– А при каком-либо другом разговоре? – Насколько я помню, да. Встреча была случайной. Мистер Фолкнер заезжал ко мне около одиннадцати часов утра и встретился со своей женой, я имею в виду бывшей, на крыльце. – Они разговаривали? – Кажется, да. – Могу я спросить, о чем? – Уверен, мистер Мейсон, тема разговора касалась только Дженевив и ее мужа. – Могу я задать Дженевив несколько вопросов? – Для человека, чья заинтересованность в наследстве Фолкнера весьма туманна, вы хотите слишком многого. Простите меня великодушно. – Я хочу встретиться с Дженевив Фолкнер. – Вы случайно не представляете человека, обвиненного в убийстве мистера Фолкнера? – Насколько я знаю, обвинения не были предъявлены никому. – Но вы можете предполагать, кому именно такие обвинения могут быть предъявлены? – Естественно. – И этот человек может стать или уже сейчас является вашим клиентом? – Мне может показаться соблазнительным представлять человека, обвиненного в убийстве мистера Фолкнера, – с улыбкой заявил Мейсон. – Мне бы этого не хотелось. Мейсон многозначительно промолчал. – Адвокат, намеревающийся предъявить незначительный иск на наследство Харрингтона Фолкнера, может рассчитывать на большую откровенность, чем адвокат, собирающийся представлять человека, обвиняемого в убийстве Харрингтона Фолкнера. – Предположим, обвинения несправедливы. – Это может решить только суд присяжных, – самоуверенно провозгласил Диксон. – Предлагаю предоставить суду такую возможность, – с улыбкой произнес Мейсон. – А я хотел бы видеть Дженевив Фолкнер. – Боюсь, это невозможно. – Как я понимаю, она не имеет прав на наследство? Диксон резко опустил взгляд. – Почему вы спросили об этом? – Имеет? – Насколько мне известно, не имеет, если в завещании не предусматривается обратное, что почти невозможно. Дженевив Фолкнер не имеет права на долю в наследстве Харрингтона Фолкнера. Другими словами, у нее не было причин убивать его. – Я спрашивал совсем не об этом, – усмехнулся Мейсон. – А я дал вам такой ответ, – улыбнулся Диксон. Раздался легкий стук в дверь, и мгновение спустя дверь открылась. В комнату, не дожидаясь ответа, с уверенностью хозяйки вошла женщина. Диксон нахмурился. – Сегодня я не буду ничего диктовать, мисс Смит, – сказал он. Мейсон повернулся и посмотрел на вошедшую женщину. Она была стройной и очень привлекательной, в возрасте между сорока пятью и пятьюдесятью годами. Мейсон заметил, как по ее лицу скользнуло выражение изумления. Адвокат мгновенно поднялся с кресла. – Вы не присядете, миссис Фолкнер? – спросил Мейсон. – Благодарю вас, я… я… Мейсон повернулся к Диксону. – Прошу меня извинить, но не догадаться было весьма трудно. Диксон с мрачным видом признал, что выбор фамилии «Смит» был весьма неудачным. – Дженевив, дорогая, позволь представить тебе мистера Мейсона, очень известного, умного адвоката, который посетил меня ради получения конфиденциальной информации о Харрингтоне Фолкнере. Он спросил разрешения повидаться с тобой, на что я ответил, что не вижу достаточно веских оснований для разговора. – Диксон, если ей есть что скрывать, рано или поздно все станет известно, и… – Ей нечего скрывать, – прервал адвоката Диксон. – Вы увлекаетесь золотыми рыбками? – обратился Мейсон к Дженевив Фолкнер. – Не увлекается, – ответил за нее Диксон. Миссис Фолкнер невозмутимо улыбнулась Перри Мейсону и сказала: – Ловлей рыбок, на мой взгляд, увлекается сам мистер Мейсон. Сейчас, если вы не возражаете, джентльмены, я оставлю вас и подожду, когда мистер Диксон освободится. – Я уже ухожу. – Мейсон встал и поклонился. – Не подозревал, что бывшая жена мистера Фолкнера столь привлекательна. – Об этом не подозревал и сам мистер Фолкнер, – сухо заявил Диксон. Он поднялся из-за стола и подождал, пока Мейсон с поклоном удалился. Глава 13 Из аптеки, находившейся в полудюжине кварталов от дома Диксона, Мейсон позвонил себе в контору. – Делла, немедленно свяжись с Полом Дрейком, – велел он, когда та сняла трубку. – Пускай он раскопает все, что сможет, о разводе Харрингтона Фолкнера. Дело слушалось пять лет назад. Мне нужна не только вся информация, но и копии свидетельских показаний, если это возможно, и сведения о том, что в действительности за этим кроется. – Хорошо, шеф. Еще что-нибудь? – Все. Новости есть? – Очень рада, что ты позвонил. Я подала в суд запрос на habeas corpus, судья Даун определил его срок действия до следующего вторника. Сейчас Салли Мэдисон уже предъявлено обвинение в предумышленном убийстве первой степени. – Я думаю, обвинение было предъявлено, как только полицейским стало известно про habeas corpus. – Вероятно. – Хорошо, я отправляюсь в тюрьму, чтобы потребовать свидания с Салли. – Как ее адвокат? – Конечно. – Ты собираешься официально признать себя ее адвокатом, даже не узнав, какие показания она дала? – Не имеет никакого значения, что она вынуждена была сказать. Я буду представлять ее, потому что другого выхода не вижу. Как полиция поступила с Томом Гридли? – Никто не знает. Его где-то спрятали. Хочешь, чтобы я подала запрос на habeas corpus и на него? – Нет, его представлять нам нет необходимости. По крайней мере до тех пор, пока я не узнаю, какие показания дала Салли Мэдисон. – Удачи тебе, шеф. Прости, что втянула тебя в это дело. – Не ты меня, а я тебя. – Разнеси их всех в пух и прах.