– Доброе утро, шеф, – сказала она. – Мне жаль тебя будить, но это необходимо. Мейсон что-то протестующе пробормотал себе под нос, слов было не разобрать – он еще не полностью проснулся. – Давай быстрее, – торопила она. – Мне нужно в контору. Ведь я работаю у рабовладельца, который требует, чтобы я каждое утро в девять тридцать уже находилась на рабочем месте, но предпочитает, чтобы я приходила вообще к девяти и просматривала всю почту к его появлению в конторе. Мейсон открыл глаза, моргнул, потому что на него светило солнце, и ему это не нравилось, и заявил: – Уходи от такого начальника, Делла, ищи нового. Почему бы тебе не начать работать на меня? Я бы позволил тебе каждый день валяться в кровати до полудня. – Ну, в таком случае мне нужно уведомить босса за две недели о моем решении, не так ли? – медленно произнесла она, словно обдумывая его предложение. – К черту уведомление, – сонно произнес Мейсон. – Отдай ему зарплату за две недели. А как насчет моего завтрака? – Все уже приготовлено, – сообщила она. – Кофе в термосе, апельсиновый сок в холодильнике, яйца нужно только опустить в воду, а она кипит на плите. Рядом с тостером стоит тарелка с нарезанным хлебом, масленка и клубничный джем на столе, в духовке все еще теплая ветчина. Я дала тебе поспать столько, сколько можно, шеф. Мейсон сел в кровати и запустил пальцы в волосы. – Милая леди, вы так и не ответили на мой вопрос. Все-таки как насчет того, чтобы уйти со старой работы и начать работать на меня? – Вначале мне нужно поговорить с моим шефом. Но с ним никак не связаться – никто не знает, где он, – ответила Делла Стрит. Мейсон улыбнулся. – Ты заставляешь меня придумывать достойные ответы на твои шуточки. Ты это делаешь, чтобы я, напрягаясь и придумывая остроты, не заснул после твоего ухода. Что случилось? Почему ты на самом деле подняла меня так рано? – Вышла утренняя газета, – ответила Делла Стрит. – Там рассказывается о преступлении, дается план кабинета, где все произошло, крестиком отмечено местоположение трупа. Еще говорится, что адвокат Перри Мейсон, похоже, исчез. Но самое ужасное – это удар в спину: нас продал один из людей Дрейка. – Дай мне газету, – приказал Мейсон. – Пока не дам, шеф. Иди в душ, потом позавтракай и все обдумай. Ничего не предпринимай, пока не обдумаешь все самым тщательным образом. Я поеду в контору. Если я не открою контору вовремя, то какой-нибудь сообразительный полицейский может догадаться, что я нахожусь вместе с тобой, и заявится ко мне в квартиру. – Кто нас продал? – Джордж Белгрейд. – Кому он нас продал? – Газетам. Они хорошо заплатили ему за интервью. – Так, подожди. Белгрейд – это тот, который знаком с Дунканом, да? – Да. Он следил за Сильвией Оксман. Белгрейд подставил вас обоих. Сильвия сидела в приемной, когда туда отправился ты, и вышла перед тобой. Поэтому получается, что она там находилась или в момент совершения преступления, или после, или до того, как Гриба убили. – Логично, – усмехнулся Мейсон. – И еще она, вероятно, сидела, стояла или прохаживалась. – Шеф, я говорю серьезно! – воскликнула Делла Стрит. – Газетчики рассуждают так: если она зашла туда после совершения преступления, то тебе незачем ее защищать. Если она там находилась, когда совершалось преступление, то она и убила Гриба. Если она ушла до того, как его убили, то это, вероятно, сделал ты. Белгрейд утверждает, что его в качестве детектива нанял Пол Дрейк, он знает, что Дрейк выполняет для тебя различные поручения, и думает, что Пол и на этот раз работал на тебя. Ты, очевидно, представляешь интересы Сильвии Оксман, потому что пытаешься ее выгородить. Газеты раскопали кучу всякой грязи, и ты выглядишь крайне неприглядно. И это еще не все. В половине девятого по радио сообщили, что женщина в серебристом платье – это Матильда Бенсон, бабушка Сильвии Оксман. Совершенно очевидно, что обе женщины находились на борту в момент совершения преступления. Обе исчезли. Похоже, Матильда Бенсон совершила самоубийство, прыгнув за борт. Мейсон опустил ноги на пол и потянулся за газетой. Делла Стрит бросила ее ему. – Этого в газете нет. Я это по радио услышала. Про самоубийство передали в выпуске новостей. – А откуда они знают, что она покончила с собой? – Когда рассвело, они нашли ее пальто, обмотавшееся вокруг якорной цепи плавучего казино. К подкладке пришита бирка, на