Спавший наверху завозился, потом спустился на пол. Был он крупный, далеко не хилый. Его сосед тоже встал. Они о чем-то между собой переговорили. Ко мне не обращаются, разве что бросят взгляд, -- но так, как бы мимоходом. Слышу запах -- чай заваривают. Все почти молча. А затем тот, что спустился с верхней койки, пригласил меня на чай. Я не спешил, но потом все же согласился: почему бы и не почаевничать? Поднялся, сел рядом. Теперь-то мы оглядели друг друга, и, кажется, я произвел нормальное впечатление. Даже не спросили, за что погорел, а сам я не распространялся. Наконец поднялись все -- скоро покамерная проверка. Ко мне подсел, как я потом узнал, «двойной убийца», тот самый, что зарезал сослуживцев. Завел базар, что при проверке каждый должен представиться. «Ты ж новичок, вот и доложи, что разместился нормально, встретили нормально, и вообще, проблем в камере нет, все живы-здоровы...» Я вижу, что он разводит -- «Ишь ты! Доложи!» -- и пятерней его за нос -- хвать и рявкнул: -- Да ты сам-то понял, чё сказал?! -- Всё, всё, я доложу, я! -- завертелся хитрец-мудрец, махом смекнув, что не на того напал. Все кругом засмеялись. Получилось комично и забавно, «народу» понравилось. «Ага, -- думаю, -- не на дурачка напал. Я тебе не Вася Пупкин. Раз лоб подставишь, так и будут потом по нему щелбаны отвешивать». Получилось так, что после утреннего чаепития я сблизился с Алферовым и с тем сокамерником, что был с общества «Динамо». Алферов, подсев ко мне на койку, хмыкнул: -- Ты, я вижу, малый не дурак. -- И дурак немалый, -- ответил я в тон. -- Здорово за сопатку цапнул, -- хмыкнул Алферов. -- Чувствуется хватка. -- Да уж, -- «поскромничал» я, поиграв бицепсами. Так началась моя жизнь в камере следственного изолятора. Периодически, как и положено, меня выводили, якобы на допросы. В камеру я возвращался спокойным, хотя и бурчал под нос, что ничего «у них» не получится. А вообще-то больше валялся на скрипучей койке. Молчал на верхней койке и Алферов, мы точно «проникались» друг к другу. Иногда он подсаживался ко мне, и мы о чем-нибудь негромко разговаривали. Я ему «по секрету» открыл, за что меня накололи. При этом вполне натурально возмущался. Говорил, доказывал, убеждая его, что меня выпустят, а кто-то за это еще ответит. Время тянулось медленно, тягуче. О чем только не передумаешь, отключившись от камерного окружения и убожества. И все-таки дни, хотя и медленно, но шли. Один, второй, третий... Мне казалось, что Алферов мне уже доверяет, а это главное. Какой же будет развязка? О себе-то он пока почти ничего не говорил. Чувствовалось, что ищет связи с волей. Каждый раз после моего «допроса» участливо спрашивал: -- Как там? Чего-нибудь прояснилось? -- Я пожимал плечами: мол, пока все без толку, и ждал того самого ночного часа. Почему ночного? Потому что освободить меня должны тоже ночью: привезли ночью и увезут ночью. И этот момент настал. От дежурного позвонили, чтобы через час я был одет и готов к выходу. Как только поступил сигнал, я сказал сокамерникам: «Ребята, кажись, я свободен». И все бросились писать записки на волю, чтобы передать их со мной. Написал что-то и Алферов. Эту записку, а точнее, письмо, я сунул в воротник дубленки. Все остальные не особенно и прятал. Обычно перед тем как выпускать, человека раздевают догола, чтобы не пронес каких-либо посланий на свободу. У меня с этим, сами понимаете, все прошло нормально. В общем, на десятый день отсидки я был освобожден с кучей записок и писем, по которым в Москве раскрыли несколько ранее совершенных убийств. Что же касается письма Алферова, то по нему было установлено имя того «крутого» чиновника, который ему помогал, но человек этот оказался из администрации