– Ты знаешь его? – Я знаю достаточно. – Так ты знаешь его лично? Вы общались? В гольф вместе играли? Собутыльники? На его лице мелькает раздражение: – Нет, я с ним никогда не общался. Так и думала. – Тогда откуда ты знаешь, что он такой плохой? Осуждать людей, которых не знаешь, как-то нечестно, – возражаю я. От гнева его щеки краснеют. Папа обычно довольно спокойный, его редко что-то может вывести из себя – кроме упоминания о моей маме. И изредка его довожу я. – Его отец – сволочь. – Так может, он на него совсем не похож. – Яблоко от яблони недалеко падает. Я смеюсь: – Ну вот мы с тобой совершенно не похожи. – Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь, – ухмыляется он и крепче сжимает мою руку в своей. Он любит поговорить о себе. – Просто… забудь про этого парня. Я даже не знал, что у Сорренто есть сын, а он еще и твоего возраста. – Тогда как ты узнал, что это он? – спрашиваю я. Мой вопрос звучит невинно, но я хочу узнать, почему отец так относится к этим Сорренто. – Я видел, как ты разговаривала с ним, и разузнал, кто он такой. – Папа бросает на меня строгий взгляд. – Держись от него подальше. Ох, как глупо. Теперь меня еще больше тянет к Тони. Неужели родители этого не понимают? Если объект твоего интереса под запретом, тебе только и хочется, что обладать им. Я оглядываю зал, продолжая танцевать с отцом, но Тони нигде не видно. К тому же здесь довольно темно – свет приглушили, как только заиграла музыка, так что разглядеть что-то довольно трудно. – Прошу прощения, могу я украсть у вас Хайден? – спрашивает уверенный мужской голос. Я поднимаю глаза. Это Джозеф, сын пластического хирурга. На лице папы сияет широкая улыбка. Он отпускает меня и ведет по направлению к Джозефу. – Конечно. – Папа подмигивает мне и быстро уходит с танцпола. Придется танцевать с Джозефом. Он обнимает меня, но держится на уважительном расстоянии. Он двигается плавно, надо отдать ему должное. Интересно, ходил ли он на уроки котильона[14]? Я – да. Меня хотели отправить на бал дебютанток, но я убедила родителей, что это не для меня. Хотя они сильно настаивали. Зря, что ли, потратили столько денег на уроки танцев? Можно сказать, они были в ярости. Уверена, они отправят туда Палмер. – Рад, что мы наконец встретились, – Джозеф прерывает молчание. – И я, – отвечаю я, слабо улыбнувшись. – Твоя мачеха мне много о тебе рассказала, – сообщает он. – Она не моя мачеха, – поправляю я. – Ой… ну, девушка твоего отца. Она очень милая. – Ага. Да. Ну она нормальная вроде бы. – Я бросаю на него многозначительный взгляд: я не хочу говорить с ним о Лори. – А почему ты не на учебе? – Приехал на выходные. Завтра у папы день рождения. – Его рука перемещается на мою спину и спускается все ниже. Если он продолжит в том же духе, она окажется на моей заднице, а такого я не потерплю. Мы едва знакомы. – Здорово. А вечеринка будет? – Да, завтра днем у нас дома. – Просияв, он восклицает: – Приходи! Лори и твой отец тоже приглашены. – Может быть, хотя завтра мне нужно возвращаться домой. – А где ты живешь? – Во Фресно. Его лицо кривится. Тут все так по-снобски относятся к Фресно. – Почему там? – Я учусь в Калифорнийском государственном. – И на кого учишься? – Свободные искусства. – Он хмурится, услышав мой ответ, а я продолжаю: – Хочу стать учителем. Он смеется: – Дай угадаю. Для первоклашек? Не знаю, почему его догадка так меня разозлила. Может, дело в насмешливом тоне? Веселье в его взгляде заставляет