— Вам здорово повезло, что Делла Стрит вместе с вами, — заметил Трэгг. — Правда? — Зачем вам была нужна Роза Килинг? — Я хотел переговорить с ней о завещании и получить от нее заявление. — О чем? — О ее свидетельских показаниях во время утверждения завещания. — В них что-то не так? — Просто надо было уточнить с ней некоторые детали. — Вы когда-нибудь встречались с ней при жизни? — Нет. — Тогда почему возникла такая спешка? — Никакой внезапной спешки. Я, наоборот, все откладывал это дело. — А вы знали, что она должна была заявить? — Конечно. Она уже давала показания, когда завещание впервые представили к утверждению. Теперь намечается второе дело: одна из сторон намеревается оспаривать завещание. Я собирался провести рутинную проверку, узнать, не выявились ли какие-нибудь новые аспекты, которые не фигурировали в ее первом заявлении. Хотел поговорить на эту тему в общем и целом. Трэгг почесал щеку кончиками пальцев. — Чем больше я думаю обо всем этом, Мейсон, тем больше убеждаюсь, что вас с Деллой Стрит надо на какое-то время вывести из игры. — Трэгг повернулся к одному из своих сотрудников в штатском: — Проводи господина адвоката и его секретаршу к нашей машине внизу. Пусть посидят в ней до моих дальнейших распоряжений. Проследи, чтобы они никому не звонили, ни с кем не разговаривали и не шептались друг с другом. Если захотят что-то обсудить, слушай все, что они говорят. — Вы превышаете свои полномочия, Трэгг! — воскликнул Мейсон. — Я занятой человек, меня ждет работа. — Знаю, — успокоил его Трэгг. — Но я хочу быть уверен, что ваша работа никак не помешает моей. — А как долго мне находиться под стражей? — спросил Мейсон. — Пока мы не закончим в квартире. — И сколько времени вам на это потребуется? — Пока не почувствую, что узнал все, что можно здесь узнать. Глава 11 Мейсон и Делла Стрит разместились на заднем сиденье полицейского седана. Полный офицер в форме занимал место за рулем. У него были широченные плечи, толстая шея, высокий лоб, маленькие, глубоко посаженные глаза, огромный подбородок и сплющенный нос, по которому в свое время кто-то хорошо врезал и его оставили заживать, как получится. Мейсон нагнулся к Делле Стрит и попытался тихо сказать: — Есть один момент, Делла… — Никакого шептания! — закричал полицейский. — Я просто хочу проинструктировать свою секретаршу. — Делайте это громче! Мне велено слушать, о чем вы болтаете. — Не думаю, что хоть кто-нибудь имеет право указывать мне, каким тоном разговаривать. Полицейский вылез из машины, открыл заднюю дверцу и стал забираться внутрь. — Подвинься, дружище, — обратился он к Мейсону. — Я сяду между вами. Лейтенант дал задание проследить, чтобы вы тут не совещались, а если Трэгг сказал, то мое дело выполнять. Никаких шептаний не будет. — Трэгг не имеет права приказывать ничего подобного, — заметил Мейсон. — Хорошо. Пусть будет по-вашему. Я не собираюсь лишать вас прав. Давайте шепчитесь, но делайте это через меня. Сколько угодно. Какое-то время они сидели молча, затем Мейсон заговорил: — Коэффициент умственного развития нашего уважаемого современника, представителя правительственной службы правопорядка, кажется ограниченным местным диалектом. — И? — подбодрила его Делла Стрит. Мейсон взглянул на ничего не выражающее лицо полицейского и продолжал: — Можем попробовать многосложные парафразы. Уничтожение одного из подписавшихся усиливает важность оставшегося члена троицы, присутствовавшей во время составления завещания для его официального утверждения. — Эй, что за чертовщина? — запротестовал полицейский. — Требуются какие-либо лечебные меры с нашей стороны? — поинтересовалась Делла Стрит. — Не обязательно лечебные, — ответил Мейсон. — Достаточно профилактических. — Каких? — Принимая во внимание каллиграфию, поступившую вчера, может быть неплохо уточнить определенные детали у оставшегося в живых из присутствовавших на церемониях, чтобы легализовать причину спорных моментов в свидетельских показаниях, а в случае, если мне придется задержаться и с этим ничего нельзя будет поделать, на твои плечи ляжет необходимость ускорить продвижение в том направлении перед допросами… — Прекратите немедленно! — закричал полицейский. — Чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы я применил власть? — Но вы же не станете вставлять кляпы нам в рот только потому, что Трэгг хочет задержать нас на какое-то время как важных свидетелей и наши показания могут иметь существенное значение? — Ну откуда, черт побери, мне знать, зачем вы ему нужны? — спросил полицейский. — Но я могу надеть на вас наручники, мистер Мейсон, и пристегнуть к столбу на крыльце. А если вы намереваетесь попробовать смотаться отсюда раньше, чем разрешит лейтенант, то облегчите мою задачу. Я просто скажу шефу, что был вынужден принять меры предосторожности. Я ему, естественно, доложу, что вы тут все время пытались сбить меня с толку своей непонятной болтовней, и вам наверняка придется задержаться подольше. — В произнесенных словах есть смысл, — заметила Делла. — По крайней мере, это единственный вопрос, по которому не требуется никаких пояснений. — Вы с кем разговариваете? Со мной? — спросил полицейский. Делла Стрит кивнула. — Когда вы захотите мне что-нибудь спеть, пусть это будет чистое соло. Никаких трелей, просто песня. — Извините, забыла, — засмеялась Делла. — Забыли что? — Ничего. Делла Стрит повернулась к Мейсону: — Возможно возникновение неотложного дела в результате оформления сделки, и тебе придется передать часть… — Хватит! — закричал полицейский. — Вы сами напросились. Еще одно слово — и я рассажу вас по разным машинам, чтобы у вас не было возможности разговаривать. Он опять пересел вперед, нажал на кнопку, включил рацию и сказал: — Говорит девяносто первый, говорит девяносто первый. Позвоните лейтенанту Трэггу. Сообщите, что две птички, которых я держу по его приказу, поют странные песни. Что мне с ними делать? — Девяносто первый, прием, — ответил голос. — Передать вашу информацию лейтенанту Трэггу? — Да. Вы знаете, где он. Там есть телефон. Позвоните ему. — Вообще-то наш разговор был только… — начал Мейсон. — Заткнись! Мейсон пожал плечами и заметил: — Ну, если вы так… — Я сказал — заткнись!