— Что ж! Я сам решить этот вопрос не могу. Попробуйте переговорить… Что скажут господа профессора… Софья идет к одному профессору, к другому. Она везде видит удивление, нерешительность и, по существу, отказ. А по городу шли разговоры. — Вот так новость! — судачили женщины. — Она хочет учиться математике. Никогда женщине не преодолеть этих премудростей. И сын мой так говорит. — Да кто будет заботиться о муже, воспитывать детей, если мы пойдем учиться? — А у нее и нет мужа. Попомните мое слово. Это все подложные бумаги. Она попросту сбежала от родителей. В кабачке возле базара весело. Здесь собираются студенты выпить традиционную кружку пива, закусить сосисками. — Ганс, ты слышал? — говорит один. — Она хочет учиться на математическом факультете. — Ха-ха-ха! Женщина — на математическом факультете! Что она там будет делать? Высчитывать, сколько пива потребуется мужу на год? Взрыв смеха. Немецкие студенты относятся к женской эмансипации совсем не так сочувственно, как русские. Сыновья богатых помещиков и торговцев, они, по примеру своих отцов, считают, что место женщины в кухне и в детской. — Держу пари, это просто пройдоха. Хочет найти здесь богатого жениха. — Но у нее есть муж. Он дал ей разрешение учиться. Один из студентов протягивает газету. — Смотрите, про нее напечатано в газете. Вопрос будет рассматриваться на особой комиссии. — Ох, и проучил бы я ее! Чтоб знала, чем должна заниматься женщина, и не лезла бы в наши мужские дела. Комиссия отказала Софье Ковалевской в приеме в университет. Но разрешила прослушать курс по математике и физике. И вот среди пестрой толпы немецких буршей появилась девушка в скромном синем платье. Ни на кого не глядя, она идет в аудиторию, где должна быть лекция по математике. Одни студенты молча провожают ее взглядами, другие отпускают шуточки, хихикают. К ней подходит Ганс. — О дорогая фрейлейн! Мы приветствуем ваше появление! Он расшаркивается перед Софьей. Снимает берет, низко кланяется, касаясь беретом пола. Другую руку он прижимает к сердцу. — Такое лицо и такая фигура… Он почти загораживает путь Софье. Все смеются. Софья подняла глаза. Прямо в упор посмотрела на шалопая. — Дайте пройти. — О, с удовольствием. Я даже могу проводить… — Он делает руку кренделем. — Но при одном условии. Объясните, как такая хорошенькая женщина может любить такую скучную науку. Не лучше ли полюбить меня? Снова взрыв смеха. — Уберите руку. Софья резко толкнула студента. Глаза блеснули гневом. Сквозь строй насмешливых взглядов она проходит в аудиторию и идет наверх, на самую последнюю скамью. Здесь она садится одна, открывает тетрадку. ГЛАВА XVII Осень. С деревьев падают желтые и багряные листья. Липы стоят в золотом уборе. Ярким факелом горит рябина. По опустевшим аллеям Петергофского парка бродит Жанна с книгой в руках. Как ей тоскливо и грустно! Анюта и Софа уехали, с Лизой она видится редко. А то, к чему давно стремится все ее существо, так и остается недосягаемым. Снова и снова она говорила с отцом. Она просила отпустить ее за границу учиться. Раньше он обещал — хорошо, через три года. Жанна надеялась, ждала. Но вот прошли эти годы. А он опять отказал. Наверно, он думал, что за это время дочь выйдет замуж и оставит свои стремления. Нет, никогда! Только самые близкие люди знают, о чем мечтает Жанна. Она хочет стать юристом. Защищать права обездоленных, бороться за свободу женщин. Но женщина — юрист? Если кому-нибудь сказать — засмеются. Разве это возможно? В России не было ни одной женщины-юриста. Уже теперь тайком Жанна достает книги по юридическим наукам. Она занимается древними языками — латынью и греческим. Эти языки необходимы для изучения права. Но все это не то. Как она была бы счастлива, если б можно было поступить на юридический факультет! Жанна идет к своей любимой скамье возле фонтана «Нимфа». Среди деревьев бронзовая девушка склонилась над тихо плещущей водой. — Я тебе завидую, — говорит Жанна. — Ты стоишь здесь величественная и бесстрастная. Тебя ничто не может уязвить. А я ведь живая… Пойми, я не могу существовать, как трава, как эти деревья. Человек должен иметь какую-то цель, какой-то свет впереди… Высоко в небе слышно курлыканье. Это летят журавли. Жанна встает и долго смотрит на удаляющуюся стаю… _____ А в Гейдельберге жизнь течет по-прежнему размеренно и тихо. Только сторож, что, постукивая колотушкой, ходит ночью по улицам, стал замечать — иногда до утра не гаснет свет в домике недалеко от университета. Говорят, там живут русские студенты. — Это непорядок, — ворчит сторож. — Учиться надо днем, а ночью спать. Старому служаке невдомек, как быстро летит время, когда хочешь много успеть! Это Софья Ковалевская засиживается допоздна над своими теоремами и задачами. Вот уже два месяца, как она посещает университет. Вместе с ней теперь живет Юля, Юлия Лермонтова. Юля — москвичка, двоюродная сестра Жанны Евреиновой и родственница великого поэта. Она тоже мечтала о том, чтобы учиться, писала об этом Жанне. Родители отпустили ее жить в Гейдельберге вместе с Софьей. Юлия хочет быть химиком. Она добилась разрешения у знаменитого химика Бунзена слушать его лекции и теперь тоже ходит в университет. Анюте не нравится в Гейдельберге. Что делать в этом сонном городишке! Она уже успела осмотреть все его достопримечательности — развалины старинного замка, ратушу, картинную галерею. Попробовала заняться работой, писать новую повесть. Но пишется что-то вяло. — Софа, — говорит она сестре, — хочу уехать в Париж. Там жизнь бьет ключом. Там будет о чем писать. И там люди не спят, а борются за свободу. Недаром этот город зовут «блуждающим огнем революции». — Как же ты одна? — пугается Софья. — И потом, родители, они ведь отпустили тебя только в Гейдельберг, жить с нами. — А мы не будем пока им сообщать. Все письма свои я буду посылать тебе, а ты уж отсюда им отправишь. Владимир тоже думает уехать. Он хочет серьезно заняться естествознанием. В университете в Мюнхене особенно высоко поставлено преподавание естественных наук. — Вчера вечером я получил ответ. Все устраивается, — говорит он Софье. Они шли по направлению к университету. Из домиков с островерхими черепичными крышами, окруженных аккуратными палисадничками, выходили хозяйки с кошелками. Они здоровались, переговаривались. Улицы в городе настолько узкие, что можно подать друг другу руки, стоя на противоположных тротуарах. — Ты хочешь уехать? — спросила Софья. — Да. Теперь ведь все хорошо и ты во мне не нуждаешься? — Он искоса посмотрел на Софью. — С тобой будет Юля. Может быть, и Анюта не уедет. Они подошли к университету. Софья хотела что-то ответить, но, видно, раздумала. Она идет в свою аудиторию. И вот уже забыла и разговор с Владимиром, и думы об Анюте. Здесь для нее существуют только формулы, выводы, гипотезы, увлекательнейшие логические умозаключения и фантазии полет… Сегодня профессор после объяснения нового материала привел интересную задачу. Но, как ни странно, задача не получалась.