которой написано «Матильда Бенсон», и его еще опознали несколько ее знакомых. – Я знаю, что произошло, – рассмеялся Мейсон. – И это не самоубийство. – Хорошо, шеф. Позавтракай и прочитай газету. Я еду в контору и буду изо всех сил изображать недоумение из-за того, что ты не появился на работе. Буду гадать, где ты можешь быть. Сюда я не могу вернуться до пяти вечера. Если захочешь со мной связаться, передать мне какие-то указания, звони Полу Дрейку. Он обязательно мне все передаст. Я тебе принесла свой портативный радиоприемник. На бумажке записаны номера станций и время, когда передают новости. Она лежит в кухне. – А сейчас сколько времени? – Без двадцати девять. Я хочу попасть в контору пораньше, чтобы отвечать на вопросы по поводу твоего исчезновения. Он кивнул, потом спросил: – Завтрак где? В твоей квартире или здесь? – Здесь, – ответила Делла Стрит. – Я все принесла сюда из своей квартиры. Запри дверь, которая соединяет две квартиры, после того как я уйду, и не отпирай, потому что какой-нибудь слишком умный детектив может проникнуть в мою квартиру. – Спасибо, Делла, – поблагодарил Мейсон и уселся на кровати, скрестив ноги и разложив на них газету. – Иди завтракать, – настойчиво сказала Делла. – Тебе, вероятно, захочется действовать, а для этого нужна энергия. Обязательно нужно поесть! Читать можешь во время завтрака. Я поехала. Пока! Она отправила ему воздушный поцелуй и аккуратно прикрыла соединявшую две квартиры дверь. Мейсон нашарил шлепанцы под кроватью. – Идеальная секретарша, – пробормотал он себе под нос с улыбкой. Потом он сунул ноги в шлепанцы и подтянул пижамные штаны. Мейсон направился в кухню, откуда восхитительно пахло кофе. Вода кипела на плите. Рядом на блюдечке лежали три яйца. Мейсон окинул взглядом стол, покрытый белой скатертью. На нем стояли кофейная чашка, сливки, сахар, джем, сливочное масло, рядом с тостером лежал хлеб, еще в кухне блестела серебряная посуда. Он опустил три яйца в воду, налил себе чашку кофе, взглянул на часы, чтобы засечь время, и стал ждать, пока сварятся яйца. Газету он поставил у стены, прижав верхний левый край левой ладонью, а в правой руке держал чашку кофе. Он потягивал кофе, читая газету. Он не заметил, как прошли нужные три минуты, потом прошли пять. Мейсон поставил на стол пустую чашку кофе. Яйца подскакивали в быстро выкипающей воде. Мейсон перевернул страницу и принялся изучать план плавучего казино, который был там напечатан, и фотографии корпуса. Он только бегло пробежал глазами по массе лишних деталей об истории корабля и превращении гордого парусника, бороздившего семь морей, в рыболовный баркас, а затем в плавучее казино. Он внезапно вспомнил про яйца и взглянул на часы. Они варились уже пятнадцать минут. Мейсон выключил плиту, нахмурился, вывалил яйца в раковину, туда же вылил воду, в которой они варились. У него на лице появилось отвращение, он налил себе еще одну чашку кофе, отнес ее на стол, опустил в электрический тостер два кусочка хлеба и включил его. Потом он снова погрузился в чтение газеты и хмурился, сосредоточенно изучая заявление Джорджа Белгрейда, и поэтому не заметил, как из тостера стал подниматься дым. Вначале это были тонкие струйки, потом они превратились в облако, вся квартира наполнилась запахом сгоревшего хлеба. Мейсон свободной рукой нащупал ручку кофейной чашки, поднес ее ко рту – и только тут заметил, что из тостера валит дым. Адвокат выругался и выключил тостер. Он одним глотком выпил оставшийся кофе, забыл про ветчину, бросил газету на пол, по пути в ванную сбросил пижаму, принял душ и побрился. Во время бритья адвокат отсутствующим взглядом смотрел на свое отражение в зеркале. Руки двигались автоматически. Мейсон порылся в кухонном шкафу и холодильнике, но никакой еды не нашел. Потом он осторожно почистил одно из сваренных вкрутую яиц, валявшихся в раковине, но решил, что оно не подходит для завтрака. После этого он достал из тостера сгоревший хлеб, опустил в тостер еще два кусочка и включил радио. Он внимательно следил за тостером и перевернул хлеб после того, как одна сторона аппетитно подрумянилась. Голос диктора утратил свою монотонность, когда он покончил с обычными сообщениями и объявил о начале экстренного выпуска новостей. Полиция, занятая поисками известного адвоката по уголовным делам Перри Мейсона, чтобы вручить ему повестку в