— А я услышал что-то про Синод и решил, что Маша с Гошкой хотят венчаться? — Да нет, Ванечка, это я переживала, что вы с Гошей, то есть Маша с Гошей — родственники. Иван замер и надолго замолчал. Затем, глубоко вздохнув, сказал: — Римас, я не хотел говорить, но... но думаю, стоит сказать мы с Гошкой никакие не братья. Он сын Кристины, бывшей жены Егора. Гошке было всего полтора годика, когда отец женился на его матери. Отец даже не знал о ребенке. А она через неделю его привезла. И отец сначала установил опеку. А потом полюбил малыша и полностью сменил документы, записав его своим сыном. Я не хотел бы, чтобы Гошка узнал, что он не Плотников. Для него это будет ударом. Кстати, его мать, Кристина Ведерникова, по первому мужу Красовская, недавно умерла. Я узнал, что Гошка ей все-таки немного помогал деньгами. О его биологическом отце я ничего не знаю, кроме имени и фамилии: Стас Красовский. Хотя нет. По-моему, он был спортсменом. Но для меня Гошка есть и будет навсегда родным братом. Ошеломленные Римас и Вера долго сидели молча. — Да... Под каждой крышей свои мыши, — нарушил молчание Римас. * * * К ужину приехал Гоша. Еще днем он попросил Римаса уделить ему время для важного разговора. После ужина мужчины прошли в кабинет. Гоша попросил Римаса спрятать небольшой футляр в сейф. Он признался, что хотел бы в новогоднюю ночь просить у Римаса и Веры руки Машеньки. — Могу взглянуть? — спросил Римас. — Конечно, пап, — открыл футляр с помолвочным кольцом Гоша. — Чудесное колечко! — одобрил Римас. — Ты выбрал сапфир, как и я когда-то для Верушки. С размером не ошибся? — Нет. Все точно. — Я рад за тебя, сынок, — обнял он Гошу. — Надо позвать Верушку. Она должна быть в курсе. — Конечно, пап. Вообще-то я собирался поговорить с вами завтра, но рад буду сделать это сейчас. Римас набрал номер Вериного сотового телефона. И через минуту раздался нежный голосок жены. — Солнышко, ты не могла бы зайти ко мне в кабинет? Можешь? Отлично! Да, очень важно. Надо посоветоваться. Удивляюсь, какая отличная связь. Слышу тебя так, будто ты рядом, — говорил он, стоя спиной к двери. И только увидев улыбающуюся физиономию Гошки, понял, что дело не чисто. Резко обернулся и увидел смеющуюся Веру. — Ну-ну, — покачал он головой и сам рассмеялся. — Что-то случилось, Рим? — Случилось. Гоша сейчас все расскажет. — Мам, пап, — волнуясь, с трудом собрался с духом Гоша. Я просто безумно люблю Машеньку. В новогоднюю ночь я хотел бы просить у вас ее руки. Помолвочное кольцо я купил. Мне кажется, если мы объявим себя женихом и невестой, нам будет легче пережить эти оставшиеся несколько месяцев. Вера открыла футлярчик с кольцом. Полное любви и нежности платиновое кольцо с крупным сапфиром в обрамлении двух бриллиантов. — Tiffany. — Что ты сказала, солнышко? — Я сказала Tiffany. Это кольцо ювелирного дома Tiffany. Оно очень красивое и нежное. Где ты его раздобыл? — В лучшем пражском ювелирном магазине. Ох, — стукнул он себя по лбу, — забыл про обручальные кольца. — Парные, 750 проба, — сказал Римас и рассмеялся. — Солнышко, ты посмотри сюда, — не вынимая колец, он развернул футляр к Вере. Читай, что там выгравировано. — Любовь — это навсегда... — тихо рассмеялась Вера. — Пап, мам, но есть еще кое-что. Я только прошу не посвящать в эту историю Ваню, но и смолчать не имею права. — Интересно, что за тайны? — Пап, ты помнишь, когда я, не сказав никому, обратился к Эмилии Львовне с просьбой помочь мне сменить фамилию Плотников на настоящую фамилию отца — Плотник? — Помню очень хорошо. Мы потом меняли все твои документы. — Так вот... Я хочу, чтобы вы знали. Егор Васильевич Плотников не мой отец! — С чего ты взял? — С того, что я находился в кабинете Эмилии Львовны, когда она вышла на несколько минут. Зато вошла ее помощница уточнить, какую из трех фамилий надо