Тамбовской области. Путаница была в том, что фамилия, имя и отчество чиновника из Тамбова полностью совпадали с «ФИО» чиновника из администрации Воронежской области. С моей помощью все это, наконец, прояснилось. А мне на память осталась бумага об освобождении из СИЗО. На следующий день я уже приступил к своей «основной работе». Что же касаемо разговоров о моем аресте, начальник отдела милиции Центрального района Мухин всех строго-настрого предупредил на одном из совещаний, чтоб никакой болтовни на этот счет не было. Пригрозил наказанием вплоть до увольнения. Всем, конечно, не объяснишь, в связи с чем я «отторчал» десять дней в СИЗО, да я и не собирался никому ничего объяснять. Хотя сплетни ходили разные. Да, совсем забыл сказать, что за успешное проведение этого спецзадания мне вскоре присвоили звание подполковника милиции. Перстень шаха Скажу честно, что я в милиции никогда не прохлаждался. Поверьте, это не какая-то бравада. Нет, работы всегда было выше крыши. Я ее находил, и она меня находила, особенно когда дежурил в оперативных группах. Причем работенка подваливала далеко не простая и, как правило, надо было хорошенько пошурупить мозгами. Вспоминается такой случай. Был конец (а точнее -- шел декабрь) 1988 года. Я дежурил в оперативной группе Центрального РОВД. Где-то заполночь в дежурную часть отдела обратились два гражданина, внешне похожих на «лица кавказской национальности». Я был рядом с дежурным и слышал состоявшийся разговор. Речь шла об утере одним из обратившихся дорогого перстня. Объяснение было долгим и путанным. Дежурный, выслушав ночных посетителей, сказал, что розыском перстня отдел заниматься не будет, так как не известно, где он был утерян. Но о сути обращения он все же доложил ответственному дежурному по отделу майору милиции Александру Петровичу Федюшину. Тот работал заместителем начальника РОВД по политической части. Узнав, что владелец перстня Рагимов Али -- турок по национальности, представитель неких турецких фирм в нашей стране, Федюшин сказал, чтобы тот написал подробное заявление об утере перстня, и это заявление передал потом для рассмотрения мне. Да, а вторым человеком, который пришел вместе с Рагимовым, был сын священнослужителя из Карачаево-Черкесии -- Александр Остапчук. Но он к делу никакого отношения не имел, просто они были хорошо знакомы и он как бы подтверждал факт утери дорогого перстня. Приняв заявление к исполнению и учитывая, что было где-то около трех часов ночи, я предложил заявителю встретиться днем. Назначил час и место. Встреча состоялась, как и было договорено. Приехали опять оба: Али Рагимов и Александр Остапчук. Меня же интересовал не только пропавший перстень, но и как Рагимов с Остапчуком оказались в нашем городе. И почему оба считают, что перстень пропал в Воронеже? А в Воронеже, как выяснилось, они оказались из-за «погодных условий». Они летели самолетом в Москву, но из-за непогоды в столице самолет приземлился в аэропорту Воронежа. Товарищи планировали, что если не удастся вылететь самолетом, то до Москвы смогут добраться поездом или нанять такси и поэтому долго не переживали. Выйдя из аэропорта, они сели в первую попавшуюся машину и поехали в Воронеж. В справочной железнодорожного вокзала им сказали, что в ближайшее время поезда на Москву не ожидается и надо ждать вечернего. Взвесив все «за» и «против», решили ехать машиной. Водителя, который их привез с аэропорта, они еще не отпустили, в дороге с ним познакомились и потому предложили, чтобы он довез их до Москвы, пообещав неплохо заплатить. Алексей, так звали водителя, ехать сперва не хотел, но после уговоров согласился. Перед отъездом в Москву он завернул домой и решил там кое-какие вопросы, а