– Пусть так, но какой смысл в том, что ты способствуешь их бегству? – Рано или поздно, но окружной прокурор поймет всю серьезность того, что происходило в ту ночь в квартире Мокси. Ведь ясно, что в момент убийства Греггори кто-то отчаянно звонил у подъезда. Звонил так настойчиво, что разбудил людей в соседнем доме. И вполне естественно, что этот человек не может быть убийцей, так как невозможно одновременно махать топором и звонить у входной двери. С другой стороны, у этого человека нет ни малейшего желания признаваться в том, что он находился рядом с местом преступления в момент убийства. И все же, как только окружной прокурор его основательно прижмет, он выложит все. Рода первой заявила, что она не смогла попасть в квартиру Мокси. К сожалению, все дело испортили ключи, найденные в квартире убитого. И все же присяжные могут ей поверить. Но если окружному прокурору удастся разыскать еще одного человека, который будет утверждать, что именно он звонил в подъезде в два часа ночи, и докажет это фактами, то плохи наши дела. Поэтому-то я и не хочу, чтобы Пейндэр был арестован. Сейчас я могу настаивать, что настоящим убийцей является он. В конечном счете если даже предположить, что он предстанет перед судом, то уж после того, как он столько времени находится в бегах, проживая в десятке гостиниц под вымышленными именами, мне легче будет уличить его во лжи. Теперь тебе ясен мой план? – В конце концов окружной прокурор все равно выйдет на этого Пейндэра и… – При условии, что это будет выгодно мне. – А тебе не кажется, Перри, что Пейндэром интересуется еще кто-то, кроме тебя? – Из чего ты заключил? – Мы же установили наблюдение за ними. Так вот, вчера вечером отель «Гринвуд» наводнила куча детективов. Они готовы были перевернуть все вверх ногами для установления местонахождения Пейндэров. – Полицейские детективы? – заинтересовался Мейсон. – Нет, из частного агентства. По каким-то соображениям они не хотели привлекать внимания полиции. – Их действительно было много? – Вот именно, – кивнул Дрейк. – Я бы сказал, что кто-то не жалеет денег и не считается с затратами. – Филипп Монтейн – серьезный противник, – сказал Мейсон, прищурив глаза. – Мне кажется, он в какой-то мере догадывается о моих намерениях. Только вот каким образом он вышел на Пейндэра? Конечно, это не так уж и сложно… – Ты считаешь, что старик Монтейн предпринимает определенные шаги тайком от окружной прокуратуры? – Я в этом просто уверен. – Зачем это ему? – Он не хочет, чтобы Рода была оправдана. – Почему он так добивается ее осуждения? – Если ее оправдают, то она останется законной женой его сына, а у Филиппа Монтейна, как я подозреваю, совсем другие планы в отношении невестки. – Но это недостаточно веское основание, чтобы добиваться смертной казни для женщины! – Эх, Пол, я тоже так думал, когда Филипп Монтейн явился ко мне с предложением уплатить приличную сумму, если я соглашусь на действия, которые основательно ослабили бы позиции Роды. – Перри, как ты думаешь, где действительно находился этот Пейндэр в момент убийства Мокси? – Понимаешь, у меня нет полной уверенности, что он на самом деле не стоял у подъезда дома. Поэтому я должен встретить его во всеоружии, если придется вести перекрестный допрос. – Я смотрю, ты не слишком-то веришь в невиновность своей клиентки. Мейсон лишь усмехнулся в ответ. В кабинет вошла Делла Стрит. – Шеф, пришла Мэй Стрикленд, медсестра доктора Миллсэйпа, – сообщила секретарша. – Она плачет и уверяет, что у нее срочное дело. – Плачет? – удивился Мейсон. – Да. Плачет так сильно, что даже плохо видит. Мейсон шагнул к двери. – Увидимся позже, Перри, – сказал Дрейк, вставая с кресла. – Пригласи ее, Делла, – кивнул Мейсон, когда за детективом закрылась дверь. – Мисс Стрикленд, проходите, пожалуйста, – позвала Делла Стрит, открыв дверь в приемную. Она помогла плачущей женщине дойти до кресла, усадила ее и встала рядом. – Ну, в чем дело? – спросил адвокат. Медсестра хотела заговорить, но ее душили слезы. Она то и дело прижимала платок к глазам. Мейсон бросил взгляд на Деллу, и та неслышно вышла из кабинета. – Так что же случилось? – с сочувствием в голосе переспросил адвокат. – Можете говорить совершенно откровенно. Мы одни. – Вы… вы погубили доктора Миллсэйпа! – сквозь слезы сказала она. – Да что произошло? – Его похитили… – Похитили? – Да. – Расскажите все по порядку, – потребовал Мейсон. – Вчера вечером мы допоздна работали в кабинете. Чуть ли не до полуночи. Он обещал отвезти меня домой на машине. Мы поехали. Вдруг другая машина прижала нас к тротуару. В ней сидели двое мужчин. Ни одного из них я раньше не видела. У обоих было оружие. Направив пистолеты на доктора, они велели ему пересесть в их машину. И уехали. – Что это была за машина? – «Бьюик», седан. – Вы запомнили ее номер? – Нет. – Какого она была цвета? – Темного. – Вам что-нибудь сказали? – Нет. – Что-нибудь потребовали? – Нет, ничего. – Вы сообщили полиции? – Да. – И что было дальше? – Приехали полицейские, поговорили со мной, побывали на месте, где была остановлена наша машина. Осмотрели все кругом, но никаких следов не обнаружили. Доложили в управление. Как я поняла, окружной прокурор решил, что это сделали вы. – Что именно? – Спрятали доктора Миллсэйпа, чтобы он не мог давать показания против Роды. – А он намеревался показывать против? – Этого я не знаю, – ответила посетительница. – Передаю вам то, что думает окружной прокурор. – Откуда вам это известно? – Из характера тех вопросов, которые мне задавали. – Вы испугались? – Конечно. – Что за оружие у них было? – Пистолеты. Большие черные пистолеты. Мейсон подошел к двери, убедился, что она плотно закрыта, и принялся расхаживать по кабинету. – Послушайте, – медленно начал он, – доктор намерен был давать показания? – Нет.