Но зато я смогу привести в порядок мысли и не поддаться чувствам настолько сильно, насколько сделала бы сейчас, если бы мне пришлось общаться с Адонцем. * * * — В документах отсутствует обеспечение квалификации, — изрекаю, перелистывая страницы. — Как? Вот же, Приложение № 5.1, — возражает поставщик недоуменно. — Вы правы, но это обеспечение договора, а не квалификации, в размере десяти процентов. Второе соглашение о неустойке предоставляется с расчетом в пятнадцать процентов, — замолкаю, взглянув на мужчину. — Вы, так понимаю, не очень давно участвуете в государственных тендерах? — Да. Вздыхаю, собираясь с мыслями, чтобы объяснить попроще: — Смотрите, — показываю образцы, — по закону вы предоставляете два вида соглашений: первое — по части самого договора в размере десяти процентов, если вдруг откажетесь в дальнейшем его выполнять, второе — по части качества в размере пятнадцати процентов, если товар не соответствует заявленным характеристикам. Понимаю, немного запутанно, но попытайтесь вникнуть. — Понял, пропустил этот момент, — кивает мужчина. — Привезу после обеда. Искренне улыбаюсь, удивляясь, насколько быстро до него дошло. Раньше мне приходились по несколько раз долдонить одно и то же, чтобы человек напротив вникнул в суть. Проблема в том, что все хотели заработать денег, но никто не хотел разбираться с витиеватостью государственных закупок. В итоге ежедневно бюджетные учреждения стопками направляли жалобы в соответствующую инстанцию. Люди настолько ленивы и безалаберны, что не читают хотя бы Приглашение на участие, не то, что правовые акты. И часто процедура проходит на уровне дискотеки в колхозе. В процессе задают тупейшие вопросы или совершают примитивнейшие ошибки в заполненных заявках на участие. Заседания иногда напоминают мне театр абсурда. — Лиль, тебе помочь? — обращаюсь к коллеге, заваленной бумагами. Уставшее лицо девушки так и молит об этом. Она жалобно вздыхает и разводит руками. Мол, что с этим поделать. — Сколько организаций? — подхожу, склоняясь к журналу. — Двадцать три! Обалдеть! — Да, хозтовары это мое проклятие. Всегда полно участников, а ценовые предложения отличаются по три копейки, глаза устают сравнивать всё по пятидесяти позициям. Сочувственно улыбаюсь, вспоминая себя в аналогичной ситуации, но с меньшими масштабами. Перемещаю свой стул к ней и присаживаюсь. Беру в руки внушительную стопку, распределяя по названиям. — Давай, так. Я буду диктовать, ты вводи. Потом перепроверим. Так продуктивнее и меньше ошибок. У меня пока все равно нет важных дел. — Ой, Сат! — Лиля практически с щенячьим восторгом мелко покачивала головой. — С меня кофе с вкусняшками в обед. Улыбаюсь ей, и мы окунаемся в водоворот цифр. Вопреки ожиданиям, к перерыву не успеваем обработать данные всех заявок. Но девушка предлагает сделать передышку и подкрепиться. Размышляя о выборе заведения, выходим из здания, кутаясь в верхнюю одежду. Странно, но в этом году апрель в Ереване неожиданно холодный. За семь лет я такого не могла припомнить. Обычно в это время мы уже ходили совсем по-летнему. Следом идут другие проголодавшиеся работники Министерства, и я слышу голос Луизы, ощущая раздражение. До сих пор не могу забыть сцену ревности двухнедельной давности. Для меня это неприемлемое выражение эмоций в присутствии посторонних. Ну, осталась бы с ним наедине, и решили бы вдвоем, что у вас за бум. Зачем впутывать меня? Лиля тянет меня влево, прибавляя шаг. — Сегодня устраиваю себе читтинг, — предвкушающее скалится. — Это когда на диете позволяешь себе один день пиршества? — не сдерживаю смешок. — Да-да! Ты в теме? — О, Боже! Нет! — возмущаюсь. — Диета и я — жизненно несовместимые понятия. — По тебе и не скажешь, — пускается красноречивым взглядом в путешествие по моей фигуре в плаще. Лишь пожимаю плечами. Мне по этому поводу и сказать нечего. Странным образом я себя принимала в любом виде и не гналась за мнимыми идеалами. К тридцати годам окончательно убедившись, что важна только гармония. С собой. Именно с собой. Я уже знаю, что мы с Лилей подружимся, мне нравится ее простой незатейливый нрав, немного лукавые янтарные глаза и рыжие буйные кудряшки. Лицо у девушки добродушное, кругленькое, она напоминает подростка, а не мать двоих детей в свои двадцать семь лет. За время зачисления в новый штат я привыкла к сотрудникам нашего отдела, отмечая, насколько мы все разные. Нас было двое молодых парней и две девушки. Мальчики напоминали амбициозных петушков, которые только-только должны возмужать. Юмор искрил, шутки лились нескончаемым потоком. И что меня поражает, они все очень грамотные специалисты, как и подобает работникам такого учреждения. И это редкость! Умиротворенные, немного раскрасневшиеся от постоянного смеха, мы с Лилей подступаем к дверям ровно без пяти два. Часть посетителей и служащих стоит под козырьком, ожидая окончания обеда. Приходится протискиваться. — Здравствуйте, Торгом Ашотович! — бодро здоровается моя рыжая напарница. Я поворачиваю