– Двенадцать, – вырвалось у адвоката. – Двенадцать? – переспросила Делла. – Двенадцать, – повторил Мейсон, и его глаза весело блеснули. – Босс, о чем ты говоришь? – Совсем недавно я сказал тебе, что в этом расследовании, складывая два и два, я получаю не четыре, а шесть, и меня это тревожило. Теперь при сложении двух и двух у меня получается двенадцать. – В каком смысле? Он покачал головой. – Давай какое-то время даже не думать об этом. Не так часто нам выдается шанс расслабиться, Делла. Давай есть, пить и веселиться, потанцуем, а потом вернемся в офис и пригласим на совещание Дрейка. К тому времени идея, которая вертится у меня в голове, вероятно, обернется миражом. А если это не мираж, – мечтательно добавил Мейсон, – тогда у нас потрясающее расследование. Расследование-сенсация. Настоящая бомба! – Поясни, шеф. Он покачал головой. – Едва ли так будет, Делла. Это всего лишь мираж. Давай пока про это забудем, и тогда не ощутим разочарования, если информация, которую добудет Пол Дрейк, покажет, что мои умозаключения не стоят и ломаного гроша. – Ты хочешь сказать, эта девушка… – начала Делла. – Стоп, стоп, – прервал он ее. – Не спорь с боссом. Пойдем, заиграли фокстрот. Помни, даем мозгам отдых. Мейсон не спешил закончить обед, не говорил больше и о делах. Делла ему подыгрывала. Больше часа они наслаждались возможностью отдохнуть, которая так редко выпадает людям, работающим вместе, делящим победы и поражения и так хорошо понимающим друг друга, что отпадала всякая необходимость в лицемерии, столь часто становящимся неотъемлемой частью человеческих отношений. И лишь когда унесли пустые тарелки из-под десерта, адвокат допил последнюю каплю ликера и со вздохом сказал: – Что ж, Делла, продолжим гонку за миражом и попробуем доказать, что это все-таки мираж. – Ты так думаешь? – Не знаю, и боюсь думать, что нет. В любом случае, давай позвоним Дрейку. Пусть подойдет в офис. – Послушай, босс, вот о чем я подумала, – Делла встала из-за стола. – Допустим эта женщина, зная об ордере на ее арест, выданном в Калифорнии, убежала в Австралию, и… – Ни слова больше, – Мейсон положил руку ей на плечо. – Давай не будем летать в облаках. Мы должны твердо стоять на земле. Позвони Полу Дрейку и скажи, что мы ждем его в офисе, а я поймаю такси. Она кивнула, но по глазам чувствовалось, что мыслями она вся в расследовании. – Разумеется, если епископ – самозванец… Мейсон наставил на нее указательный палец и согнул большой, будто это курок револьвера. – Молчи или стреляю! Делла рассмеялась. – Я позвоню Полу, пока буду пудрить носик, босс, – и исчезла в дамской комнате. Пол Дрейк постучал в выходящую в коридор дверь кабинета Перри Мейсона, и Делла Стрит впустила его. – Вижу, вы вкусно пообедали, – улыбаясь, отметил Дрейк. От ресторанной беззаботности Мейсона не осталось и следа. Лицо стало напряженным, взгляд пронзительным. – Что у нас с епископом, Пол? – спросил он. – Епископ в настоящее время может передвигаться самостоятельно, – ответил детектив. – Выписался из больницы и вернулся в отель. Правда, без шляпы. На голове столько бинтов, что видны только один глаз и кончик носа. Согласно последним донесениям, в таком виде едва ли он сможет читать проповеди. – А как эта Ситон? – По-прежнему в своей квартире на Западной Адамс-стрит. Не выходила оттуда. Вероятно, ждет звонка епископа, и не собирается уходить, пока он не позвонит. Мейсон нахмурился. – Нет в этом смысла, Пол. – А по-моему, это как раз и имеет смысл, – возразил детектив. – Она собирала вещи, когда мы заглянули к ней. Несомненно, готовилась к отъезду. Она признала, что собиралась в путешествие с епископом или с пациентом, с которым он собирался ее связать. Вот и ждет, пока епископ даст ей более четкие инструкции. Она сидит у себя с того самого момента, когда епископа отвезли в больницу. – Не уходила на обед? – Не открывала даже дверь черного хода, чтобы вынести мусор, – ответил Дрейк. – Твои люди следят и за парадной дверью, и за черным ходом? – Совершенно верно. Человек, который проследовал за ней из отеля, наблюдает за парадной дверью, а через пять минут после нашего отъезда