ВЗЛОМ ФЕЙСБУКА — ЭТО ПРОШЛЫЙ ВЕК Сегодня типичная суббота, я со своими лучшими подругами Шарлоттой Чемберлен и Мэделин Вега сижу снаружи загородного клуба «Ла Палома» в Тусоне, штат Аризона, где мы как раз и живем. До начала учебы в предпоследнем классе осталось всего несколько недель, так что мы не теряем времени зря и загораем. На нас совершенно новые бикини от Миссони, ни капли не похожие друг на друга, но это и неважно. В воздухе витает аромат масла для загара «Банана Боат» и свеженарезанных лаймов из коктейлей соседских мамочек. Из детского бассейна, слева от изящно обустроенных каменных двориков, доносятся пронзительные вопли. Мы потягиваем через тоненькие красные трубочки воду «Перье» — здесь очень строго с распитием алкогольных напитков несовершеннолетними. — Саттон, у меня есть идея для следующего розыгрыша «Игры в ложь», — вздыхает Шар, поворачиваясь ко мне. — Заходим в Фейсбук… — Нет, нет, нет, — перебиваю я ее, прижимая к груди выпуск «Ю-Эс Уикли». — Мне уже надоели эти выходки с Фейсбуком, Шар. Это слишком просто. «Игра в ложь» требует оригинальности, ты забыла? Шарлотта заливается краской, отчего ее веснушки видны еще сильнее. — Вообще-то, это была вариация на тему. — Она поднимает на голову свои очки-авиаторы и хорошо отработанным жестом беззаботно пожимает плечами, чуть не убедив меня, что мое мнение ее не заботит. Но только это не так. Их с Мэделин оно заботит… как и всех остальных в Холлиер Хай. Нет, я не хвастаюсь. Просто это действительно правда. — Вариация на тему… и какая же? — подсказываю я. — Ну, мы могли бы… изменить фотографию в профиле Ниши Бэннерджи на последний снимок Линдси Лохан, — хихикнув, предлагает Шар. Сидящая слева от меня Мэделин, чьи темные волосы собраны сзади в небрежный пучок, поправляет бретельки своего вязаного бикини. — Все равно это будет лучше того группового снимка с теннисной командой, который висит у нее сейчас. Она на нем какая-то безумная. Сначала я скрещиваю, а потом распрямляю свои длинные ноги — более мускулистые, чем гибкие ноги балерины у Мэдс. — Ей это не поможет. Ниша и так безумная. — Ниша Бэннерджи — ужасно замороченная и якобы популярная девчонка, а еще мой сильнейший соперник по теннису. — И все равно это слишком мелко. Первый в году розыгрыш клуба «Игры в ложь» должен быть выдающимся. И никаких исключений. Какое-то время мои лучшие подруги размышляют над тем, что я права. Мы с Мэдс и Шар затеяли этот клуб еще в шестом классе во время ночевки, решив разыграть всех симпатичных парней из нашего класса. В школе мы были самыми популярными девчонками и могли вытворить что-то подобное, зная, что они западут на нас еще сильнее. После первого розыгрыша — метания в них наполненных водой шаров с крыши — мы перешли на другие несерьезные проделки: мазали клеем шкафчик Лори Санчез или стаскивали у Дариена Холбрука, предмета обожания всех девчонок в том году, любовное письмо и подкидывали его на стол Миранде Фус, безнадежной чудачке. С тех пор наши розыгрыши стали серьезнее, некоторые из них были откровенно пугающими и незаконными. Но нам все равно удавалось из многих выйти сухими из воды. И вообще, все в школе ждут, когда мы уже расширим наши горизонты. А значит, мы не можем заниматься такими глупостями, как смена фотографии профиля в Фейсбуке. — Я тут вспомнила, — говорит Шарлотта, меняя тему. — Близнецы-Болтушки хотят знать, не собираемся ли мы в четверг на вечеринку Ниши по случаю возвращения в школу. Я закатываю глаза. — Нет, если они пойдут. Габриэлла и Лилиана Фьорелло, а также их непрекращающаяся зависимость от телефонов и всех видов социальных сетей — просто воплощение приставучести. Их отчаянные попытки попасть в наш клуб попахивают хуже, чем последний парфюм «Флауэрбомб» от