вписать? Я удивился и попросил озвучить эти фамилии. То, что я услышал, ошеломило меня. Девушка назвала три фамилии: Ведерникова Кристина Ивановна (я знал, что это девичья фамилия матери), Красовский Станислав Игоревич и Плотников Егор Васильевич. Вошла Эмилия Львовна. Узнав, что натворила помощница, она со скандалом уволила ее. Ну а я вцепился в Эмилию Львовну мертвой хваткой и заставил ее рассказать все, что знает. Она вынуждена была мне рассказать, что с Красовским моя мать заключила брак. Это была красивая была пара. А через два месяца они неожиданно развелись. Причину она не помнила. А через два года состоялась свадьба матери с Егором Плотниковым. Новость меня потрясла. Я был полностью раздавлен, растерян и ошарашен от услышанного. Я не знал, что мне делать. Если я не Плотников, то кто же? Эмилия Львовна убедила меня подумать хотя бы день и не принимать необдуманных решений. Она сказала: «Ты столько лет считал себя сыном Егора. Не руби с плеча! Все-таки Егор любил тебя, я это знаю точно». Я поехал на квартиру отца. Там стены толстые. Зашел в ванную, пустил воду и долго орал, пытаясь снять стресс. Но легче не стало. I really felt the ground slipping away from under my feet/Я реально почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног/,— от волнения он перешел на английский. Я был никто: мать бросила, отец, видимо, тоже. Как жить дальше? Потом мне стало стыдно. У меня были вы, мои самые надежные мама и папа. И я решил оставить фамилию Плотник в память о человеке, который дал мне свою фамилию и старался быть отцом. Мысль сделать ДНК-тест возникла в моей голове спонтанно. Месяца полтора назад мы с Арсом, Иваном и Антоном возвращались из нашего филиала в Сосновом Бору. У Вани неожиданно пошла носом кровь. Я дал ему свой носовой платок. Он изрядно пропитался кровью. И я забрал его у брата и положил в целлофановый пакет. Туда же незаметно отправил стаканчик, из которого он пил воду. Отвез в лабораторию и через несколько дней убедился, что ни к фамилии Плотников, ни к фамилии Плотник не имею никакого отношения. А сегодня я приехал к вам за советом. Может это и глупо, но меня терзает вопрос: имею ли я право при вскрывшихся обстоятельствах носить эту фамилию? — Что я могу сказать тебе, сынок. Ты имеешь полное право носить фамилию Егора, потому что это было его решение. И я точно знаю, что он относился к тебе как к родному сыну. Если бы это было не так, то после развода он оставил бы тебя с твоей матерью, которая собиралась сдать тебя в детдом. Думаю, ему было бы больно узнать, что ты от него можешь откреститься. — Да, пап, спасибо тебе. Ты развеял мои сомнения. Я, наверное, слишком зациклился на этом. — Я рад, что ты все правильно понял. Но я бы посоветовал тебе узнать все-таки о своем биологическом отце. — Зачем? Пап, мне 30 лет! И ни разу за это время он никак о себе не заявил. — Я не согласна с тобой, Гошенька, — подключилась к разговору Вера. — Он ведь мог и не знать о беременности твоей мамы. И она могла не знать: на раннем сроке типичные признаки не у всех проявляются. Все индивидуально. — Верушка, пообщайтесь пока. Я ненадолго отвлекусь, — сказал Римас и вышел из кабинета. Через некоторое время он вернулся и сразу сел за компьютер. Довольно потирая ладони, вновь вышел из кабинета и вернулся в приподнятом настроении. — Ну что, мои хорошие, чай будем пить сегодня? — поинтересовался Римас. — Конечно, мой родной. У меня сегодня творожные булочки. — У-у-у, это так божественно звучит, — неожиданно в унисон обрадовались оба и расхохотались. * * * — Ну, рассказывай, что ты узнал такого, что сияешь как медный грош, — сгорая от нетерпения, спросила Вера, как только они вошли в гостиную. — Поцелуешь меня? Расскажу! — Это что-то новое, Штейн! — Ты просто давно не целовала меня. — Утром! — Ну вот я и говорю: давно!