри лежала визитная карточка – та самая, которую Босх дал утром Питеру Нгуену.