Виктор и Рольф, который, как нельзя кстати, является их неотъемлемым ароматом этим летом. Конечно, я не виню их за то, что они так отчаянно стремятся попасть к нам. Все желают принадлежать к нашему кругу. Но я сказала Близнецам-Болтушкам то же самое, что говорю и всем: количество членов строго ограничено до трех человек — Мэделин, Шарлотты и меня. Ни для кого исключений не делается. Поправив лямку своего купальника на одно плечо, Шарлотта поворачивается к нам с Мэделин. Я еще ничего ей не говорила, но с тех пор как Шар начала встречаться с Гарретом Остином, она набрала на талии несколько счастливых килограммов, видимо, благодаря всем этим прогулкам с мороженым и необычным свиданиям за ужином. Всякий раз, когда Шар влюблена, она ест — это я знаю наверняка. — Мы должны пойти к ней, — настаивает Шарлотта, задумчиво покусывая нижнюю губу. — Она пригласила всю теннисную команду, включая старшеклассников. Ты же знаешь, как это бывает. Если хочешь стать капитаном над ней, то тебе нужно, как минимум, появиться. — Мне не нужно ничего делать, — фыркаю я, а потом пожимаю плечами. — Ладно, убедила. Я пойду. Да и она, зная, что мы придем, нарядится намного лучше. Лорел и так постоянно ноет, чтобы я там была. С этими словами я гляжу в сторону буфета. Лорел, моя сестра в приемной семье, стоит с нахмуренными бровями, прислонившись к окну, и повторяет заказ, который мы ей дали. Ей пришлось запомнить множество деталей: хлеб должен быть без глютена, такой подают только в этом клубе, а фруктовый салат может содержать лишь виноград, ананас и карамболу — никакой дыни или клубники. Уверена, она воспринимает это как проверку, мне же просто нужно было несколько минут для уединения, чтобы обсудить розыгрыши клуба. Лорел буквально олицетворяет выражение «навязчивой поклонницы». Она была так взволнована тем, что я, смилостивившись, разрешила ей сегодня пойти с нами в бассейн, что тут же указало это в своем статусе в Фейсбуке. Наверное, большинство девчонок чувствовали бы себя польщенными, если бы их младшие сестры так ими восхищались, но для меня это слишком. Мои мысли прерывает радостный голос Мэделин: — Значит, договорились. Мы идем. Ниша — зануда, но мы устроим настоящее веселье. — Вот и отлично. — Я машу рукой перед своим лицом. — Мы пойдем к Нише. Конечно, это больше похоже на общественные работы. Но гораздо важнее то, что это станет нашим первым розыгрышем. — Я постукиваю ноготками, покрытыми арбузного цвета лаком, по железной ручке своего шезлонга. — Кто будет жертвой? — Я озорно улыбаюсь в сторону Шарлотты. — Гаррет? Губы Шарлотты складываются в тонкую линию, а щеки становятся такими же красными, как и ее волосы. — Даже не смей, Саттон. — Ладно, ладно, — говорю я, решив не третировать ее. В конце концов, Гаррет — ее первый серьезный парень. — Как насчет парней не из разряда бойфрендов? — предлагает Мэделин. — А кого-то вроде отвратительного и злобного развратника-подонка-сволочи-задаваки? Я вскидываю бровь. — Мы сейчас говорим о конкретном спасателе, Мэдс? Потом перевожу взгляд на Финна Хэдли, загорелого мускулистого парня с выгоревшими на солнце волосами, сидящего на вышке спасателей возле водолазной шахты. Финн был так называемым летним увлечением Мэдс и, похоже, сам отвечал ей взаимностью: постоянно писал, приобнимал каждый раз при встрече, даже приносил угощения из буфета. Но неделю назад мы застали его во время… частного урока с одной нянечкой на теннисном корте после закрытия. Этого было достаточно. — Неплохая идея, — говорю я, прищурившись в сторону Финна. Не позволю спокойно разгуливать парням, которые обманывают моих подруг. Особенно, с нянями, весь стиль которых заключается в ношении псевдо-хипстерских кед. — И все же я считаю, что он недостаточно