Спивак. Это личные мотивы, не ваше дело. Следователь. Яник, вы хорошо понимаете, что речь идет о преступлении. Отвечайте по существу. Спивак. Честно? Следователь. Разумеется. Спивак. Из ревности. Следователь. А какой повод? Спивак. Несколько месяцев добивался ее благосклонности, а она — ноль внимания. И вдруг встречаю с ментом, с лейтенантиком. Какой-то хмырь. Неужели достойнее меня? Ну, и обида, конечно, взыграла. Подкараулил ее. А был бы вместе с ней лейтенант, то и его бы... Следователь. Спасибо. На сегодня допрос окончен. Суд состоялся в старом здании облсовета. Народу — ни пройти, ни пролезть. Так взволновало людей это страшное убийство и то, что совершили его подростки — одноклассники, по существу друзья Сережи Игнатенко. Собралась почти вся школа, родственники, родители. Суд приговорил Спивака-Яника по совокупности преступлений к высшей мере. Князеву суд определил меру наказания десять лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии усиленного режима, Заурову — три года в исправительно-трудовой колонии общего режима. Зал стоя аплодировал решению суда. Мать Князева, бледная, еще молодая женщина после вынесения приговора схватила мужа за локоть и взволнованно прошептала: — Это жестоко. Наш бедный Ромочка совсем пропадет среди уголовников... — И чего ему не хватало? — горько вздохнул директор консервного завода. — Дом — полная чаша. Хлеб всегда с маслом, икра. Ни в чем не было отказа, — и вдруг безнадежно махнул рукой: — А впрочем, туда ему и дорога! От добра добра не ищут... Владимир Тимофеев вышел из душного помещения суда под руку со Светланой — она уже неделю как выписалась из больницы. Они направились в сторону парка, где белела палатка с мороженым. Владимир собирался серьезно со Светой поговорить: в конце-то концов пора уже было окончательно определить их отношения. Где-то за городом громыхала гроза. И ее очищающее дыхание ощущалось даже здесь, на таком далеком расстоянии. 1991 г.