Утренний солнечный свет пробивался сквозь окна номера. На кровати валялось несколько газет. Во всех заголовках была информация о развитии событий по делу об убийстве Белтера. Вскрылось несколько интересных фактов. Опытные репортеры, намекая на сенсацию, писали об этом в своих заголовках. На первой полосе «Экземинера» огромными буквами был напечатан заголовок: «УБИЙСТВО И ЛЮБОВЬ» Под ним, менее крупными буквами, шли подзаголовки: «Племянник жертвы помолвлен с дочерью экономки. Полиция раскрывает тайный роман». «Оспаривается завещание, — кому достанется имущество Белтера? Лишенная наследства вдова ставит под вопрос подлинность завещания». «Исчезновение владельца револьвера. Случайная фраза вдовы служит сигналом для розыска ее адвоката». Статьи под этими заголовками занимали всю первую полосу газеты. На второй была напечатана фотография Евы Белтер. Она сидела, положив ногу на ногу, и прижимала носовой платок к глазам. Подпись гласила: «Вдова плачет во время допроса». Там же приводился комментарий известной женщины-репортера, славившейся своими сенсационными и душещипательными очерками. Утренние газеты помогли Мейсону узнать последние новости. Он прочитал, что полиции удалось выяснить, что револьвер был зарегистрирован на Пита Митчелла, что тот таинственно исчез вскоре после убийства, несмотря на то, что у него было железное алиби на время совершения преступления. Полиция предположила, что Митчелл таким образом покрывает человека, которому отдал оружие. В газетах не упоминалось никаких лишних имен, но Мейсон понял, что полиция вскоре выйдет на след Гаррисона Бурка. Адвокат с большим интересом прочитал о случайно брошенной Евой Белтер фразе, которая заставила полицию броситься на поиски представляющего ее интересы адвоката, также таинственно исчезнувшего из своей конторы. Полиция заявляла, что преступление будет раскрыто в течение ближайших суток, а человек, сделавший смертельный выстрел, окажется за решеткой. Кто-то постучал в дверь. Перри Мейсон отложил газету, склонил голову набок и прислушался. Стук повторился. Адвокат подошел к двери, повернул ключ и открыл ее. На пороге стояла Делла Стрит. Она проскользнула в номер и закрыла за собой дверь. — Я предупреждал тебя, чтобы больше не рисковала, — сказал Мейсон. Секретарша посмотрела на него, лицо ее осунулось и выглядело усталым, глаза покраснели, под ними виднелись темные круги. — Не беспокойся, все в порядке, — ответила Делла Стрит. — Мне удалось уйти от слежки. Но для этого целый час пришлось играть в кошки-мышки. — С репортерами и полицейскими никогда не знаешь, удалось уйти от слежки или нет, Делла. Они умные и хитрые. Иногда они специально «теряют», чтобы успокоить объект преследования, а потом выяснить, куда он направляется. — Со мной такое не пройдет! — воскликнула женщина. Судя по голосу, нервы у нее были на пределе. — Говорю тебе: они не знают, где я. — Очень хорошо, что ты пришла. Я как раз ломал голову над тем, кто будет стенографировать. Мне нужно кое-что надиктовать. — Что именно? — То, что может пригодиться. Делла Стрит кивнула на ворох газет на кровати. — Я предупреждала, что она втянет тебя в неприятности. Кстати, она приходила вчера в контору и подписала все документы. Конечно, у нас дежурили репортеры, и вся эта компания буквально набросилась на нее. Потом приехала полиция и забрала ее в Управление для продолжения допроса. — Ничего страшного не случилось, Делла, — заметил Мейсон. — Не переживай. — Не переживать? Ты знаешь, что она наделала? Она заявила полиции, что узнала твой голос. Что именно ты находился у Белтера, когда прозвучал выстрел. А потом она упала в обморок, у нее случилась истерика и все в таком духе. — Все в порядке, Делла. Я знал, что так и будет, — сказал Мейсон успокаивающим тоном. Делла Стрит уставилась на него округлившимися глазами. — Ты знал? — переспросила