Когда сержант Хоффман вышел на освещенное крыльцо, рев клаксона тут же прекратился. Дверца машины открылась, и послышался пьяный голос: — У м-меня с-спустило колесо, Дигли. М-мне с-самому не с-справиться. Не-не м-могу н-нагнуться. М-мне н-нехорошо. Иди, р-ремонтируй, с-смени колесо. — Вероятно, это и есть племянник, Карл Гриффин, — заметил Мейсон. — Послушаем, что он скажет. — Если судить по его голосу, то немного, — усмехнулся Билл Хоффман. Хоффман и Мейсон двинулись в сторону только что подъехавшего автомобиля. Молодой человек попытался вылезти из машины, неуверенно нащупывая ногой подножку, но не смог удержаться на ногах и повалился вперед. Он рухнул бы на землю, если бы не ухватился за корпус автомобиля. Карл Гриффин стоял неуверенно, покачиваясь взад и вперед. — Ш-шина спустилась, — объявил он. — Н-нужен Дигли. Ты не Дигли. Вас двое? Н-ни один из вас не Дигли. К-кто вы такие, черт побери? Что вам здесь нужно в такое время? Ночь на дворе. Н-не время для визитов. Билл Хоффман шагнул в его сторону. — Вы пьяны, — сказал полицейский. Молодой человек ухмыльнулся, пытаясь сфокусировать взгляд: — К-конечно, пьян. З-зачем я уезжал из дома? Ясно, ч-что п-пьян. — Вы Карл Гриффин? — терпеливо спросил Хоффман. — Ясно, ч-что Карл Гриффин. — Тогда постарайтесь взять себя в руки. Ваш дядя убит. На минуту воцарилась тишина. Молодой человек, все еще держась за машину, пару или тройку раз потряс головой, словно пытался разогнать скопившийся в ней туман. Когда он снова заговорил, голос его звучал уже трезвее. — Что вы сказали? — спросил он. — Ваш дядя был убит час или полтора назад. Насколько я понимаю, Джордж Белтер был вашим дядей? — уточнил сержант. Молодой человек, от которого несло виски, сделал два или три глубоких вдоха, пытаясь прийти в чувства. — Вы пьяны, — сказал Карл Гриффин. Сержант Хоффман улыбнулся. — Нет, Гриффин, — неторопливо пояснил он. — Это вы пьяны, вы весь вечер шлялись по каким-то злачным местам. Пройдите в дом и постарайтесь прийти в себя. — Вы сказали, что он убит? — переспросил молодой человек. — Да, именно так я и сказал, — подтвердил сержант Хоффман. Молодой человек неуверенно двинулся к дому. Он попытался выпрямить спину прямо и расправить плечи назад. — Если его и убили, то сделал это та сука, — заявил Карл Гриффин, ни к кому конкретно не обращаясь. — Кого вы имеете в виду? — спросил сержант Хоффман. — Эта проститутка с невинным личиком. Его жена, — сказал молодой человек. Хоффман взял Гриффина под руку и обратился к Перри Мейсону. — Мейсон, будьте так добры: выключите двигатель и погасите фары. Карл Гриффин остановился и неуверенно повернулся назад. — И к-колесо с-смени, — сказал он. — П-правое п-переднее. Я ехал н-несколько м-миль на ободе. Н-нужно сменить. Мейсон выключил двигатель и фары, захлопнул дверцу автомобиля, после чего быстро пошел назад к дому, чтобы догнать полицейского и Гриффина. Адвокат оказался у входной двери как раз вовремя, чтобы открыть ее для Билла Хоффмана и повисшего на его руке молодого человека. При ярком свете в прихожей Карл Гриффин оказался довольно симпатичным молодым человеком, хотя лицо у него раскраснелось от выпитого алкоголя, а глаза налились кровью и опухли. Он явно обладал врожденным чувством собственного достоинства, в его манере поведения чувствовалось воспитание и привитое умение держаться в светском обществе. Благодаря этим навыкам он постарался быстро прийти в себя, оказавшись в чрезвычайной ситуации. Билл Хоффман критически осмотрел молодого человека с головы до ног. — Сколько времени вам нужно, Гриффин, чтобы протрезветь? — спросил полицейский. — Нам необходимо с вами побеседовать. — М-минуточку. Сейчас буду в норме, — ответил Гриффин. Он отодвинул сержанта Хоффмана в сторону и, пошатываясь, направился к двери из приемной, за которой находился туалет. Хоффман посмотрел на Мейсона. — Пьяный вдрызг, — сказал