— Дмитрий Анатольевич, не стоит так внимательно изучать изображение на коробке, — обращается он к генерал-майору. Эти картинки не имеют ничего общего с тем, что находится под ними. Это просто крышки! — хохочет мой младший брат, и мы переглядываемся с отцом. Он подходит к каждому столику. Поднимает крышку каждой коробки, а под ними плотная бумага, прикрывающая пазлы. — На счет «три» аккуратно поднимите верхний лист и отложите в сторону. Пазлы уже перемешаны. Через три минуты по моей команде «Старт!» приступайте к сборке. Раз, два, три! — командует Мика. И Дмитрий Анатольевич резко срывает верхний лист и часть пазлов разлетается. Ай, ай, ай! — сокрушается Мика. А я ведь предупреждал: аккуратно! Звучит команда «Старт!» и все бросаются собирать пазлы. Смотрю на отца и Стаса. Они пока присматриваются, очевидно, вызывают ассоциации с фрагментами пазлов. Но и мама удивляет. Она выдергивает отдельные кусочки и мне кажется, что мы окажемся в пролете. Ровно за семь минут до звонка отец и следом за ним Стас быстро приступают к сборке, а мама подбрасывает им нужные кусочки. И я понимаю, моя умнейшая мама собирала фрагменты рамки. Я тоже ускоряюсь и за несколько секунд до звонка мы собираем наш пазл, и я успеваю нажать на кнопку. И слышу, что в унисон с нашим звучит звонок в Сашкиной команде. Сдается мне, что братец специально придержал свой звонок, чтобы не уронить наше реноме и прийти к победе вместе! Мне кажется, отец тоже догадался, обнял Сашку и пожал ему руку. * * * — Ну а сейчас, дамы и господа, fashion-дизайн, или Мода-1995! — объявил Мика. — Нужны супружеские пары, желающие поучаствовать. Конечно же, отец сразу выдвинул маму и себя. Я посмотрел на жену, и она многообещающе мне подмигнула. И под конец, махнув рукой, согласились Алексей и Лиза. Что придумал Мика? Ни за что не догадаетесь! Он приволок несколько мешков, набитых одеждой и всякой всячиной. Суть развлечения состояла в том, что одному из супружеской пары завязывали глаза, а он или она должны были после этого вслепую нарядить своего партнера. Кто кого будет наряжать, решал жребий. Маме и Тее выпал жребий наряжать отца и меня соответственно. Алексею повезло стать кутюрье для Лизы. Перед каждой парой Мика поставил мешок с кусками тканей, самой разнообразной и несовместимой по цвету и фасону одеждой, и всем, что попало под руку. Тот, кого наряжали, видел все, но не имел права подсказывать. Он — манекен! Fashion-дизайнер мог ощупывать одежду и саму «модель». А зрители должны были поддерживать конкурсантов. Время: 15 минут. Было смешно наблюдать, когда Теюшка, ощупывая меня, накинула мне на бедра что-то похожее на шаль и пыталась завязать ее узлом. Зрители хохотали. Женщины визжали от щекотки, а мужчины, их одевавшие, иногда сталкивались друг с другом. Но самое интересное было потом, когда «дизайнерам» развязали глаза. Лично на мне оказалась шаль с жуткими зелено-красными цветами и разрезом сзади. На шею вместо предполагаемого боа были наброшены детские пижамные штанишки со всякими слониками, мишками, зайцами. На левом запястье трогательно смотрелся мужской носок, который моя жена пыталась завязать в виде цветка. Еще живописнее выглядел отец. Мама каким-то волшебным образом натянула на него женскую блузочку размеров так на пять меньше и которая так и осталась на середине груди отца. Его руки она обмотала туалетной бумагой, которую нащупала в мешке, создав имитацию перчаток. Голову оригинально украсила двумя галстуками наподобие шляпки. А на бедра сзади и спереди умудрилась пристроить две детские пеленки, скрепив их мужским ремнем. Это был шедевр и однозначно первое место! После этого конкурса отец присудил денежную премию Мике. Вот чему я больше всего поражаюсь, так это умению отца мгновенно генерировать идеи. Премия Мике навела его на мысль учредить по три годовых штейновских стипендии лучшим из лучших: школьникам, студентам, аспирантам. Честно признаюсь, такого Нового года у нас еще не было. Детей уложили спать. А у нас начались танцы. Я смотрел на танцующих родителей и восхищался: вечная любовь и весна — forever! Да будет так у всех здесь собравшихся! * * * Новогодние праздники быстро пролетели. Я извернулся, слетал одним днем в Прагу, и добыл Теюшке кольцо с сапфиром и бриллиантами. Зная, что мы уезжаем целой группой (неожиданно Стас выразил желание примкнуть к нам: у него тоже была недвижимость в Вильнюсе) по нашим делам продажным, я накануне отъезда решил порадовать жену подарком. Я даже не сообразил сразу, о чем она спросила меня, когда я надел ей кольцо на палец. Тея припала ко мне, целуя и шепча на ухо: «Любимый, ты решил подарить мне это чудесное кольцо заранее за третьего? Я так счастлива!» — Теюшка, про счастье я понял, но что означает «за третьего»? — Арс, ты что, ничего не понял? Повтори, что я сказала, — потребовала она. Я начал