она. — Мне казалось, что это я знала. Мейсон кивнул: — Конечно, мы оба об этом знали, Делла. — Крыса и врунья! — высказала свое мнение секретарша. Мейсон пожал плечами и подошел к телефону, дал телефонистке номер детективного агентства Дрейка и дождался, пока Пол возьмет трубку. — Слушай меня внимательно, Пол. Приезжай в отель «Рипли», номер пятьсот восемнадцать. Только удостоверься сначала, что за тобой никто не следит. Возьми пару блокнотов для стенографирования и несколько карандашей. Можешь приехать? — Прямо сейчас? — уточнил детектив. — Да, прямо сейчас. Уже без четверти девять. Я предполагаю, что шоу начнется в девять утра. Мейсон повесил трубку. Делла Стрит была заинтригована. — Что происходит, шеф? — спросила она. — Я предполагаю, что Ева Белтер появится здесь в девять часов, — кратко ответил Мейсон. — Я не хочу здесь находиться, когда приедет эта женщина, — призналась Делла Стрит. — Я за себя не ручаюсь. Она столько раз уже тебя обманывала, что мне хочется ее убить. Гадкая, маленькая крыса из сточной канавы! Мейсон опустил руку ей на плечо: — Сядь и не нервничай, Делла. Скоро мы раскроем все карты и окончательно решим вопрос. Послышались какие-то звуки, ручка повернулась, дверь открылась, и в номер вошла Ева Белтер. Смерив взглядом Деллу Стрит, она воскликнула: — О, вы оба здесь! — Как я вижу, вы много болтали, — сказал Мейсон, кивая на ворох газет на кровати. Ева Белтер подошла к нему, полностью игнорируя присутствие другой женщины, положила руки ему на плечи и заглянула в глаза. — Перри, я никогда раньше не чувствовала себя так отвратительно. Никогда ни из-за чего так не переживала. Не знаю, как это у меня вырвалось. Они привезли меня в Управление полиции и засыпали вопросами. Кричали на меня. Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Я и подумать не могла, что все будет происходить таким образом. Я пыталась тебя защитить, но не смогла. У меня непроизвольно вырвались эти слова. А после того, как я неосмотрительно сказала первую фразу, они насели на меня всем скопом. Они угрожали мне и сказали, что обвинят за соучастие в убийстве. — И что вы им сказали? — спросил Мейсон. Она еще раз посмотрела ему в глаза, потом подошла к кровати, села, достала носовой платок из сумочки и залилась слезами. Делла Стрит сделала два быстрых шага в сторону Евы Белтер, но Мейсон поймал ее за руку и отодвинул назад. — Я сам разберусь, — сказал он секретарше. Ева Белтер лила слезы и утирала их платочком. — Ну, и что вы им сказали? — снова спросил Мейсон. Она только покачала головой. — Прекратите рыдать. Сейчас нет времени на представления. Положение серьезное. И я должен знать, что вы им сказали. — Я п-просто с-сказала им, что с-слышала ваш голос, — прорыдала она. — Вы сказали, что слышали именно мой голос? Или голос, похожий на мой? — Я им в‐все рассказала. Сказала, что это б-был в‐ваш голос. — Вы прекрасно знаете, что это был не мой голос, — теперь тон адвоката стал резким. — Я не собиралась им говорить, — простонала она. — Но это правда. Это был ваш голос. — Ладно, пусть будет так. Будем исходить из этого, — отрезал Мейсон. Делла Стрит хотела что-то сказать, но передумала после того, как Мейсон повернулся к ней и какое-то время пристально смотрел на нее. В номере повисла тишина, нарушаемая только доносившимися с улицы звуками и всхлипываниями Евы Белтер. Через пару минут дверь открылась, и вошел Пол Дрейк. — Привет всем, — весело поздоровался он. — Быстро добрался, правда? Но мне повезло. Никто не проявлял ко мне ни малейшего интереса — всем было все равно куда я направляюсь, и что делаю. — Ты не заметил ничего подозрительного внизу? — спросил Мейсон. — Может, кто-то дежурит перед отелем? Я не уверен насчет Деллы. Кто-то мог за ней увязаться. — Я никого не заметил. Мейсон показал рукой на женщину, которая, скрестив ноги, сидела на постели.