меня думать, что он смеется надо мной. – Извини, мне нужно в уборную. – Я вырываюсь из его объятий, не дождавшись конца песни, и ускользаю с танцпола так быстро, как могу. Я нахожу нужный коридор, проталкиваюсь в женский туалет и прячусь в кабинке, чтобы прийти в себя в одиночестве. Да, Джозеф здорово меня разозлил. Почему богатые люди не могут мечтать о чем-то простом? Папа с самого детства твердил, что я могу стать кем угодно. Так чем же плоха учительница младшей школы? Почему все считают мое решение шуткой? Не понимаю. Дверь в туалет открывается, и я слышу разговор двух женщин. Они говорят тихо, словно не хотят, чтобы их слышали. – Здесь точно никого нет? – произносит знакомый голос. – Ты уверена? Вот черт. Я точно ее знаю. – Уверена, – твердо говорит вторая женщина, – а теперь расскажи, что происходит, пока никто не вошел. – Это все Джозеф, – отвечает девушка, которая показалась мне знакомой, – он хочет, чтобы я завтра пошла на вечеринку к его отцу. – Ну а чего б не пойти? Вечеринки у них крутейшие. – Потому что он опять попытается ко мне подкатить. Я это предвижу. Я в шоке прикрываю рот рукой. Это Лори. И она утверждает, что Джозеф – парень, с которым я только что танцевала, мистер будущий пластический хирург, – к ней подкатывает. Хотя и знает, что она с моим отцом. Отвратительно! – А что в этом плохого? У нас с тобой мужчины постарше, но иногда ужас как не хватает молодой плоти, – смеется незнакомка. – Согласна, хотя у Брайана с этим все в порядке, если ты понимаешь, о чем я. Боже мой, она говорит о папе. Я не хочу это слышать. Но если выйти, они поймут, что я все слышала. – Энтони все время такой уставший. А когда пьет, так вообще. – Не встает? – Ага. А потом вырубается и храпит так громко, что я иду спать в гостевую комнату. – У нее вырвался вздох. – Что думаешь о моем пасынке? – Красавчик, – пылко отвечает Лори. – Высокий, темноволосый. Такой загадочный. – Думаешь? По-моему, он просто шикарен. И сильно обижен на Энтони. Интересно, захочет ли он ему отомстить, трахая мачеху? Они смеются. Значит, вторая женщина – мачеха Тони. Вдвойне отвратительно. Дверь распахивается, и входят, болтая, несколько женщин. Я жду, молясь, чтобы Лори и мачехи Тони здесь уже не было. Выхожу из кабинки – все чисто. Поспешно мою руки. Я почти бегу по коридору – нужно найти отца и рассказать, что у Лори может быть роман с кем-то моего возраста. Я останавливаюсь. Джозеф ближе к Лори по возрасту, чем мой отец. И она не говорила, что у нее роман с Джозефом. Скорее всего, это он к ней подкатывает. А это разные вещи. Не уверена, что хочу копаться в их грязном белье, когда у меня нет никаких доказательств. Вздохнув, я поворачиваюсь и направляюсь во двор подышать свежим воздухом. Здесь людно – в основном уединившиеся парочки, но я не задержусь здесь надолго. Мне нужно собраться с мыслями. Я направляюсь в дальний угол террасы и замечаю его. Сидит в одиночестве, во рту сигарета. Редко вижу кого-то моего возраста с сигаретой – все курят вейпы. И курильщиков я не нахожу привлекательными. Курение убивает. Ужасная, отвратительная привычка. Но перед Тони Сорренто, ссутулившимся, при полном параде, с ослабленным галстуком и с сигаретой, зажатой между полными губами, я не могу устоять. – Тони Сорренто. Он поднимает взгляд при звуке своего имени. Слабо улыбается, отнимая сигарету от губ. – Хайден Ченнинг. Хмм, ему кто-то рассказал обо мне. – Ты знаешь мою фамилию, – говорит он, наклонив голову.