другой мой сотрудник взял под контроль черный ход. – Делла нашла кое-что интересное, – сменил тему Мейсон. – Возможно, важное. Джейнис Элма Браунли приплыла из Австралии на пароходе «Монтерей». – А что тут интересного или важного? – спросил Дрейк. – Епископ Мэллори прибыл на том же пароходе. Они провели вместе две или три недели. И если только я сильно не ошибаюсь, женщина, которой интересовался епископ в связи с непредумышленным убийством, – мать этой молодой красотки. Дрейк задумчиво нахмурился. – Мы с Деллой помозговали над этой идеей, Пол. Может, все это бред. Я даже не решился озвучивать мои мысли. Хочу, чтобы ты послушал и высказал свое мнение. – Валяй, – кивнул Дрейк. – Всегда готов находить дыры в твоих идеях. – Допустим, эта Браннер сбежала в Австралию. Допустим, она родила девочку после того, как Оскар Браунли вернулся в Штаты. Допустим, епископ Мэллори, тогда священник англиканской церкви, пристроил девочку в хорошие руки. Допустим, отдал ее в семью по фамилии Ситон, а потом, допустим, отплыв в Америку на пароходе «Монтерей», встретил на корабле девушку, которая представлялась всем, как Джейнис Браунли. Он знал, что она – самозванка, но, допустим, не стал торопиться с разоблачениями. Сначала решил собрать более веские улики, к примеру, найти настоящую внучку Браунли. Так что у меня не складывается? Дрейк ответил после короткой паузы. – Знаешь, Перри, это все-таки бред. Во-первых, у тебя одни предположения. Во-вторых, мать не могла не знать о переезде девочки в особняк Браунли, а если бы туда приехала не та девушка, она бы подняла дикий шум. – Допустим, – прервал его Мейсон, – что мать находилась за пределами штата и ничего не знала, но только что выяснила. Тогда она приехала бы сюда и учинила скандал. – Но она не приехала, – указал Дрейк. – И это лучший ответ. Опять же, не забудь, что симпатичные девушки сильно меняются, превращаясь из младенца в ослепительную наследницу. Епископа Мэллори, возможно, больше интересовали пастырские обязанности, чем усыновление или, как в нашем случае, удочерение чужих детей. Нет, Перри, я думаю, тебя потянуло не туда. Но вполне возможно, что кто-то хочет развести нашего миллионера, и для того, чтобы это провернуть, в частности, для придания достоверности, им требуется некий епископ Мэллори, потому что, заслав липового епископа Мэллори к доверчивому, но агрессивному адвокату и скормив последнему душещипательную историю, в итоге в колеса телеги Браунли могут наставить столько палок, что он согласится заплатить деньги, при условии, что от него отстанут. – То есть ты думаешь, что этот епископ – липовый? – спросил Мейсон. – С самого начала я не сомневался, что епископ – преступник. Не нравится мне его заикание, Перри. – Мне тоже, раз ты об этом упомянул, – медленно ответил Мейсон. – Ну вот, – ухмыльнулся Дрейк, – наконец-то мы на чем-то сошлись. – Поэтому я думаю, что нам нужно вновь поговорить с епископом Мэллори, если только он не свяжется с нами первым. Как давно он в отеле, Пол? – Полчаса, может, чуть дольше. После того, как он пришел в себя, хуже ему не стало, разве что болит голова, да повязка вместо шляпы. – Что он сказал полиции? – Что открыл дверь номера, и кто-то выпрыгнул из-за двери, ударил его по голове, и это все, что он помнит. Мейсон нахмурился. – Не складывается это с разбитым зеркалом и сломанным стулом, Пол. В номере дрались. Дрейк пожал плечами. – Я знаю только то, что он сказал полиции. Разумеется, Перри, когда человека с такой силой бьют по голове, он забывает многое из того, что произошло. – За епископом следят? – Двое. Каждый в своем автомобиле. Не выпускаем его из виду. – Давай вновь поговорим с этой Ситон и возьмем с собой Деллу. Эта рыжая – кипящий котел, но, возможно, Делла сможет расположить ее к себе. – Теперь мы ничего из нее не вытащим, – в голосе Дрейка слышалось негодование. – Почему упор на «теперь»? – спросил Мейсон. – Не понравился мне твой подход, Перри. Я знаю таких, как она. Ее следовало запугать до смерти, убедить, что епископ убит и она – главная подозреваемая. Вот тогда она рассказала бы нам все, чтобы снять с себя обвинения.