адвокат. — Пьяный-то пьяный, но не в первый раз, — заметил Хоффман. — Похоже, у него в этом деле большой опыт. Это его привычное состояние. Он вел машину в гору, по скользкой дороге, да еще и со спущенным колесом. — Да, он, вероятно, хороший водитель, — согласился Мейсон. — Они с Евой Белтер явно не питают друг к другу теплых чувств, — заметил сержант Хоффман. — Вы судите по тому, что он сказал о ней? — уточнил Мейсон. — Конечно. По чему еще я могу судить? — Он пьян, — напомнил Мейсон. — Вы ведь, надеюсь, не будете подозревать женщину на основании бездумного заявления пьяного человека? — Да, он пьян, но добрался до дома на машине целым и невредимым, — заметил Хоффман. — Может, он умеет трезво мыслить, даже когда пьян. Перри Мейсон пожал плечами. — Ладно, пусть будет так, — равнодушно бросил он. Из туалета до них донеслись неприятные звуки — Гриффина сильно рвало. — Могу поспорить, что он даже протрезвев будет говорить об этой женщине то же самое, — заявил сержант Хоффман, недоверчиво наблюдая за Перри Мейсоном. — А я могу поспорить, что он не может так быстро протрезветь, хотя всем будет казаться, что это так, — резким тоном ответил Мейсон. — Некоторые люди, даже в пьяном состоянии способны кого угодно ввести в заблуждение. Вроде ведут себя как трезвые, а на самом деле не соображают, что делают и говорят. В глазах Билла Хоффмана появились появилась насмешливые огоньки. — Уже заранее пытаетесь дискредитировать его показания, Мейсон? — усмехнулся полицейский. — Я этого не говорил. Хоффман рассмеялся: — Нет, прямо не говорили. — Карлу сейчас не помешало бы выпить чашечку крепкого черного кофе, — заметил Мейсон. — Поищу кухню и сварю ему кофе. — В кухне должна быть экономка, — сказал Хоффман. — Не обижайтесь, Мейсон, но я хочу поговорить с Гриффином наедине. Я не совсем четко пока понимаю вашу роль в этом деле. Мне кажется, что вы одновременно и друг семьи, и адвокат. — Все правильно, — с готовностью согласился Мейсон. — И я прекрасно вас понимаю, сержант. Это ваша работа. Но раз уж я здесь, то останусь. Хоффман кивнул: — Найдете экономку на кухне. Ее зовут миссис Вейтч. Мы уже допросили и женщину, и ее дочь. Попросите их сварить кофе. Много черного кофе. Думаю, парни, которые работают наверху, выпьют его с не меньшим удовольствием, чем Гриффин. — Хорошо, — кивнул Мейсон. Адвокат прошел сквозь раздвижные двери в столовую, толкнул дверь, ведущую в буфетную, куда ставили готовые к подаче блюда, а уже оттуда попал в кухню. Кухня оказалась огромной, ярко освещалась и была оснащена современной техникой. На стульях с прямыми спинками сидели две женщины. Они тихо разговаривали, но увидев Перри Мейсона, резко замолчали. Женщине постарше, одетой в черное платье, с короткими с проседью волосами и глубоко посаженными черными глазами, лишенными блеска, было на вид не больше пятидесяти. У нее было вытянутое лицо, четко очерченные губы и высокие скулы. Вторая женщина была значительно моложе, примерно двадцать два или двадцать три года. У девушки были блестящие и черные как смоль волосы. Пламенный блеск ее черных глаз подчеркивал тусклость глубоко посаженных глаз ее соседки. Губы молодой женщины были пухлыми и ярко-красными, лицо умело нарумянено и припудрено. Брови были тонкими, темными и красиво изогнутыми, а ресницы длинными. — Вы миссис Вейтч? — спросил Перри Мейсон, обращаясь к женщине постарше. Она молча кивнула, поджав губы. — А я Норма Вейтч, ее дочь, — представилась сидевшая рядом девушка глубоким хриплым голосом. — Что вы хотите? Мама очень расстроена и выбита из равновесия. — Понимаю, — сказал Мейсон извиняющимся голосом. — Я пришел спросить, не могли бы вы сварить кофе? Карл Гриффин только что вернулся домой, и мне кажется, что чашечка крепкого кофе ему бы очень не помешала. Кроме того, наверху работают несколько полицейских, и они тоже с удовольствием выпили бы кофе.