– Ну что вы, мистер Мейсон. Такое же точно жалованье он положил себе, когда владел двумя третями акций. Глаза Мейсона блеснули. – Он установил себе тогда такое жалованье, чтобы лишить Карсона возможности просить себе повышение? – Я не знаю, о чем думал мистер Фолкнер в то время. Я знаю только, что все заинтересованные стороны в момент выноса судебного решения о разводе пришли к соглашению, что любое повышение жалованья может производиться только с разрешения Дженевив или при повторном разбирательстве дела в суде. – Насколько я понимаю, вы поставили Фолкнера в крайне неприятное для него положение. – Я уже неоднократно заявлял, что не умею читать чужие мысли, мистер Мейсон. Это относится и к мыслям мистера Фолкнера. – Вчера вы встречались несколько раз? – Да. – Другими словами, назревал кризис? – Мистер Фолкнер определенно был готов предпринять какие-либо действия. – Если бы Фолкнер приобрел пакет акций, принадлежащий Дженевив, он снова стал бы владельцем двух третей компании. В этом случае он легко смог бы избавиться от Карсона, увольнение которого явилось бы идеальным ответом на его иск. – Вам, как адвокату, несомненно, понятны многие аспекты дела, которые я, как не специалист, не способен заметить, – вкрадчиво произнес Диксон. – Я преследовал одну-единственную цель – добиться наивысшей цены для клиентки, если продажа неизбежна. – Вы не были заинтересованы в приобретении доли Фолкнера? – Честно говоря, нет. – За любую цену? – Я бы не стал заходить так далеко в своих утверждениях. – Другими словами, благодаря ссоре Фолкнера с Карсоном, многочисленным судебным искам последнего и положению, в котором оказалась ваша клиентка, вы могли заставить Фолкнера приобрести ваш пакет акций за любую назначенную вами цену? Диксон промолчал. – Все это напоминает мне узаконенное вымогательство, – как бы размышляя вслух, произнес Мейсон. Диксон резко выпрямился, как от удара. – Мой дорогой мистер Мейсон! Я просто пытался получить наибольшую выгоду для своей клиентки. В чувствах Дженевив и мистера Фолкнера не оставалось и намека на взаимную привязанность. Я упоминаю об этом только для того, чтобы убедить вас в том, что нет необходимости придавать чувственную окраску деловым отношениям. – Хорошо. Вы виделись с Фолкнером несколько раз. В какое время состоялся ваш последний разговор? – Мы разговаривали по телефону. – В какое время? – Приблизительно… между восемью и восемью пятнадцатью. Точнее сказать не могу. – Между восемью и восемью пятнадцатью? – переспросил Мейсон, не скрывая своего интереса. – Да, именно так. – Что вы сказали ему? – Я сказал, что, если купля-продажа состоится, мы хотели бы завершить сделку как можно быстрее, то есть, если сделка не будет заключена до полуночи, мы посчитаем бесполезным тратить время на дальнейшие переговоры. – Что ответил Фолкнер? – Фолкнер сказал, что заедет ко мне между десятью и одиннадцатью часами. Он вынужден пойти на банкет, устраиваемый знатоками рыбок, потом у него назначена еще одна встреча. Он сказал, что при встрече сделает окончательное предложение, а если мы не примем его и на этот раз, он посчитает вопрос исчерпанным. – Когда вы звонили, он не говорил, что рядом с ним кто-то находится? – Нет, не говорил. – Разговор состоялся не позднее восьми пятнадцати? – Не позднее. – И не раньше восьми? – Да. – Быть может, раньше? – Уверен, что нет. В восемь я взглянул на часы и задумался, удастся ли мне еще раз поговорить с мистером Фолкнером. – Вы считаете, что разговор состоялся не позже восьми пятнадцати? – В восемь пятнадцать, мистер Мейсон, я настроил приемник на интересовавшую меня программу. Могу с точностью указать время. – Вы нисколько не сомневаетесь, что говорили с самим Харрингтоном Фолкнером? – Нисколько. – Как я понимаю, Фолкнер не пришел на назначенную встречу? – Нет, не пришел. – Вас это не встревожило? Диксон пригладил волосы короткими пальцами. – Не вижу причин не быть с вами откровенным, мистер Мейсон. Я был разочарован. – Но не стали звонить мистеру Фолкнеру еще раз? – Нет, не стал. Я боялся попасть в неловкое положение, как-то проявить свое нетерпение. Сделка, которую я пытался заключить с мистером Фолкнером, обещала быть достаточно выгодной. – Вы можете вспомнить точно, что говорил Фолкнер? – Да, он говорил, что собирается пойти на очень важную встречу и как раз одевается. Потом он сказал, что ему обязательно нужно пойти на эту встречу, но сделку с нами он тоже хочет заключить сегодня. – Что вы ответили? – Я сказал, что такая договоренность вряд ли устроит мою клиентку, так как сегодня – суббота. На что он заявил, что приедет к нам между десятью и одиннадцатью вечера. – Вы готовы назвать мне цену, которую назначили? – Не думаю, что она имеет какое-нибудь значение, мистер Мейсон. – Или цену, за которую миссис Фолкнер соглашалась продать свой пакет акций? – Правда, мистер Мейсон, я не могу понять вашей заинтересованности. – Разница между двумя суммами была ощутимой? – Да, весьма. – Когда мистер Фолкнер заезжал к вам? – Насколько я помню, около трех, и пробыл здесь всего несколько минут. – Вы уже высказали ему свое предложение к тому времени? – Да. – И он сделал вам свое? – Да. – Сколько времени длился разговор? – Не более пяти минут. – Мистер Фолкнер виделся с женой, я имею в виду, с бывшей? – При этом разговоре – нет.