Глава четвертая Мама учит меня бою быков Мы мчались сквозь ночь по темным проселкам. Ветер хлестал по «камаро». Дождь сплошным потоком стекал по лобовому стеклу. Не понимаю, как мама могла что-то видеть, но она изо всех сил давила на газ. Всякий раз при вспышке молнии я смотрел на сидевшего рядом со мной на заднем сиденье Гроувера и гадал: то ли я сошел с ума, то ли он вырядился в какие-то замысловатые лохматые штаны? Но нет, запах был точно такой же, как тогда в детском саду, когда нас водили на экскурсию на площадки молодняка: пахло ланолином, как от шерсти. Запах скотного двора. — Значит, ты и мама… знакомы? — только и сумел сказать я. Гроувер стрельнул глазами в зеркало заднего вида, хотя машин сзади не было. — Ну, не то чтобы знакомы, — ответил он, — я имею в виду, мы никогда не встречались лично. Но она знала, что я за тобой наблюдаю. — Наблюдаешь за мной? — Вроде смотрителя. Чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке. Но я был твоим другом и не притворялся, — торопливо добавил он. — Я и вправду твой друг. — Хм… а кто же ты на самом деле? — В данный момент это неважно. — Неважно? Начиная от пояса, мой лучший друг оказался ослом… Гроувер издал резкий горловой звук, напоминавший ржанье. Я слышал, как он ржал, и раньше, но всегда считал это приступом нервного смеха. Теперь же я понял, что это, скорее, раздраженное мычанье. — Козел! — вскрикнул он. — Что? — Нижняя часть у меня козлиная. — Ты только что сказал, что это не важно. — Мэ-э-э! Есть сатиры, которые забили бы тебя копытами за такое оскорбление! — Вот это да! Постой. Сатиры! Ты вроде как… из мифов мистера Браннера? — Выходит, те старые дамы за прилавком с фруктами тоже миф, Перси? И миссис Доддз миф? — Так, значит, ты допускаешь, что миссис Доддз была на самом деле? — Конечно. — Тогда почему?.. — Чем меньше ты будешь знать, тем меньше монстров навлечешь на свою голову, — сказал Гроувер так, будто это было совершенно очевидно. — Мы навели на людей Туман. Надеялись, что ты примешь это за галлюцинации. Но все без толку. Ты стал понимать, кто ты. — Кто я… погоди-ка минутку, что ты имеешь в виду? Странный рев снова раздался позади нас, я уже слышал его, но на этот раз он приблизился. Кто бы за нами ни гнался, он по-прежнему несся по нашему следу. — Перси, — вмешалась мама, — слишком многое надо объяснить, а времени мало. Мы должны доставить тебя в безопасное место. — Безопасное? Но от кого и от чего? Кто за мной гонится? — Ничего особенного, — ответил Гроувер, явно задетый моим замечанием насчет осла. — Всего лишь повелитель мертвых и несколько его кровожадных любимчиков. — Гроувер! — Простите, миссис Джексон. Пожалуйста, не могли бы вы ехать немного быстрее? Я старался рассудком охватить все, что происходит кругом, но мне это не удавалось. Я понимал, что это не сон. С воображением у меня было туговато. Мне никогда не могло присниться что-нибудь настолько странное. Мама круто свернула влево. Мы выехали на более узкую дорогу и помчались мимо темных фермерских домов, лесистых холмов и надписей «ЧУЖУЮ КЛУБНИКУ НЕ РВАТЬ» на белых частоколах. — Куда мы едем? — спросил я. — В летний лагерь, про который я тебе говорила. — Голос матери звучал напряженно, ради меня она изо всех сил пыталась скрыть свой страх. — Туда, куда хотел отправить тебя отец. — Туда, куда ты не хотела, чтобы я ехал. — Пожалуйста, дорогой, — взмолилась мама. — Все слишком серьезно. Попробуй понять. Ты в опасности. — Потому что какие-то старые дамы перерезают пряжу? — Это были не старые дамы, — сказал Гроувер. — Это были богини Судьбы. Понимаешь ли ты, что это означает… то, что они явились перед тобой? Они делают это, только когда ты… когда кто-нибудь вот-вот умрет. — Вау! Ты сказал «ты». — Нет. Я сказал «кто-нибудь». — Ты имел в виду меня. — Я имел в виду тебя как нечто обобщенное. Не тебя лично, разумеется. — Мальчики! — оборвала нас мама. Она резко крутанула баранку вправо, и я на мгновение заметил фигуру того, от кого она уворачивалась, — темные, трепещущие на ветру очертания, которые потом словно сдуло штормом. — Что это было? — спросил я. — Мы уже почти там, — отозвалась мама, не обращая внимания на мой вопрос. — Еще милю. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Я не знал, где это «там», но я лежал в машине, опрокинувшись на сиденье, и мне хотелось, чтобы мы наконец приехали… Снаружи были только дождь и тьма — пустынная загородная местность, которую проезжаешь, когда добираешься на дальнюю оконечность Лонг-Айленда. Я подумал о миссис Доддз и о том, как она превратилась в тварь с острыми клыками и кожистыми крыльями. Мои конечности дрожали от настигшего меня потрясения. Она действительно была не человеком! Она хотела убить меня! Потом я вспомнил о мистере Браннере… и мече, который он мне бросил. Прежде чем я успел спросить об этом Гроувера, волосы у меня на голове встали дыбом. Последовала ослепительная вспышка, пробравший меня до костей грохот, и наша машина взорвалась. Помню чувство невесомости, и меня как будто сплющило, обожгло и облило водой из шланга одновременно. Отлепившись лбом от спинки водительского сиденья, я сказал: — Вау! — Перси! — крикнула мама. — Я в порядке… Я постарался стряхнуть с себя оцепенение. Я был жив. Машина на самом деле не взорвалась. Мы съехали в кювет. Водительские дверцы заклинило в грязи. Крыша треснула, как яичная скорлупа, и дождь хлестал сквозь дырки. Молния. Это было единственное объяснение. Нас скинуло с дороги. Рядом со мной на заднем сиденье лежало нечто большое, неподвижное и бесформенное. — Гроувер! Он тяжело осел набок, кровь струйкой стекала у него из уголка рта. Я потряс его мохнатое бедро, думая: «Нет! Даже если мой лучший друг — наполовину животное со скотного двора, я не хочу, чтобы он умирал!» Потом Гроувер простонал: «Еды», и я понял, что надежда осталась. — Перси, — сказала мать, — мы должны… — Ее голос пресекся. Я оглянулся. При вспышке молнии сквозь заляпанное грязью заднее стекло я увидел фигуру, которая, ковыляя, подбиралась к нам по обочине. При виде ее мурашки побежали у меня по всему телу. Это был темный силуэт могучего парня, похожего на футбольного игрока. На голову у него было наброшено что-то вроде одеяла. Торс мускулистый и покрыт шерстью. Поднятые руки походили на рога. Я с трудом проглотил комок слюны. — Кто это?.. — Перси, — сказала мать до ужаса спокойным голосом, — выметайся из машины. Потом она бросилась к водительской дверце. Та завязла в грязи. Я попробовал открыть свою. То же самое. В отчаянии я посмотрел на отверстие в крыше. Оно могло послужить выходом, но края его были рваные и дымились. — Вылезай через другую дверцу! — велела мать. — Перси… ты должен бежать. Видишь то большое дерево? — Что? Еще одна вспышка молнии, и сквозь дымящуюся дыру в крыше я увидел дерево, которое она имела в виду: огромная сосна, размером с рождественскую елку в Белом доме, росла на вершине ближайшего холма.