суд на заседание Большого жюри, теперь ищет его по гораздо более серьезному поводу. Правоохранительные органы не раскрывают точную причину и не говорят, какое именно обвинение собираются ему предъявить, но из имеющих доступ к информации источников стало известно, что Мейсона собираются арестовать по подозрению в убийстве, преступном сговоре и совершении еще какого-то уголовного преступления. После поразительного заявления Джорджа Белгрейда, который был найден исключительно благодаря стараниям одной местной газеты, Большое жюри решило вызвать Белгрейда на заседание для допроса. Началась борьба между газетой, которая заплатила Белгрейду за эксклюзив, и Службой федеральных маршалов, которая разыскивает Белгрейда для того, чтобы вручить ему повестку. Выиграл маршал. Белгрейда нашли там, где его прятали газетчики в надежде опубликовать продолжение его рассказа. Также выписана повестка на имя Пола Дрейка, главы «Детективного агентства Дрейка». Диктор пообещал сообщить, как продвигается расследование убийства, в следующем выпуске новостей. Пока он мог только сказать, что все попытки разыскать Перри Мейсона оказались безуспешными. Его не оказалось ни в одном из мест, где он обычно бывает. Сильвия Оксман и Матильда Бенсон также исчезли. Новости закончились, и Перри Мейсон печально уставился на еще два сожженных куска хлеба. Пожарить тосты у него не получилось, и он выключил тостер. Мейсон где-то с полчаса мерил шагами кухню, хмурился и сосредоточенно размышлял. Потом он принял решение, оделся, взял шляпу, запер дверь квартиры, вышел из дома и прогулялся до бульвара. Он позвонил из будки в агентство Пола Дрейка, попросил соединить его с Дрейком и мгновение спустя услышал в трубке голос детектива. – Привет, Пол, – поздоровался Мейсон. – Узнаешь? – Да. Откуда ты звонишь? – Из телефонной будки. – А будка где? – В аптеке. Ты можешь говорить, Пол? – Наверное, да. Послушай, Перри, мне очень жаль, что так получилось с Белгрейдом. Ты же меня знаешь. Я стараюсь тщательно подбирать людей, а выполнять твои поручения отправляю только тех, чью честность и способности мог уже проверить в деле… – Не принимай близко к сердцу, – перебил Мейсон. – Над разлитым молоком не плачут. Черт побери, Пол, мы не можем тратить время на обсуждение еще и этого… – Я знаю, – теперь Дрейк перебил Мейсона. – Но я просто хочу тебе сказать, что сильно переживаю по этому поводу. – Твои чувства мне понятны. Ты не мог ничего поделать, и я тебя не виню. – Ты просто камень снял у меня с души, – признался Дрейк. – Мне нужно с тобой увидеться. Ко мне в агентство пришел Маннинг, у него есть важная информация. Мне вручили повестку. Я должен сегодня в два часа явиться на заседание Большого жюри. Боюсь, что Маннингу тоже вручат повестку, а тебе следует с ним поговорить. Может, ты и сам захочешь, чтобы он получил повестку и дал свидетельские показания. Ты, конечно, знаешь, что тебя ищут. – Знаю. – Я хочу с тобой об этом поговорить. Ты не должен… – Как ты думаешь, Пол, ты можешь уйти из агентства так, чтобы тебя не выследили и к тебе не привязался «хвост»? – перебил Мейсон. – Думаю, да. Я попрошу пару своих ребят посмотреть, не идет ли кто-то за мной, а если есть «хвост», они дадут мне знать. – Отлично. Скажи Делле, чтобы все сообщения оставляла у тебя в агентстве. Возьми с собой Маннинга. Проверь, чтобы за вами никто не увязался, и отправляйся вместе с ним на угол бульвара Адамс и Фигероа-стрит. Ждите на углу. Я возьму такси, прослежу, нет ли кого-то у меня на «хвосте», и подхвачу вас. Если у вас все в порядке, сними шляпу и стой на углу, держа ее в руках. Если же у тебя возникнут хоть какие-то подозрения, не снимай шляпу, а я просто проеду мимо, потом позвоню тебе в контору и назначу другое место встречи. – Хорошо. Думаю, что у меня есть для тебя отличные новости, Перри, – сказал Дрейк. – Они мне очень помогут, – ответил Мейсон. – Наконец удача повернулась к тебе лицом. Новости впечатляющие, полные драматизма, и все получается очень логично. Это спасет и тебя, и твоих клиенток. – Как скоро мы можем встретиться, Пол? – спросил Мейсон. – Если за нами не будет «хвоста», я приеду на место через десять или пятнадцать минут. Привезу с собой Маннинга. Если за нами следят, то потребуется какое-то время, чтобы отделаться от слежки. – Хорошо, до встречи, – попрощался Мейсон и повесил трубку.