серьезная цель, — спустя минуту говорю я и похлопываю Мэдс по ноге. — Как насчет того, чтобы сообщить администратору, что он в рабочее время курил травку? Мэдс склоняет голову набок. — Подброшенные в шкафчик наркотики? — Именно об этом я и думала, — говорю я, давая ей «пять». Шар морщится. — Девочки, но это же повторение. Мы такое проделывали с Дейвом Джаффри прошлой весной. — Да, но… — Тут я замолкаю, мой взгляд падает на парня по другую сторону бассейна. Высокий, с темными волосами, плечами Бэкхема и задумчивостью Иэна Сомерхолдера. Его загорелый торс с рельефными мышцами и легкую походку не может пропустить ни одна девушка — каждая окидывает его удовлетворенным взглядом, пока он проходит мимо и неспешно здоровается с некоторыми из них. Внутри меня тут же просыпается соревновательный азарт. Этот парень мог бы стать претендентом на мое летнее увлечение, пусть лето почти закончилось. Я пока что оцениваю свои варианты. На прошлой неделе всего доли секунды отделяли Эйдана Гроува, игрока в лакросс, который был в меня влюблен с седьмого класса, от позиций лидера, потому что я падка на икроножные мышцы. Но теперь я уже не так в этом уверена. Лидерство может занять мистер «Дневники вампира». Как можно небрежнее я перекидываю через плечо свой блестящий хвостик и для пущего устрашения поправляю на носу солнечные очки. К моему удовольствию, он идет в мою сторону. Я чуть наклоняюсь и кладу руку на обнаженное загорелое бедро. Он приближается ко мне. И останавливается. Кто бы знал, что это окажется настолько просто? — Привет, Саттон. Как дела? — спрашивает парень, одаривая меня непринужденной улыбкой, а после переводит взгляд влево. — Привет, Шар. Привет, Мэдс, — немного запоздало здоровается он. — Привет, — скучающим голосом отвечает Шар. Я сбита с толку. Откуда этот парень знает мое имя и вообще все наши имена? Тут я гляжу на него, и в голове что-то щелкает. У меня чуть ли не отвисает челюсть. Погодите… Не может быть. Это же… — Привет, Тайер, — говорит Мэдс словно в ответ на мои мысли. Это младший брат Мэделин. Я начинаю теребить свои очки, пытаясь скрыть сильное потрясение. Я и забыла, что младший брат Мэдс, на которого я никогда раньше не обращала внимания, вчера вечером вернулся из футбольного лагеря. Чем они их там кормят? Это действительно тот самый тощий парень, который всегда молчал? Тайер по-прежнему смотрит на меня. — Узнала что-то интересное про Уилла и Кейт, Саттон? На мгновение в голове поселяется пустота — о чем он вообще говорит? А потом я гляжу на перевернутый у меня на коленях журнал «Ю-Эс Уикли». На обложке красуется королевская чета на балу. — О-ох, — сбивчиво произношу я, как будто никогда в жизни не разговаривала с парнем. А после чувствую, как мои щеки заливает румянец. — Э-э… Тайер ухмыляется, очевидно, поняв, что лишил меня дара речи. До футбольного лагеря он бы никогда не сделал ничего подобного. Но, с другой стороны, это было еще в те времена, когда у него были обычные плечи новичка, глаза, в которые я не заглядывала, и отсутствовал голос. Даже не могу вспомнить наш последний разговор. По-моему, тогда он приходил к Лорел, с которой дружит уже целую вечность. Стоило мне вместо нее открыть дверь, как его лицо становилось фиолетовым, а слова вылетали с запинкой, как у меня сейчас. Соберись, Саттон, говорю я себе и выпрямляюсь. Это парни на меня западают, а не наоборот. Я поднимаю с живота журнал и предлагаю его Тайеру. — Хочешь? Я помню, как ты был без ума от старых выпусков «Пипл», хранящихся у Мэдс. Тайер краснеет. — Это касалось только выпуска про олимпийских пловцов. Я хихикаю и тыкаю журналом его икру — которая, стоит добавить, даже сексуальнее, чем у Эйдана. — Да ладно, признайся. Ты же обожаешь сплетни о знаменитостях.