главное -- предупредил мать, чтобы не волновалась. А потом был путь в Москву. Доехали благополучно. У гостиницы «Украина» друзья рассчитались с Алексеем, и он, довольный, укатил обратно в Воронеж. Настроение было чудесное. По дороге Али с Александром неплохо вздремнули на заднем сиденье. До завтрашнего совещания, на которое так торопился Рагимов, еще целая ночь и полдня. Теперь спешить было некуда. Проблема возникла, как только вошли в люксовый номер и уселись в кресла. Али машинально глянул на ладонь и вдруг не увидел на пальце своего любимого перстня. Вначале как-то не очень задергался и стал искать перстень в карманах и разных других местах, куда мог бы, сняв его с пальца, положить. А перстень у Али был необыкновенный. Его подарил ему некий шах из Саудовской Аравии, и этот перстень Али надевал, идя на важные для себя приемы. Был он его добрым талисманом и на всех торговых совещаниях. Перстень был дорогим, стоил по тому времени более 30 тысяч долларов. С этим перстнем Али почти никогда не расставался. Единственное затруднение: перстень туго налезал на безымянный палец. Но когда надо, Али приспособился кое-как его натягивать, а потом снимал с безымянного пальца и надевал на мизинец, хотя для мизинца подарок шаха немного великоват. Али вспомнил, что, выехав из Воронежа, намереваясь в дороге поспать, он надел перстень на мизинец. Но ни в карманах и нигде-нигде перстня не было. Куда он мог подеваться? Страшно расстроился и стал советоваться, как быть и что делать, с Остапчуком. Решили, как только освободятся, немедленно возвращаться в Воронеж. По всей вероятности, считали они, перстень потерялся в машине. Рассчитавшись с довольным водителем, Али в спешке не обратил внимания на отсутствие перстня, а он запросто мог соскочить с мизинца и лежит сейчас где-нибудь на сиденье или на резиновом коврике. Главное, чтобы Алексей впопыхах не выбросил его или кто-то другой не завладел им. Посадит кого-то по дороге подвести... Надо было спешить. Поделав все дела, Рагимов и Остапчук взяли билет на поезд и вечером выехали в Воронеж. Приехали утром, разместились в гостинице «Дон». Потом долго и безуспешно искали Алексея: дом и квартиру, где тот жил, не запомнили. Расспрашивали об Алексее водителей в аэропорту и у железнодорожного вокзала, но те только пожимали плечами. Да мало ли шоферов с таким именем, тем более если подрабатывал на своей тачке. Плохо, что и номера машины не запомнили. Помотавшись по городу, Рагимов с Остапчуком наконец обратились в дежурную часть Центрального РОВД, где и написали подробное заявление о всех перипетиях с поездкой и утерей перстня, рассмотрение которого было поручено мне. Я вместе с Рагимовым и Остапчуком продолжил поиски Алексея. Задавал вопросы, стараясь узнать какие-то детали, мелочи, которые бы навели меня на адрес Алексея. В общем, два дня мотались из конца в конец города. Остапчук с Рагимовым вдруг вспомнили, что Алексей раньше работал на автобусе. Но в каком автохозяйстве, а возможно, в каком-то предприятии или организации, -- неизвестно. Может, так и не нашли бы Алексея, если бы Рагимов вдруг не вспомнил, что он звонил из его квартиры своему коллеге по бизнесу в Казахстан. Номер телефона, по которому звонил, у него был. Мы тут же сделали по нему звонок в Казахстан и через 6--7 часов получили номер домашнего телефона Алексея. Теперь следовало узнать адрес. Я обратился с официальным запросом на телефонную станцию на улице Перхоровича и вскоре получил адрес Алексея. Жил он, оказывается, на улице Депутатской. Мои подопечные обрадовались -- вот-вот прояснится судьба утерянного перстня. Когда подъехали к дому, я попросил Али не говорить Алексею, что я из милиции. Дверь открыл