— Стрельба в аэропорту. Сержант Холкомб ранен, Коулмар убит. Как туда попал Коулмар? Что он там делал? Почему сержант Холкомб за ним поехал? Один из журналистов отделился от группы и схватил Мейсона за руку. — Что произошло, Мейсон? — закричал он. — Объясните нам все. Это же самое громкое дело, в котором вы… — Мистер Бергер сделает заявление для прессы от имени нас обоих, — заявил адвокат. — А пока, господа, простите, мне нужно вернуться к себе в контору. Глава 18 Перри Мейсон откинулся на спинку крутящегося кресла. На письменном столе перед ним лежал ворох газет. — Молодец сержант Холкомб. Я знал, что он смелый парень. — Я думала, что ты его ненавидишь, — сказала Делла Стрит. — Его глупость временами меня раздражает, — согласился Мейсон. — Но он попадает в такие ситуации только благодаря своему рвению и усердию. Значит, Коулмар выхватил револьвер и пытался прорваться с боем, когда понял, что загнан в угол? Делла Стрит кивнула. — Во многом эта последняя сцена типична для них обоих, — высказал свое мнение Мейсон. — Сержант Холкомб принесся в аэропорт, включив сирену на полную мощность. — Но он не мог не включить сирену, чтобы добраться в аэропорт вовремя с таким-то движением. — Конечно, для того, чтобы нестись по улицам, он должен был включить сирену. Но не после того, как он оказался на территории аэропорта. Конечно, Коулмар понял, что это означает. Он спрятался в туалете, приложил глаз к замочной скважине и стал ждать, что будет дальше. Через некоторое время Холкомб пошел туда. Коулмар разбил на двери стеклянную вставку и открыл огонь. Если бы он так сильно не нервничал, то убил бы Холкомба с первого выстрела. До этой минуты сержант действовал так, как он действует всегда. Шел напролом, напортачил везде, где только мог. Он, можно сказать, предупредил Коулмара о своем появлении, примчавшись с воющей сиреной. После того, как он осмотрел зал ожидания, он должен был понять, что Коулмар спрятался в туалете. И он на самом деле понял или подозревал это, о чем свидетельствует то, что он туда направился, но шел он к входу широкими шагами. Если бы был умнее, то подошел бы к двери сбоку, распахнул ее, сам бы не входил, а только приготовил оружие и приказал Коулмару выходить. Но это не для Холкомба. Он шел по прямой. Но потом сержант проявил себя с той стороны, которая вызывает у меня уважение и восхищение. Его ранило в плечо пулей 45-го калибра. Если в тебя попадает такая пуля, да еще в плечо, делать больше ничего не хочется. Силы тебя покидают. А у него ведь тогда еще даже револьвера в руке не было. Делла Стрит кивнула. — Расскажи мне, что именно он сделал? — попросил Мейсон. — Выхватил револьвер из кобуры здоровой рукой? — После этого выстрела он повернул к двери, сжал зубы и выхватил револьвер. Коулмар еще раз выстрелил, потом заперся в кабинке. Холкомб стал стрелять сквозь дверь. Причем пули легли по дереву так ровно, словно он тренировался на стрельбище. Мейсон медленно кивнул: — Хороший парень. Нужна настоящая смелость, чтобы так действовать. Адвокат взял со стола одну из газет. На первой полосе была напечатана большая фотография окружного прокурора Бергера, занимая место трех колонок текста. Под ней большими буквами был набран заголовок: «Победа окружного прокурора, хитро загнавшего в ловушку убийцу Хартли Бассета». Справа, чуть ниже красовалась фотография сержанта Холкомба. Газетная площадь между ними была заполнена схемой, показывающей, как сержант Холкомб приблизился к мужскому туалету, стрелял от бедра, а Коулмар прятался за дверью и выпускал в полицейского пули из револьвера. — Все заслуги приписали им, — с негодованием воскликнула Делла. — Именно ты со всем разобрался. Ты буквально вложил карты им в руки. Все, что от них требовалось, — это сыграть, как ты им