голову, наблюдая, как длинные мужские пальцы, сжимают протягиваемое охранником удостоверение. И на мгновение рука его зависает в воздухе. Но потом быстро опускается к карману пиджака, где тут же и исчезает красная корочка. — Здравствуйте, — повторяю на автомате за Лилей и отворачиваюсь после короткого кивка мужчины. Когда мы приближаемся к турникету, Адонц уже исчезает. — Я его боюсь! — щебечет Лиля, свисая с моего локтя, пока шагаем по коридору. — На него все молятся. Он самый-самый. Даже своего отца превзошел. Ты знаешь, он около года был лицом, рассматривающим связанные с закупками жалобы[1]. Молча перевариваю информацию, прекрасно осведомленная, какое впечатление этот человек производит на окружающих. И злюсь. Злюсь. Бесконечно злюсь. От осознания, что я ничего, по сути, о нем и не знаю. — Надо быть внимательнее! Это тебе не шарашкина контора! Не знаю, где ты там до этого работала! Думаешь, у меня дел других нет, как проверять твои ошибки?! Я даже не успела снять пальто, а проворная Луиза, вошедшая следом за нами, феерично швырнула какой-то договор на мой стол, с победным высокомерием скрестив руки на груди. Игнорируя ее расчленяющий меня на куски взгляд, я спокойно повесила верхнюю одежду, после чего ободряюще посмотрела на побледневшую Лилю и улыбнулась ей. Мальчиков в кабинете не было, они привычно опаздывали. Значит, буду говорить, не сдерживаясь. — Я понимаю, что ты очень занята, — беру файл в руки, не глядя на нее. — Именно поэтому и спустилась сюда самолично, устраивая сцену. А ведь могла через mulberry[2] сделать соответствующие записи. Поверь, Луиза, там бы их увидело больше людей. И твоя задумка опозорить меня прошла бы на ура. Поскольку крыть ей нечем, она молчит, а я просматриваю заметки. Мне кажется, девушка не особо удовлетворена, ведь я не стала скандалить. Через какое-то время беззвучно усмехаюсь и смотрю ей прямо в глаза. Мы обе знаем, что это не моя работа и не мой контракт. Он вообще не по закупкам. А так называемые «ошибки» — сплошь орфографические. И их тоже сделала не я. Мне поручили заняться его изучением с целью выявления возможных нарушений по нашей части, но я так и «отрапортовала» — этот случай исключительно стезя юридического отдела. Пробегаюсь по последней странице и отрываюсь, поднимая насмешливый взор на нее и красноречиво выгибая бровь. Луиза поджимает губы, сузив профессионально накрашенные глаза. Безмолвный поединок продолжается ровно до того момента, как в помещение неожиданно входит мой начальник. Теперь вниманием влюбленной пигалицы полностью завладел Роберт. Мне на физическом уровне становится больно от одичалой тоски, которой вновь веет теперь уже от обоих. Не знаю, что между ними произошло, но не хочу быть третьей лишней. Поэтому оставляю никчемный документ на краю своего стола и присоединяюсь к Лиле, которая уже вовсю окунулась в работу, избегая смотреть на эту постановку. Через несколько секунд слышу, как застучали острые каблуки, еще через мгновение — хлопок от приземлившейся на пол стопки бумаг, которые — я уверена — Луиза скинула из вредности. Но почему-то грохота двери не следует. — Что она хотела? — настороженно спрашивает Арзуманян. — Ничего особенного, просматривали вчерашний договор. И пришли к выводу, что он действительно по их душу. Стараюсь не засмеяться от ошалелого выражения лица Лили, которая явно представила бы все в настоящем свете. — Хорошо, — кивает Роберт облегченно. — Я зашел уточнить, ты ранее занималась централизованными закупками? — Нет, но мы участвовали в одной процедуре, организованной как раз здешними специалистами. Кажется, химические вещества. — Не суть, что там было. Главное, ты имеешь представление, как это происходит на практике. Пойдем, есть одно задание. Помогу тебе разобраться. Одариваю Лилю скорбной улыбкой, извиняясь, что покидаю, и следую в кабинет шефа. Он галантно открывает передо мной дверь. Я переступаю порог и думаю о том, какая же я дура, что согласилась на эту должность, не догадавшись изучить структуру учреждения. Ведь знай я, что Адонц, сейчас восседающий передо мной в кресле, числится в штате, да еще и является фактически руководителем моего начальника, никогда…никогда не согласилась бы! Никогда!.. Глава 3 «Я — человек, который все время в пути из ниоткуда в сторону счастья». Рю Мураками «Дети из камеры хранения» Когда два месяца назад на дисплее телефона высветилось имя бывшего начальника, брови мои взлетели ввысь, будто это был их звездный час. Я настолько плохо ушла с прошлого места работы, что не надеялась когда-либо услышать его голос. А учитывая, что номер я сменила, это было еще невероятнее. Но ведь нет ничего невозможного, когда у тебя повсюду связи, правда? — Здравствуйте, Арман Амаякович. — Привет, Сатэ. Ты все еще в Армении, это хорошо. Переваривала фразу, недоуменно разглядывая узор скатерти. Ни тебе как дела, как поживаешь. — Где сейчас работаешь? — Не работаю. Пока… — В общем, место есть в нашем Министерстве. Пойдешь туда заниматься закупками?