Алексей, и по тому, как после небольшой заминки он радостно заулыбался, стал радушно здороваться и приглашать гостей в квартиру, мне показалось, что эта радость и улыбка на его лице какие-то фальшивые, неестественные. Алексей сказал, что матери дома нет, а он рад, что вновь увидел таких дорогих гостей. Со мной поздоровался, но даже не поинтересовался, кто я и зачем здесь. Я понял, что Алексей живет с матерью и телефон на станции оформлен на нее. Заметил, да этого и нельзя было не заметить, что приход «москвичей» его все же крепко озадачил, только вот почему?.. Но он быстро справился с волнением и стал проявлять такое радушие, будто только и жил мечтой о встрече со своими пассажирами. Хорошо, что на меня почти не обращал внимания. Разулись, разделись, прошли в комнату, сели, и начался разговор, ради которого, собственно, и приехали. От моего взора и тут не укрылась какая-то еле заметная скованность в поведении хозяина. Но помалкиваю и наблюдаю. Али, с волнением и извиняясь за беспокойство, стал объяснять, что только в гостинице «Украина» он заметил пропажу перстня. По пути из Воронежа в Москву он надевал его на палец, а когда приехали, то перстня на руке не оказалось. Не исключает, что перстень мог соскочить с пальца и остался где-то в машине. С надеждой в голосе спросил Алексея, не нашел ли он его, когда вернулся в Воронеж. Пока Али говорил, я внимательно наблюдал за лицом Алексея. Тот слушал с интересом, по-прежнему выражая радушие, но мне казалось, что он ждал этого вопроса и как бы заранее готовил свой ответ. Что ж, подождем и мы -- что он скажет. Может, я и ошибаюсь, а Алексей сейчас поднимется, вытащит из ящичка комода перстень и воскликнет: «Да вот же он, возьмите! Я даже собирался ехать в Москву и искать вас, да вы опередили...» Но этого не было сказано. Алексей с волнением, будто и в самом деле переживал за потерю, стал ходить по комнате, пожимая плечами и энергично жестикулируя: -- Да нет, не видел я никакого перстня! Машину на другой день почистил, а перстня, ей-богу, не было. Я, правда, по дороге обратно кое-кого подсаживал, все равно ехал-то пустой. Может, кто из тех прикарманил? Если бы знать... Ах, какая жалость, какая жалость... -- Все это он выпалил без перерыва на одном дыхании и уставился на нас вроде невинными глазами. -- А может, еще раз осмотрим машину? -- предложил Остапчук. -- Перстень невелик, мог и под сиденье заскочить или под половичок завалиться. Далеко гараж? -- Да нет, тут почти рядом, -- ответил Алексей, -- всего несколько остановок. Давайте проедем, давайте, почему бы и не посмотреть? -- согласился он. Но мое мнение все равно было не в его пользу: уж слишком быстро согласился, прямо-таки ждал этого вопроса и тоже был к нему заранее готов. Гараж располагался и в самом деле недалеко от улицы Депутатской. Кстати, почти рядом, где жил я -- напротив ателье «Березка». Гаражный кооператив «Спартак», как и многие другие гаражные кооперативы, построенные в начале шестидесятых годов прошлого века, располагался с обратной стороны Пешестрелецкой улицы. Забегая вперед, скажу, что машину мы осмотрели тщательно, но перстня не нашли. А уж так искали, так старались, даже сиденья снимали, и все безрезультатно -- перстня не было. Но вот осмотр машины закончен. Алексей хлопает дверцей и разводит руками. Рагимов страшно расстроен, но извиняется перед Алексеем за принесенные тому хлопоты, говорит, что, возможно, потерял перстень где-то в другом месте. Учитывая, что поезд на Москву отходит поздно вечером, он пригласил Алексея в ресторан на обед. Меня же ресторан не интересовал. Я почему-то был уверен в том, что Алексей хитрит и уж слишком неестественно ведет себя. Нет, ясно, что он просто обязан