– Ты полный ушлепок, – прямолинейно заявляет Грейси. – Богом клянусь, если ты крикнешь подобное Робину или кому-то из его группы во время их выступления, я надеру тебе задницу. Калеб щелкает указательным пальцем ей по носу: – Хотел бы я на это посмотреть. Не раздумывая, Грейси бросается на Калеба, вытянув руки и скрючив пальцы. Он, смеясь, уворачивается, а я хватаю Грейси за талию и оттаскиваю от него. – Остынь, – говорю я, заметив парочку здоровенных парней, наблюдающих за нами. – Ты же не хочешь, чтобы тебя отсюда выставили до начала выступления Робина. Если бы взглядом можно было убить, Калеб уже был бы мертв. – Убери его подальше от меня. Я серьезно. Калеб встает по другую сторону от Тони. А я встаю между Тони и Грейси. Может, этого будет достаточно, чтобы предотвратить драку? Скорее всего, нет, но надежда умирает последней. Я болтаю с Грейси, а Тони с Калебом. Она – сгусток нервной энергии: подпрыгивает, машет руками, как будто собирается выйти на боксерский ринг. Она переживает за Робина. Мне кажется трогательным, как она всецело посвящает себя своим парням. На сцене устанавливают оборудование и подключают барабанную установку. Некоторые девчонки уходят. На самом деле их уходит довольно много, зато мы теперь может подойти поближе к сцене. Грейси нервничает. – Я думала, больше людей останется ради главного зрелища, – говорит она, покусывая нижнюю губу. – Похоже, наш друг переманил зрительниц, – ворчит Калеб. Тони пихает его в грудь, и он замолкает. Грейси вздыхает и снова смотрит на меня: – Если все пойдет не по плану, Робин будет очень-очень недоволен. – Ты уже сталкивалась с ним в плохом настроении? – спрашиваю я. Она кивает: – Он становится страшно капризным. Я бросаю взгляд на Тони. Он мне подмигивает. Если бы это был кто-то другой, я бы посчитала это слащавым. Но когда так делает Тони, по мне пробегает дрожь. Кажется, он приглашает меня к чему-то. А его улыбка? Тоже полна обещаний. Он выглядит совершенно невозмутимым даже после того, как его друг оказался в центре внимания, а Грейси чуть его не побила. Даже после того, как толпа девушек подпевала его другу, хотя он и не знал раньше, что друг подрабатывает музыкантом. Тони спокоен как удав. Всегда считала это сравнение глупым, а теперь оценила его меткость. – Все будет хорошо. – Я поднимаюсь на цыпочки и обнимаю Грейси за плечи. Это не очень удобно – она выше меня, и я ее отпускаю. – Он устроит отличное шоу, и этот продюсер их обязательно заметит. Скоро мы будем смотреть клипы на YouTube, а они заработают миллионы на гастролях по всему миру. Я замахиваюсь на глобальные вещи, но это именно то, что нужно Грейси. Напряжение спадает с ее плеч, она кивает и улыбается: – Да, черт возьми! А я буду говорить, что знала его еще до того, как он добился успеха, – добавляет она. – Именно так. Через пару минут группа выходит на сцену и начинает настраивать инструменты. Несколько девушек что-то выкрикивают, но по сравнению с децибелами, выражающими любовь к предыдущему исполнителю, – это несерьезно. Хмм. Тони берет меня за руку, притягивает к себе и, нагнувшись, шепчет мне на ухо: – Скажи мне правду. Эта группа отстой? Я отстраняюсь, чтобы посмотреть ему в глаза. Качаю головой, но говорю «да». Он хмурится: – Так да или нет? Я дергаю его за руку, он снова наклоняется, и я шепчу: – Они ужасны. – Правда? – Наши лица так близко, что наши щеки касаются. – Что, настолько все плохо? – Отвратительно. Калеб получит удовольствие, выкрикивая