повторять слово в слово... и тут до меня дошло: под бой курантов я сам заказал третьего малыша, и там, наверху, услышали. Моя любимая беременна! Я подхватил ее на руки и принялся качать как ребенка. Я даже не знал, как выразить свою радость. — Вот стану опять толстой и некрасивой, — всплакнула вдруг Тея, — а ты найдешь себе другую. — Это с чего же ты сделала такой вывод? — удивился я. Запомни, дуреха моя, беременная женщина — прекрасна как мадонна. Неужели я дал тебе повод делать такие выводы? В нашей семье этот вопрос никогда не поднимался. Потому что жизненные принципы и ценности у нас другие. — А в нашей семье он прижился с самого раннего детства. У меня и не было этого детства, — сказала вдруг Тея. Отец постоянно изменял маме, а потом просил прощения и раскаивался. Но через месяц-другой все начиналось опять. Я ненавижу их, Арс! Они просто монстры и мазохисты. Отец — кобель. А мать — идиотка, которая получает удовольствие от унижений. Я помню бессонные ночи, когда они выясняли отношения, были посуду, чуть ли не вырывали волосы друг у друга. А мне с утра в школу. Выпускной класс. Я и так ходила как тень. Однажды я не выдержала и закричала, чтобы они прекратили орать друг на друга. — Да разведитесь вы в конце-то концов, дайте мне школу окончить, и я уйду отсюда, — закричала я тогда. А этот... Арс, я не могу его назвать отцом. Он так ударил меня, что я отлетела к стене и ударилась головой. Мать даже не подошла ко мне. — Боже мой, — ужаснулся я, — что я сейчас слышу? А ведь я помню огромный синяк под глазом у Теюшки, когда ее в школе заставили снять очки. Она сказала, что ударилась об угол шкафа. Но это был именно удар кулаком! Как я мог оставить этот эпизод без внимания? Я обнял свою малышку, целовал и гладил, объяснял, что нам нельзя плакать и волноваться, а то наш Марик будет тоже там беспокоиться. Я положил руку на ее живот, гладил его и поклялся, что никто из них никогда не переступит порог этого дома. Немного туманно. Местами темно... Отъезд назначили на семь утра. Вера встала пораньше. Сварила детям манную кашу. А для взрослых приготовила сытную и вкусную яичницу с беконом, чай и кофе с кексами. Накануне Арсений привез Тею и детей к родителям, чтобы ей не оставаться одной в квартире. Здесь просторно, много людей. Им не будет скучно. Маша обрадовалась, что приехала Тея. Они очень сдружились за последние два года. Им было, о чем поговорить. А когда Ваня, Алексей и Антон рано утром привезли своих жен и детей в дом Римаса, сразу стало понятно: скуки здесь не будет! Вера с Римасом последними сели в микроавтобус. За рулем сидел Арсений. Оглядев всех, он расхохотался. — Дивная картина: Белоснежка и... восемь гномов! Мамуль, не обижайся! Ты прекрасна! — Вот только гномы-переростки подвели, — сказал Гоша. Больше подошли бы тридцать три богатыря. — Угу! И с ними дядька Черномор! — добавил Римас. — Поехали, юмористы! — С Богом! — прошептала Вера и перекрестила салон. Всю дорогу она думала о словах Мики. Накануне отъезда он обнял ее и сказал: «Мамулечка, ты, пожалуйста, не выходи никуда без папы, ладно! Будь всегда рядом». — Мика, ты что-то плохое видел? — Немного туманно. Местами темно. Но все будет хорошо! Я люблю вас с папой! Ехали спокойно, меняясь через каждые два часа. Арс и Гоша высоко оценили профессионализм Стаса. Создавалось впечатление, что он не касается руля, так легко он вел микроавтобус. Рулил он плавно. Почти все повороты совершал, не меняя положения рук на руле. Это была песня! На границе с Литвой их остановили пограничники. Римас предъявил документы, среди которых на имя Римаса и Веры Штейн была выдана бессрочная и беспрепятственная виза на въезд и проживание. Этот документ им выдали в мэрии в благодарность за то, что они решили не продавать дом-дуплекс дяди Лукаса, а подарили его детскому дому. Римас нанял бригаду Локиса, и в доме сделали ремонт. Их тут же пропустили. Римас созвонился с Борисом. На 9 утра назначили встречу покупателей по всем объектам недвижимости в бывшей квартире деда Натана, ныне квартире Арса. Все проходит нормально. Но один из покупателей пытается вырваться вперед, предлагая за квартиру Арса и Верочкин магазин сумму значительно больше, чем было заявлено продавцами. Но это не аукцион! Его поведение ни Вере, ни Арсу, ни Римасу не нравится. Некто Масюлис не сводит глаз с Веры. Он ее буквально раздевает. И Римас, еле сдерживая себя, вдруг объявляет, что по этим двум объектам уже есть договоренность, поэтому их уже можно не рассматривать. Самое интересное, что Гоша подтверждает этот факт, ссылаясь на какие-то бумаги в его руках. — Ай да Гошка! — ликует про себя Римас. Он уловил, что этот человек нам не приятен, и поддержал мой блеф. — И кто же этот счастливчик? — с вызывающей ухмылкой спрашивает Масюлис. — Я! — с вызовом, жестко отвечает Стас. — Тебя что-то не устраивает?