– Нет… Подождите. Я ему отсюда подам сигнал. Дункан шагнул за письменный стол, нагнулся над телом Гриба, протянул руку и нажал на скрытую кнопку. – Я не знаю, какими полномочиями наделен здесь по закону, но если я буду действовать по вашему приказу, то вся ответственность будет лежать на вас. Вы это понимаете? – спросил мужчина в твидовом костюме у Дункана. – Конечно, – нетерпеливо бросил Дункан. – Но следите за Мейсоном. Не позволяйте ему обвести себя вокруг пальца. Не дайте ему ничего выбросить или спрятать. – Если вы так об этом беспокоитесь, Дункан, то я требую надеть на меня наручники. Я требую справедливого отношения ко мне, – объявил Мейсон. – Вы сами это просите? – уточнил Перкинс. Мейсон кивнул. Перкинс вздохнул с облегчением. – Вы слышали, что он сказал, Дункан, – посмотрел Перкинс на владельца игорного дома. – Конечно, слышал. Что вы уточняете по несколько раз? Надевайте на него браслеты. Мейсон вытянул руки вперед. Перкинс застегнул наручники у него на запястьях. – Пойдемте, – сказал он. – Вторая дверь по левой стороне. Вначале заходите в дверь за барной стойкой с надписью «Посторонним вход воспрещен», потом ведете в мою каюту, – инструктировал Дункан. Мужчина в твидовом костюме взял правой рукой Мейсона под левый локоть и дал указания: – Опустите руки, тогда рукава плаща закроют наручники. Я буду придерживать вас под руку, и мы таким образом пройдем через бар, не привлекая лишнего внимания. Мейсон продолжал невозмутимо жевать жвачку и позволил провести себя по коридору, потом через бар. Перкинс толкнул дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен», потом завел Мейсона в каюту Дункана. Там Перкинс плотно закрыл за ними дверь и посмотрел на адвоката. – Вы понимаете, что я лично ничего не имею против вас. Мейсон кивнул. – Я просто выполняю приказы Дункана. Вся ответственность лежит на нем, если вы потом решите подать иск и требовать компенсацию. – Я не собираюсь создавать вам проблемы, если только я из-за вас не окажусь в таком положении, что буду вынужден это сделать. У вас и так их уже достаточно. Вы и без меня вляпались, и я вам не завидую. – Что вы имеете в виду? – Вы оставили Дункана одного в кабинете. – Но кто-то же должен был остаться до прибытия официальных лиц. Мейсон пожал плечами, словно отмахиваясь от темы. – Ваша фамилия Перкинс? – уточнил он. – Да. – Итак, Перкинс, Дункан хочет, чтобы вы меня обыскали, и я сам хочу, чтобы меня обыскали. Можете начать с бумажника во внутреннем кармане пиджака. Там лежат деньги, несколько визиток, водительское удостоверение и карта проживающего из многоквартирного дома, где находится моя квартира. Перкинс достал бумажник из внутреннего кармана пиджака Мейсона, раскрыл, быстро просмотрел содержимое, затем вернул его в карман Мейсона. Он ощупал другие карманы адвоката в поисках оружия, затем вставил ключ в наручники дрожащими пальцами, повернул и сказал: – Надеюсь, вы не сердитесь на меня, мистер Мейсон. Я… Как только щелкнул замок наручников, и они раскрылись, заговорил Мейсон: – Минутку, Перкинс. Давайте правильно проведем обыск. Я делаю это для собственной защиты. Обыск должен быть полным. Мейсон подошел к туалетному столику, выложил на него все из карманов, затем расстегнул ворот рубашки. – Что вы делаете? – спросил Перкинс. – Раздеваюсь догола, а вы осмотрите каждый дюйм моего тела и каждый дюйм моей одежды, – ответил ему Мейсон. – Потом вам придется занять место для дачи свидетельских показаний в суде и поклясться, что я ничего не вынес из того кабинета, у меня при себе не было никакого оружия, а вы лично составили опись всего, что было при мне. – Да, это меня вполне устраивает, – кивнул Перкинс. Мейсон только успел снять рубашку, когда раскрылась дверь, и в каюту влетел Дункан. – Что здесь происходит? – спросил Дункан. – Я собираюсь получить заключение о состоянии своего здоровья, – ответил Мейсон. – Что годен для работы адвокатом. – Ну, так далеко заходить не нужно, – примирительным тоном сказал Дункан. – А