был согласиться на осмотр машины, но как-то не так это должно выглядеть, не так... Вечером Али Рагимов и Александр Остапчук уехали. Извинялись, что доставили мне много хлопот, просили при случае навестить в Москве. Я взял номер их телефона в гостинице «Украина», а заодно пообещал продолжить поиски пропавшего перстня. ... Дал слово -- держи, таков принцип в моей работе. Конечно, можно было бы и сделать вид, что работаю, ищу, стараюсь, а потом -- закруглиться. Причину всегда можно найти. Но такой вариант меня не устраивал. Нет, надо искать какой-то подход к Алексею, который, по-моему мнению, был явно неоткровенен. Я понимал, что если он заимел дорогой перстень, то не будет им всюду хвастаться. Да и мать Алексея не станет болтать о том, как крепко повезло ее сыну. Тут нужен другой подход. Чем я располагал? А располагал я молодым человеком, которого подозревал в укрывательстве чужого перстня. Знаю, где он живет, что у него есть мать и что он не женат. У Алексея имеется машина и свой гараж, и я знаю, где расположен этот гараж: в пяти минутах ходьбы от моей квартиры. Алексей молод, безусловно он встречается с кем-то из девушек, не исключаю, что мог и катать подругу, встречаться с ней в гараже. Почему бы и нет? Время-то зимнее, на улице долго не погуляешь... Так я размышлял и все больше склонялся к мнению, что надо найти человека, который был бы близок к Алексею и помог бы мне узнать о наличии у него перстня. Или же -- развеять мои подозрения, если перстня у него нет. Значит, ошибался и был по отношению к нему неправ. У оперативников есть такое понятие, как «зашифрованный опрос». Через лицо или несколько лиц, которые хорошо знают интересующего вас человека, надо узнать то, что вас интересует. Эта работа должна вестись аккуратно, так, чтобы «субъект» об этом ни в коем случае не догадался, -- тогда задуманное уж точно провалится. В общем, стал я искать подходы к Алексею. Познакомился со сторожем гаражного кооператива, который подтвердил, что Алексей иногда приводит в гараж девушку и с ней там общается: заводит машину, к выхлопной трубе подключает и выводит из гаража шланг, в машине тепло, сиди сколько хочешь. Я попросил сторожа, чтобы, когда Алексей в очередной раз приведет девушку в свой гараж, он позвонил мне. И такой звонок вскоре раздался. Я надел форму, позвал соседа, и вскоре мы уже были в кооперативе. Со сторожем я все обговорил заранее. По моей «версии», у нас якобы проводится рейд по соблюдению общественного порядка и сохранности собственности. Тема общая и у людей обычно никаких сомнений не вызывает. На самом же деле меня интересовала подруга Алексея: ее фамилия, имя, отчество, где работает или учится? Ночь. Темно. В гараже машина с включенным двигателем, дверца ворот чуть приоткрыта. Я стучу в ворота, и вскоре появляется Алексей. В темноте он меня не узнает. Представляюсь и объясняю, что привело нас сюда. Он говорит, что вот, находится в своем гараже со знакомой девушкой. Подходит сторож и подтверждает, что гараж и машина принадлежат Алексею. Всё по плану. Сторож ушел, а я попросил показать документы, а если таковых нет, то назвать фамилию, имя и отчество девушки и место работы или учебы. У Алексея нет никаких подозрений, и вскоре он показывает мне студенческий билет студентки 3-го курса Лотаревой Ольги. Я все это запомнил, а девушка даже крикнула, что живет в шестом общежитии по улице Тимирязева. То, что мне надо было узнать, я узнал, и на этом мой ночной рейд закончился. Как Алексей, так и его подруга лица моего не видели. Теперь я занялся Ольгой Лотаревой. Тут было проще: я же как старший участковый обеспечивал дежурство студентов в опорном пункте. Если не говорить обо всех деталях и подробностях, то