подсказал, и праздновать победу. Мейсон рассмеялся: — Ты заплатила Тельме Бевинс? — Да. И еще Питер Брунольд добавил. — Для Брунольда все сложилось отлично. Его история должна очень понравиться женщинам-репортерам, пишущим душещипательные очерки… Но вообще Тельма Бевинс прекрасно сыграла свою роль. — А что бы ты делал, если бы она провалилась? Она могла бы испугаться и выложить полиции все до того, как оказалась в месте для дачи свидетельских показаний. — Если бы она рассказала Бергеру все так, как происходило на самом деле, окружной прокурор посчитал бы ее хитрой лгуньей, которая пытается защитить меня. А так Бергер сам себя запутал, поверив, что это Хейзел Фенвик. И чем больше она это отрицала, тем больше он убеждался, что Тельма Бевинс врет. — Предположим, что-то бы пошло не так? — Я вытянул бы правду из Коулмара во время перекрестного допроса. Но мне не хотелось это делать. — Почему? — Потому что тогда это выглядело бы так, словно я пытаюсь водить Бергера за нос. А ведь он предложил мне честную сделку. И я тоже хотел играть с ним честно. Бергер боится отправить в тюрьму или на виселицу невиновного человека. Этот кошмар постоянно преследует его. С моей точки зрения, это положительное качество и явный плюс. У него останутся очень приятные воспоминания об этом деле. В следующий раз, когда мне нужно будет разобраться с какими-то уликами, он мне поможет. — Шеф, а как стеклянный глаз оказался в руке Гарри Маклейна? — внезапно спросила Делла Стрит. — Ведь Коулмар наверное здесь не при чем. Мейсон посмотрел на нее и многозначительно улыбнулся. До нее дошел смысл этой улыбки. — Боже! — воскликнула она. — Ты… но ты же мог… — Это бы очень помогло Брунольду, если бы тот в момент совершения убийства находился в тюрьме. К сожалению, его как раз выпустили. Мне нужно было действовать быстро, чтобы полиция не стала его подозревать. — Но тебе не следовало это делать. Во-первых, ты не имел права так рисковать. Во-вторых, это было… было… Я не могу это описать! — Ты хотела употребить слово «неэтично»? — подсказал адвокат. — Не совсем. Это так нетипично для человека в твоем положении. Ты делаешь самые невероятные вещи. Ты наполовину святой, наполовину дьявол. Никакой середины. Ты всегда впадаешь в крайности. — Я ненавижу посредственность и заурядность, — рассмеялся Мейсон. — А что будет с Хейзел Фенвик? — Когда-нибудь ее арестуют. Дику Бассету очень повезло. Если бы не убийство Хартли Бассета, то эта Черная вдова добавила бы в свою копилку еще две жертвы. — Две? — Конечно, — кивнул Мейсон. — Вначале она сама избавилась бы от Хартли Бассета, а потом от Дика. А, может, еще и от Сильвии Бассет. — Как земля носит таких женщин? Как так можно?! — Это в некотором роде болезнь, психическое отклонение… Так, предполагаю, что мне пора заняться этой кучей писем. Мейсон стал просматривать бумаги и внезапно замер, глаза его загорелись. — Так, это что-то интересное, — произнес он. — Что там? — спросила Делла Стрит. — Если человек получает в наследство привратника, наследует ли он и кота привратника? — прочитал Мейсон. — Ты о чем? — Служебная записка от Джексона. Мы имеем своенравного привратника с больной ногой, костылем и котом. Он работал на старого скрягу, который, похоже, был не менее эксцентричен, чем его служащий. Скряга завещал кому-то свое состояние с условием, что привратник останется на работе до конца своей жизни. Бенефициар готов выполнить условия завещания, но вручил привратнику уведомление, что он должен избавиться от кота. Это все здесь подробно изложено. Прочитай сама, Делла… Ей-богу, я сам займусь этим делом. Забавно звучит — «Дело о коте привратника». * * * notes Сноски 1 События в романе происходят в период действия «сухого закона» в США. — Здесь и далее примеч. пер. 2 1 фут = 30,48 см.