Он зашел в ближайшее кафе, съел два яйца всмятку, тост и бекон, затем поймал на углу такси. Вначале он назвал водителю адрес на одной из боковых улочек. Там он вроде в неуверенности осмотрелся, словно пытался что-то для себя решить, потом велел таксисту: – Разворачивайтесь, поезжайте к Фигероа-стрит, по ней до бульвара Адамс, на перекрестке заверните на запад по Адамс, а там я уже решу, что дальше. Водитель кивнул, развернул машину и набрал скорость. Мейсон склонился вперед и попросил: – Только не так быстро, когда будете заворачивать на Адамс. Я там хочу осмотреть один дом. – Как скажете, – ответил таксист. Мейсон увидел Пола Дрейка и Артура Маннинга, стоявших на углу. Дрейк держал шляпу в руке. – Остановитесь здесь, – велел Мейсон водителю. – Я выйду и хорошенько осмотрю интересующий меня дом. Вот вам плата по счетчику и немного сверху – купите себе пару сигар. Таксист остановился у края тротуара, взял деньги, пробил чек, а когда Мейсон открывал дверцу, сказал: – Я могу вас подождать, если недолго. – Нет, ждать не нужно, – ответил Мейсон. – Осмотр может занять много времени. Таксист поблагодарил его и уехал. Дрейк продолжал стоять со шляпой в руке, не обращая никакого внимания на Мейсона. И только после того, как такси завернуло за угол, Дрейк коснулся руки Маннинга, и они подошли к адвокату. – Моя машина припаркована за углом, Перри, – сообщил Дрейк. – Мы можем поговорить в ней. Мейсон кивнул. – Я хочу вас поблагодарить, мистер Мейсон, за все, что вы для меня сделали, – сказал Маннинг. – Мистер Дрейк дал мне работу. Он назначил мне испытательный срок – два месяца. Я уверен, что смогу себя хорошо показать. – Что там с Дунканом? – спросил Мейсон. – Он что-то сказал про ваше увольнение? Маннинг покачал головой и заговорил: – В какой-то мере я чувствую себя предателем по отношению к Дункану. Он повел себя со мной совершенно нормально, не пытался свести счеты. Я принимал сторону Гриба, а тут Дункан позвал меня к себе в кабинет, сказал, что не имеет ничего против меня, понимает, в каком я оказался положении, и что действовать по-другому я просто не мог. Очень было мило с его стороны. Он сказал, что я могу остаться работать в казино, как и раньше. – Тогда, возможно, вы предпочтете казино, а не работу у Дрейка, – заметил Мейсон, бросая предупредительный взгляд на детектива. – Нет, – покачал головой Маннинг. – Я думаю, что работа у мистера Дрейка дает мне какие-то перспективы в будущем. А Дункана я боюсь. Я не могу ему доверять. – Что вы имеете в виду? – уточнил Мейсон. – Вы думаете, что он вас обманывает? – Да. Дункан очень умный. Сейчас я ему нужен. Я – единственный, кто может подтвердить его рассказ. – Вот моя машина, Перри, – кивнул Дрейк. – Выслушай его рассказ. Я его уже слышал, поэтому будет лучше, если я буду задавать вопросы. – Хорошо, – согласился Мейсон, устраиваясь на заднем сиденье. Дрейк сел за руль, Маннинг – на переднее место пассажира. – Перри, я хочу, чтобы ты выслушал рассказ Маннинга, но вначале я хочу сам тебе кое-что рассказать про Фрэнка Оксмана, – заговорил Дрейк. – А он что еще успел натворить? – Что-то происходит, Перри. Совершенно точно. Сегодня рано утром Оксман вылетел из отеля «Бриден» и отправился в адвокатскую контору «Уоршем и Уивер». Это известные адвокаты. Старший партнер, Р. С. Уоршем, был на месте, вскоре появилась стенографистка. Мои сотрудники дежурили в коридоре. Они не слышали, о чем говорили в кабинете, только стук машинки. Чуть позже появились два детектива из отдела по расследованию убийств. Разговор был долгим. Когда полицейские уходили, то увели Оксмана с собой. – Арестовали? – Похоже на то. – Где он сейчас? – В окружной прокуратуре. По-видимому, его допрашивают. Происходит