вначале я с Ольгой познакомился в комнате общежития. Получилось так, что мы с ней о многом переговорили, так как никого из ее подруг не было и никто нашей беседе не помешал. Потом мной было организовано дежурство Ольги в опорном пункте. И не одно, а целых два. Второе дежурство было как раз за несколько дней до наступления Нового года. Я нацепил на палец перстень, на вид богатый, а на самом деле -- камуфляжная дешевка. Ольга обратила внимание на перстень и поинтересовалась, много ли он стоит. Я засмеялся и секрета раскрывать не стал. И тут... И тут она сказала, что у ее знакомого парня есть обалденный перстень. Наконец-то, я так этого откровения ждал! Не подав, однако, виду, равнодушно пожал плечами: -- Так уж и обалденный? Ольга была веселой, говорливой и затараторила, что со слов знакомого тот перстень стоит больших денег. -- Каких же больших, если не секрет? -- улыбнулся я. -- Целый миллион... -- понизила голос девушка. -- Баксов? -- уточнил я. -- Да нет, кажется, рублей! -- И Ольга рассмеялась. -- Что ж, и то хорошо, -- кивнул я и добавил: -- Значит, богатенький твой знакомый. Потом разговор переключился на Новый год. Посожалел о том, что мне-то придется встречать его как всегда на дежурстве. Ольга посочувствовала и без всякой задней мысли сообщила, что она Новый год будет встречать у того самого знакомого. -- А далеко он живет? -- небрежно спросил я, чтобы уж точно удостовериться, о ком речь. -- Да не очень, напротив мехзавода, рядом со стоматологической поликлиникой. -- Все ясно, -- подумал я. -- Значит, Новый год она будет встречать в квартире Алексея, тот живет как раз недалеко от этой поликлиники. Все, что мне надо было узнать, я узнал: Алексей нашел перстень, но решил его не отдавать. Значит, в своих подозрениях я все-таки оказался прав. Но теперь предстояло этот перстень у Алексея забрать и передать владельцу -- Али Рагимову. Я полагал, что на Новый год Алексей, чтобы повыпендриваться перед своей кралей, уж точно щегольнет перстеньком. Как раз в это время его и надо будет у Алексея забрать. Взяв с собой двух оперов с Советского РОВД, я где-то в час ночи подъехал с ними к тому дому на Депутатской. Мысли были всякие: получится -- не получится?.. Ведь все могло быть. Но почему-то я склонялся к лучшему исходу. И честно, так хотелось в эту новогоднюю ночь позвонить из квартиры Алексея в Москву Али Рагимову и обрадовать его. Поднялись на третий этаж. Мне не хотелось сразу светиться перед Алексеем, поэтому придумал предлог: будто мы проходили мимо и увидели лежавшего у подъезда пьяного мужчину. Вот и заглянули узнать, не из этой ли он квартиры. Это должен сказать один из моих сотрудников. Я же, стоя в сторонке, буду наблюдать за Алексеем. Так и сделали. Позвонили. Кто-то открыл дверь. Сотрудник сказал о пьяном мужчине. Послышался голос Алексея, я его хорошо запомнил: «А пойду-ка посмотрю, кто это...» И вышел. Меня интересовал перстень на руке, и я этот перстень -- увидел. Слава Богу!.. Узрив меня в милицейской форме, Алексей словно онемел и какое-то время так и стоял с раскрытым ртом. Его будто парализовало или ударил могучий столбняк. А я, улыбаясь, протянул ему руку и сказал: -- С Новым годом тебя, Алёша! И он тоже нерешительно протянул свою, на которой красовался перстень. Мы поздоровались и... перстень оказался уже в моей ладони. Я, будто ничего и не случилось, спокойно сказал: -- Рад, что ты все-таки нашел его. Я был в этом уверен. И парню ничего не оставалось, как сочинять наивную сказку. И он стал это делать, вначале заикаясь, а потом все уверенней и уверенней. -- Да, да, я его... После того раза... опять пришел и нашел... Хотел позвонить, да телефон потерял... У вас есть их телефон?