– Прошу передать ему от имени Перри Мейсона, что если завтра в семь тридцать вечера он придет ко мне в кабинет, то мы с ним сможем обсудить вопрос о разделе имущества по делу о разводе Роды Монтейн с его сыном. Вы не забудете? – Обязательно передадим, – заверили его. Следующий звонок был Делле Стрит. – Делла, я просил передать старшему Монтейну, чтобы он завтра пришел ко мне в контору в семь тридцать вечера для обсуждения условий раздела имущества между Карлом и Родой. Но я не уверен, что ему это будет передано. Так что позвони ему попозже и проверь. – Хорошо, шеф. Ты едешь в офис? – Нет, – ответил Мейсон. – До завтрашнего утра я решил исчезнуть. – Послушай, шеф, ты не забыл, что Карл Монтейн не сможет к тебе приехать, поскольку окружной прокурор держит его в тюрьме? – Я помню, Делла, – усмехнулся адвокат. – И все же ты настаиваешь, чтобы старший Монтейн приехал? – Конечно! – Хорошо, – ответила секретарша. – Я позабочусь, чтобы твое приглашение было ему передано. Этим вечером Алекс Босвик, главный редактор газеты «Кроникл», знакомый с методами работы Мейсона и знающий, что его кажущаяся безучастность всегда предшествует взрыву бомбы замедленного действия, неожиданному и точно рассчитанному по времени, был поражен своеобразным подходом Мейсона, когда он расспрашивал о дверном звонке. Он немедленно направил двух своих самых пронырливых репортеров к окружному прокурору, чтобы добиться от него разъяснения важности этого самого звонка. Но тут же переменил свое распоряжение – они должны были расспросить самого Перри Мейсона. Но адвокат словно испарился и появился лишь утром – свежевыбритый, элегантный, уверенный в себе и веселый. Он вошел в зал суда ровно за пять минут до начала заседания. Первой в свидетельскую ложу снова поднялась миссис Крейндейлл. Мейсон поднялся и обратился к суду с просьбой позволить электрику установить сухие батареи, чтобы можно было проверить звонок, снятый с двери квартиры Мокси. – Обвинение не возражает, – самодовольно заявил Джон Лукас. – У защиты должны быть возможности проведения перекрестного допроса самым тщательным образом. – Очень хорошо! – сурово сказал судья Маркхэм, чтобы пресечь всякую попытку со стороны Лукаса заранее праздновать победу. – Приступаем к проверке дверного звонка. – Вызовите Сиднея Отиса, – распорядился Лукас. Толстяк поднялся на возвышение, кинул взгляд на Мейсона, тут же отвел глаза и больше уже не поднимал их. – Ваше имя? – спросил его Джон Лукас. – Сидней Отис. – Где вы проживаете? – Квартира В в Колмонт-апартментс, Норвалк-авеню, триста шестнадцать. – Чем вы занимаетесь? – Я электрик. – Возраст? – Сорок восемь лет. – Когда вы въехали в квартиру, которую занимаете в данное время? – Если не ошибаюсь, двадцатого июня. – Вам знакомо устройство вашего дверного звонка? – Да, сэр. – Как электрик вы должны разбираться в таких вещах? – Да, сэр. – Скажите, с того момента, как вы переехали в эту квартиру, звонок не менялся? Или, может быть, ремонтировался? – Я его заменил. – Что?! – не смог сдержать удивления заместитель окружного прокурора. – Я сказал, что заменил его, – улыбнулся свидетель. – Заменили?! – Ну да, теперь там другой звонок. – Как это понять? – На лице Лукаса появились растерянность и злость. – Я же электрик, – просто ответил Сидней Отис. – Как только переехал в эту квартиру, поставил другой звонок. У меня есть небольшой запас… У Лукаса вырвался вздох облегчения: – Понятно, вы решили поставить привычный вам звонок, не так ли? – Конечно. Мой намного лучше. – Хорошо, – сказал пришедший в себя Лукас. – А тот, что вы сняли, у вас сохранился? – А как же! Только это был не звонок, а зуммер. В зале заседаний наступила напряженная, драматическая тишина. Взоры всех присутствующих были направлены на простодушную, открытую физиономию Отиса. Джон Лукас поднялся с места. Теперь кровь залила даже его шею, а косточки пальцев, вцепившихся в край стола, побелели от напряжения. – Когда вы переехали в квартиру? – спросил он грозно. – Двадцатого или двадцать первого июня, я точно не помню. – И сразу же заменили зуммер на дверной звонок? – Да, сэр. Звонок-то лучше слышно. – Послушайте, вы ведь электрик? – Да, сэр. – Вам не приходилось бывать в остальных квартирах этого дома? – Нет, сэр. – Значит, вы не знаете, что в трех остальных квартирах стоят дверные звонки, и исключение составляет только квартира, в которую вы въехали? – Я не совсем понял, что вы хотите сказать… Но если думаете, что в остальных квартирах стоят звонки, то ошибаетесь. Там тоже стоят зуммеры. Во всяком случае, в нижней квартире, что под нами, точно стоит зуммер. – Откуда вам знать, если вы там никогда не бывали? Кто вам об этом сказал? – Дело в том, сэр, что когда я менял себе звонок, то надо было не перепутать проводку, и я попробовал звонок у нижней квартиры. Там тоже зуммер. Про другие квартиры я ничего не могу сказать. Только если уж здесь зуммеры, то и там, должно быть, они же. – Хорошо, мы проверим! – буркнул Лукас и тут же повернулся к полицейскому: – Сейчас же поезжайте туда и проверьте звонки во всех квартирах! Судья Маркхэм стукнул по столу молотком: – Господин заместитель окружного прокурора, до тех пор пока вы находитесь в стенах суда, вы должны с уважением относиться к показаниям свидетелей и уважать суд! Лукас буквально места себе не находил от гнева, но ему пришлось покорно наклонить голову, соглашаясь с замечанием судьи. Повернувшись к Мейсону, он сказал дрогнувшим голосом: – Начинайте перекрестный допрос, господин адвокат. – У меня, собственно, нет никаких вопросов, – пожал плечами Мейсон. – Честно признаться, я сам несколько растерялся, поскольку собирался провести следственный эксперимент, но звонок, оказывается, не тот, что стоял в квартире Мокси. Лукас посмотрел на свидетеля: – Это все, вы можете идти, мистер Отис… Если Высокий суд разрешит, я вызову следующего свидетеля… – Вы забыли, что вчера я не успел до перерыва допросить миссис Крейндейлл, – улыбнулся Мейсон. – Таким образом, я хотел бы… – Хорошо, господин адвокат, – улыбнулся судья Маркхэм. – Можете сделать это сейчас.