– Вы правы, – подтвердил Мейсон, не сводя с Диксона глаз. Диксон выдержал взгляд Мейсона. – Я занимаюсь делами Дженевив Фолкнер уже несколько лет. Она была первой женой мистера Фолкнера. Впрочем, не сомневаюсь в вашей прекрасной осведомленности. Лицо Диксона озарила сердечная обезоруживающая улыбка. – Вы лично знали Харрингтона Фолкнера? – спросил Мейсон. – Да, конечно, – ответил Диксон таким тоном, будто сообщает широко известный очевидный факт. – Вы часто беседовали с ним? – Да. Понимаете, Дженевив чувствовала себя несколько неловко на деловых встречах с бывшим мужем. В то же время первая миссис Фолкнер, я буду называть ее Дженевив, если вы не против, живо интересовалась делами фирмы. – Фирма приносила доход? – Я мог бы посчитать этот вопрос касающимся личных дел Дженевив, мистер Мейсон, и не отвечать на него. Но поскольку следствие по делу о наследстве мистера Фолкнера получит огласку, я не вижу причин доставлять вам неудобства и вынуждать к получению информации из других источников. Дело было исключительно прибыльным. – Не кажется ли вам странным тот факт, что торговля недвижимостью приносила столь высокие прибыли, особенно при нынешней ситуации в стране? – Нет, не кажется. Фирма занималась не только торговлей недвижимостью. Она управляла делами еще нескольких компаний, в которые ранее вложила средства. Харрингтон Фолкнер был очень хорошим бизнесменом, очень хорошим. Несомненно, мало кто испытывал к нему добрые чувства. Лично я никогда не одобрял его методы работы, никогда не стал бы применять их сам. Я представлял интересы Дженевив и не чувствовал себя вправе критиковать курицу, несущую золотые яйца. – Фолкнер умел делать деньги? – Да, Фолкнер умел делать деньги. – А Карсон? – Карсон был компаньоном, – вежливо ответил Диксон. – Человеком, владеющим равной долей бизнеса. Треть акций принадлежала Фолкнеру, треть Карсону, треть – Дженевив. – Но это ничего не говорит мне о самом Карсоне. Диксон поднял брови в знак полного недоумения. – Но почему же? Я думал, что вы все поймете о Карсоне с этих слов. – Вы ничего не сказали о его деловых качествах. – Честно говоря, мистер Мейсон, я занимался делами только с Фолкнером. – Если Фолкнер был основной движущей силой в фирме, его не могло не раздражать положение вещей, при котором он выполнял наибольшую часть работы, зарабатывал наибольшую часть денег, а получал только треть дохода. – Он и Карсон получали зарплату, назначенную и утвержденную судом. – И они не имели права повышать ее? – Не имели, без разрешения Дженевив. – Зарплата хоть однажды повышалась? – Нет, – кратко ответил Диксон. – А были ли ходатайства? Глаза Диксона блеснули. – Да, неоднократные. – Насколько я понимаю, Фолкнер не испытывал дружеских чувств к своей первой жене. – Я его никогда об этом не спрашивал. – Насколько я понимаю, начальным капиталом фирму Фолкнера и Карсона снабдил сам Фолкнер. – Вероятно. – Карсон моложе Фолкнера. Может, покойный хотел подобным способом освежить кровь в фирме? – Ничего не могу сказать. Я представлял Дженевив только после того, как они стали жить раздельно, и развода. – До этого вы были с ней знакомы? – Нет. Я был знаком с адвокатом, которого наняла в то время Дженевив. Я – бизнесмен, мистер Мейсон. Консультант по бизнесу и инвестициям, если хотите. Вы так и не сказали мне о цели вашего визита. – Прежде всего, я хотел бы узнать как можно больше о Харрингтоне Фолкнере. – Я так и понял. Но мне непонятна причина вашего интереса. Несомненно, многим людям хотелось бы узнать как можно больше о делах мистера Фолкнера. Существует разница, мистер Мейсон, между простым любопытством и законным интересом. – Смею вас уверить, мой интерес законен. – Я просто хочу узнать, на чем он основан, мистер Мейсон. – Вероятно, я буду представлять истца в деле о наследстве Фолкнера, – улыбнулся Мейсон. – Вероятно? – переспросил Диксон. – Я пока еще не дал окончательного согласия. – Значит, правомерность заинтересованности несколько… туманна? – Я так не думаю. – Конечно, я не собираюсь оспаривать правильность точки зрения с адвокатом, завоевавшим столь широкую известность. Давайте поступим следующим образом: вы будете придерживаться собственной точки зрения, а я не буду относиться к вашим словам предвзято. Мне хочется, чтобы вы убедили меня в своей правоте. – Я полагаю, что Фолкнер управлял корпорацией железной рукой, когда ему принадлежали две трети акций? – Предположения не запрещены законом, мистер Мейсон. Иногда я сам прибегаю к их помощи и нахожу это достаточно увлекательным занятием. Хотя никому не посоветовал бы принимать важное решение на основе простых догадок. Для подтверждения точки зрения всегда необходимы факты. – Несомненно, – согласился Мейсон. – Поэтому люди и задают вопросы. – И получают ответы, – вежливо продолжил Диксон. – Но не всегда определенные. – Вы правы, мистер Мейсон. Я сам неоднократно сталкивался с подобным явлением на деловых переговорах. Кстати, если помните, я спросил вас, чем вызван ваш интерес к безвременной кончине Харрингтона Фолкнера. Если мне не изменяет память, вы ответили, что собираетесь представлять интересы человека, намеревающегося подать иск на получение наследства. Могу ли я узнать у вас суть этого иска? – Он основан на претензии, связанной с использованием препарата, созданного для лечения жаберной болезни золотых рыбок. – А, препарата Тома Гридли! – воскликнул Диксон. – Вы неплохо осведомлены, мистер Диксон. – Мне, как человеку, представляющему интересы другого лица, владеющего долей в бизнесе, надлежит знать все детали этого бизнеса. – Вернемся к теме нашего разговора, – прервал его Мейсон. – Фолкнер долгое время находился у руля компании, пока, как я предполагаю, совершенно неожиданно для него Дженевив Фолкнер не подала на развод. Очевидно, у нее были достаточно веские причины? – Вещественные доказательства по тому делу были представлены суду, и решение было принято уже давно, мистер Мейсон. – Не сомневаюсь, что сам Фолкнер воспринял такое решение как нож в сердце. Из человека, контролировавшего деятельность компании, он превратился в обычного акционера. – Позвольте напомнить вам, что по законам этого штата супруги считаются партнерами, и при расторжении брака должно быть достигнуто финансовое соглашение, – несколько самодовольно заметил Диксон. – Как я полагаю, постоянная угроза того, что вы можете повторно обратиться в суд и открыть дело об уплате алиментов, если Фолкнер будет действовать наперекор вашим желаниям, не могла не вызвать враждебности с его стороны. Брови Диксона вновь поползли вверх. – Я просто слежу за соблюдением финансовых интересов Дженевив и стараюсь делать это наилучшим образом. – Вы часто беседовали с Фолкнером? – О, да. – Он посвящал вас в детали бизнеса? – Естественно. – Он добровольно рассказывал вам все или его приходилось расспрашивать?