я вот как раз хочу зайти так далеко, – заявил ему Мейсон. – Но это просто абсурдно! Я не обвиняю вас в убийстве или ограблении, но вы адвокат, и я не знаю, что именно хочет ваша клиентка. Я подумал, что вы, возможно, подобрали в кабинете пистолет или улики, которые хотели скрыть от полиции… – Вот именно, – кивнул Мейсон. – Поэтому мы прямо здесь и сейчас уладим этот вопрос. – Просто обыщите его на предмет оружия, Перкинс, – велел Дункан мужчине в твидовом костюме. – Глупо снимать всю одежду. Перкинс нахмурился. – Совсем недавно вы хотели, чтобы я полностью его осмотрел. А теперь вы говорите… – Неужели вы не понимаете, Перкинс? – перебил его Мейсон, расстегивая ремень и снимая брюки. – Теперь он понял, что для него было бы лучше отпустить меня, не обыскивая. Тогда если что-то пропало, это можно было бы свалить на меня. Теперь он хочет, чтобы вы провели только поверхностный осмотр, а потом он заявит, что вы не все нашли. – Вы говорите так, будто читаете мои мысли, – саркастически заметил Дункан. Мейсон сбросил ботинки, стянул через голову майку, снял трусы, наклонился, чтобы стянуть носки. – Может, и читаю, – сказал он с мрачным видом. – С теперь, Перкинс, осмотрите всю мою одежду и составьте список всего, что найдете. Когда закончите осмотр моей одежды, бросьте ее мне, чтобы я мог одеться. Дункан сунул в рот сигару, достал из кармана коробок спичек с изображением плавучего казино, уже собрался что-то сказать, но передумал. Он так и стоял, держа в руке коробок, в задумчивости пожевывая сигару и наблюдая за тем, как Перкинс осматривает вещи Мейсона и по одной бросает их назад адвокату. Пока Мейсон одевался, Перкинс методично составлял опись вещей, которые адвокат достал из карманов и разложил на туалетном столике. – Хватит жевать сигару, Дункан. Вы меня нервируете, – сказал Мейсон, поворачиваясь к владельцу игорного заведения. – Вы дверь в кабинет заперли? Дункан кивнул, с отсутствующим видом достал ключ из кармана и протянул Перкинсу. – Есть еще запасные ключи от той двери? – уточнил Мейсон. – Только у Гриба, – ответил Дункан. – И у Артура Маннинга, который сейчас дежурит перед ней. Я приказал ему никого не пускать внутрь. Еще я велел одному из наших людей на катере позвонить в полицию, а потом доставить их сюда, чтобы они уже тут начинали расследование. – Надеюсь, вы запретили всем, находящимся на корабле, его покидать? – уточнил Мейсон. Дункан покачал головой. – У меня на это нет полномочий. Гости мне тогда смогут предъявить претензии и потребовать компенсацию. Люди приезжают и уезжают, и у меня нет права… – Пока он говорил, его голос терял уверенность, стал монотонным, потом перешел в невнятное бормотание, и наконец Дункан вообще замолчал. На лице отражалось сомнение. Перкинс поднял голову от описи, которую составлял. – Черт побери, Дункан, никому нельзя разрешать покинуть корабль. Это не понравится полиции. Они захотят допросить всех, кто находился на борту во время убийства. Отпускать людей – это худшее, что вы можете сделать. Пока он говорил, мужчины услышали, как набирает силу рев мотора одного из катеров. Это безошибочно свидетельствовало о том, что катера продолжают причаливать и отчаливать, как и обычно. Дункан вышел в коридор, толкнул дверь, ведущую в бар, и позвал: – Джимми, иди сюда. Потом он вернулся в спальню. В это время Перкинс считал деньги у Мейсона в бумажнике. Дункан оставил дверь открытой, и через несколько секунд в каюте появился лысый бармен в белом переднике. Улыбка, привычно игравшая на его толстых губах, мгновенно исчезла при виде трех мужчин. Лицо приняло сосредоточенное выражение, глаза смотрели внимательно и напряженно. – Что случилось? – спросил бармен. – У нас на борту неприятности, Джимми, – ответил Дункан. Бармен осторожно шагнул в сторону Перкинса и Мейсона, слегка пустил левое плечо вперед, сжал правый кулак, перенес вес на пальцы ног. – Какие неприятности? – зловеще спросил он. – Не здесь, – поспешно сказал Дункан. – В кабинете. С Сэмом Грибом.