что-то серьезное, и одна газета получила сообщение от своих информаторов. В отеле «Бриден» сидит репортер и ждет возвращения Оксмана в номер. – В таком случае это не арест, Пол. Если кто-то из газеты ждет возвращения Оксмана в гостинице, это означает одно: газете известно, что его отпустят. – Наверное, так, – согласился Дрейк. – Я как-то не подумал. – Но это может усложнить дело, Пол, – заметил Мейсон, прищурившись. Какое-то время они сидели молча, затем снова заговорил Дрейк: – Перри, я хотел тебе все объяснить по поводу Белгрейда, который нас продал. Понимаешь… – Выкинь из головы, – перебил Мейсон. – Продал – и это факт. Ты не можешь за это извиниться, ты не можешь это объяснить. Это случилось, точка. Подобное неизбежно происходит, когда тебе приходится поручать работу разным людям. Нельзя ожидать, что человек, который получает восемь долларов в день плюс расходы, упустит свою выгоду, когда газета предлагает ему крупную сумму за его рассказ. Дрейк поерзал на сиденье. – Мне не следовало его вообще нанимать, – признался он. – У него не очень хороший послужной список. И, уж конечно, мне не следовало позволять ему подниматься на борт, учитывая, что он знает Дункана и Гриба. Я послал на причал Стейплза, чтобы сменил его. Но Сильвия Оксман села в катер до того, как Стейплз успел добраться до причала, и он стал следить за ней только после того, как она снова вернулась на берег. Тогда он сменил Белгрейда и продолжил слежку за Сильвией. Именно Стейплз должен был за ней следить, я его отправил на это задание. Он дежурил у ее квартиры. – Значит, Белгрейда сменили до того, как Сильвия Оксман спряталась. Правильно? – Да. – В таком случае Белгрейд не сможет сообщить газетчикам, где сейчас находится Сильвия? – Не сможет. С момента выхода на причал за ней следил уже Стейплз и проводил ее до отеля «Кристи». Там он заплатил то ли носильщику багажа, то ли посыльному, который сообщил ему, что она в триста восемнадцатом номере. Я это все передал Делле. – Да, я знаю, – кивнул Мейсон. – Делла мне все передала. – Понимаешь, Перри, случившееся висит на мне тяжелым грузом, – опять заговорил на больную тему Дрейк. – Но ты повел себя очень благородно. Это серьезное упущение с моей стороны. Мне не следовало и близко подпускать Белгрейда к этому делу. Но давай кончать с плохими новостями. Переходим к хорошим. У меня есть кое-что, что поможет нам выпутаться. Дрейк посмотрел на Маннинга. – Разворачивайся, Артур, чтобы мистер Мейсон мог видеть твое лицо. Я сейчас задам тебе несколько вопросов и хочу, чтобы ты… – Я сам могу все рассказать, – с готовностью заговорил Маннинг. – А после этого вы уже… – Нет, – перебил Дрейк. – Я буду задавать тебе вопросы. Тебе же предстоит выступать в суде, давать показания на заседании Большого жюри. Надо, чтобы мистер Мейсон посмотрел, как ты справишься в подобной ситуации. Поэтому я буду спрашивать, а ты отвечать. – Хорошо, спрашивайте, – ухмыльнулся Маннинг. – Сколько времени ты работаешь в плавучем казино? – С того времени, как появилось это игорное заведение. – И ты был в дружеских отношениях с Грибом и не очень хороших с Дунканом? – Не совсем так. Сначала я был связан именно с Дунканом. Это он предложил мне работу. Но Дункан решал вопросы на берегу. Внутренними делами занимался Гриб. Большую часть времени Дункан проводил в городе – организовывал закупки всего необходимого, рекламу, заключал договоры с владельцами катеров, следил за тем, чтобы катера вообще могли возить к нам клиентов. А то иногда политики в прибрежных городах принимают законы и добиваются принятия постановлений, в результате которых лодочники лишаются работы. Вот такими делами занимался Дункан. А я, естественно, все