им что-нибудь противное. – Хочешь, я попрошу его вести себя потише? Какой же он хороший. Будь поумнее, я бы начала с ним встречаться как можно скорее. Но сама мысль, что у меня есть постоянный парень, заставляет меня нервничать. – Да, пожалуйста. Грейси страшно переживает. И я не хочу, чтобы она села за убийство. Это испортит нам вечер. Тони улыбается. – Он делает это, только чтобы ее разозлить. – Слава богу, ты не такой. – А зачем мне злить свою подругу? Он улыбается, явно дразня меня. Он так близко, что я не могу удержаться от поцелуя. – Точно. Не волнуйся, разговорчики о дружбе меня не задевают. – Правда? Но напомню, что оставаться друзьями – твоя идея. Я притягиваю его ближе и целую по-настоящему. С языком и так далее. Посреди толпы. Он сразу отвечает на поцелуй, обхватывает меня руками. Ниже пояса мы прижаты друг к другу. Я бы предпочла заниматься чем-нибудь поинтереснее, а не смотреть концерт Робина и его группы. – Вам бы уединиться. – Я слышу совсем рядом голос Калеба. Отстраняюсь от Тони и вижу, что его друг стоит так близко, что еще чуть-чуть – и он мог бы присоединиться к нашему поцелую. Тони протягивает руку к лицу Калеба, заставляя его отстраниться: – Свали отсюда! Калеб смеется: – Я бы попытался здесь к кому-нибудь подкатить, но боюсь, что они все несовершеннолетние. – Зато я совершеннолетняя! – вклинивается Грейси. Я оглядываюсь через плечо и смотрю на нее, словно говоря: «Ты что делаешь?» Она пожимает плечами, будто отвечает, что не может себя пересилить. – Вам не следует разговаривать друг с другом до конца вечера. – Тони встает позади меня, обнимает меня за талию и упирается подбородком мне в макушку. О, это очень приятно. – Мы будем следить, чтобы вы стояли раздельно. – Как скажешь, – бурчит Калеб. Заиграли гитары, и мы поворачиваемся к сцене. Робин и ведущий гитарист сердито бьют по струнам, и звук похож скорее на шум, чем на песню. Ни объявления, ни вступления. Робин наклоняется к микрофону и начинает петь. Поет он не в лад с музыкой, и мне кажется, что у него во рту лягушка, но Грейси подпрыгивает и подбадривает их криками. И я делаю то же самое. И Тони тоже. Даже Калеб присоединяется. Слава богу, он не выкрикивает ничего неуместного. И так продолжается целых полчаса. Они исполняют песню за песней – ни одна из них мне незнакома, хотя по дороге сюда Грейси включала их треки в машине. Вообще-то она и раньше их мне включала. На Spotify, кажется, или на SoundCloud? Может, и там, и там. Чем дольше они играют, тем лучше они звучат, но стоит признать, что Джексон Риверс куда лучше поет и играет на гитаре. Грейси я говорить об этом не собираюсь. В исполнении Джексона было что-то интимное. Несмотря на постоянные вопли из зала, он пел так, что казалось, будто эта музыка и эти слова – только для меня. Наблюдая за Робином, я думаю, что он слишком старается. Может, нервничает, что продюсер, возможно, здесь и наблюдает за ними? Сложно сказать. Но мне как-то не по себе. Я раскачиваюсь, пытаясь попасть в такт музыке. Барабанщик у них неплохой. Вслушиваюсь в текст: стоит признать, тут Грейси права. Не так уж плохо. Тони не отпускает меня и нежно держит руки у меня на бедрах. Люди начинают обступать нас, пытаясь подобраться поближе к сцене, и Грейси это не нравится: – Ничего не видно! – вопит она. – Садись ко мне на шею! – Калеб кричит Грейси, наклонившись через нас. Она скрещивает руки: – Только через мой труп! – Как скажешь. – Он пожимает плечами. – Мое дело предложить.