больше и больше контактировал Сэмом Грибом. Потом они начали ссориться по пустякам, я пытался сохранить нейтралитет. Постепенно я понял, что Дункан сторонится меня, а Гриб, наоборот, доверял мне все больше и больше. Я пытался вести себя так, чтобы все это не зашло слишком далеко, – мне не хотелось, чтобы они оба стали моими врагами. Но в конце концов я решил, что верх одержит Гриб, потому что деньгами распоряжался он. – Кто, по-твоему, убил Гриба? – спросил Дрейк, бросая многозначительный взгляд на Мейсона. – Никто. – Почему ты так считаешь? – задал Дрейк следующий вопрос. – У Гриба и Дункана были долговые расписки, подписанные Сильвией Оксман. Гриб хотел продать их подороже, а не по номиналу – если получится. Он считал, что Фрэнк Оксман заплатит за них какую-то сумму сверху, только чтобы завладеть ими. Дункан хотел получить за эти расписки наличные, потому что Дункан собирался расторгнуть партнерство, и считал, что гораздо удобнее делить купюры, а не расписки. Поэтому вчера во второй половине дня Дункан с Грибом очень сильно ругались по этому поводу. Дункан заставил Гриба пообещать, что к семи вечера Гриб получит наличные за эти расписки. Гриб собирался получить за них что-то сверху, если удастся, а если нет, то отдать их по номиналу. Похоже, мистер Мейсон их сильно напугал, когда взялся за дело Сильвии. – Где ты сам находился в тот вечер? – Примерно за пятнадцать или двадцать минут до того, как пришел Дункан и обнаружил труп, я сам заходил в кабинет и знаю, что Гриб был жив, когда я оттуда ушел. Гриб вызвал меня и сказал, что за одним столом сидит шулер, и отправил меня за ним проследить. До той минуты, как я отправился в зал следить за тем типом по поручению Гриба, никто эти расписки выкупить не мог. Потом заходили трое – Сильвия, Фрэнк Оксман и мистер Мейсон. Когда Дункан обнаружил труп, выяснилось, что расписки исчезли, но в ящике стола лежало семь с половиной тысяч долларов. Долговые расписки были как раз на эту сумму, поэтому я решил, что их выкупил Фрэнк Оксман. Сэм потребовал дать что-то сверху, но Оксман отказался, поэтому в конце концов Сэм, вероятно, согласился отдать их по номинальной стоимости. – В таком случае Оксман должен был довольно долго находиться в кабинете – если он разговаривал и торговался с Грибом. Правильно? – спросил Дрейк. – Да, верно. Я видел, как он заходил, но не видел, как он выходил. Мне казалось, что я всех держу под наблюдением, но сами понимаете, что это такое – присматривать за шулером. Вероятно, Оксман выскользнул, когда я смотрел на игорный стол. Кто-то же заплатил за эти долговые расписки. Я не думаю, что это сделала женщина. Прежде всего, у нее не было денег. – Значит, вы считаете, что его, вероятно, убил Оксман? – уточнил Мейсон. – Нет, – Маннинг энергично покачал головой. – Как раз получается, что Оксман его не убивал. – Минутку, Перри, дай я сам, – встрял Дрейк. – Я уже все это слышал. Так, Артур, почему ты считаешь, что Оксман его не убивал? – Потому что если бы Оксман заплатил за эти долговые расписки и убил Гриба, то точно не стал бы оставлять семь с половиной тысяч долларов в ящике письменного стола. А если бы убил до того, как заплатил за расписки, то вообще нигде не стал бы оставлять никакие деньги. На лице Мейсона отразилось разочарование. – Мне очень жаль, Пол, но это нам практически ничего не дает. Догадки этого парня – это только догадки. Любой человек может гадать и рассуждать о том, что произошло… – Подожди минутку, – перебил его Дрейк и посмотрел многозначительно. Мейсон понял по выражению лица детектива, что стоит послушать Маннинга, который еще не все рассказал. – Если ты считаешь, что Гриба убил не Оксман, то кто же это сделал? – спросил Дрейк.