— Колдун запустил посмертное проклятие хуранги. — голос Шизы звучал обреченно. — Теперь мы отрезаны от магических потоков. Беда Ирри. Лиан может защищать твое тело еще какое — то время. Потом не получая пищи, начнет тебя жрать. А я уже начинаю сходить с ума. Надо мной кто-то остановился. — Убейте чукакабру. — я узнал голос Раджима. Первый Чукакабра принес нам горе и мы лишились моей сестры Маджимы. — Зачем убивать, вождь? — прозвучал хрипловатый голос. Лучше продадим караванщику. Может быть посмертное проклятие хуранги перейдет на убившего? Ты хочешь этого? Раджим помолчал. Решалась моя судьба, а я был беспомощен как младенец. Мне оставалось только ругать себя. — Твою дивизию! — Я переоценил свои силы. Зарвался. — Шиза может перенесемся на корабль? — несмело спросил я. — Не можем. С этого слоя нет доступа. Мы заперты внутри системы. — Нет, — наконец прервал молчание Раджим. — Я этого не хочу. Ты мудр Со Фокл. Кладите чукакабру на тронга и поедем в селение. Меня грубо подняли и перекинули через спину ящера. — Глядите у чукакабра зад голый! Это надо же! Как его так хуранга подпалила! Меня окружали смеющиеся дикари, а я сгорая от стыда и умоляя смерть избавить меня от позора, лежал и сверкал голым задом. — Лиан сожри меня! Ну прошу! — Умолял я. — Ну что тебе стоит. Я не вынесу позора! — Но мой внутренний дракон был глух к моим мольбам. Глава 8 Инферно. Неприятности по слоям. Меня сбросили на землю как мешок с овсом. — Вот караванщик чукакабру поймали. Хочу продать. — Я лежал на спине, не в силах пошевелиться и только переводил взгляд, то на Раджима то на толстого демона. Демон с любопытством посмотрел на меня. — Люд. Один? Откуда он тут? — Не знаю караванщик, — равнодушно пожал плечами всадник на тире, — может убежал из какого-то каравана, а может во время бури потерялся. — Что с ним? Может он сдохнет сегодня. — Не сдохнет. Наш колдун обездвижил его, чтобы не брыкался. К утру на ноги встанет. Так что, берешь? — Беру Раджим, даю за него амулет щита. — Три амулета и самострел, караванщик. — вступил в торг вождь племени семи холмов. Меня продавали в невольники. Вот так поворот судьбы! Еще не давно я воседал на небесном троне и был кумиром для своих свидетелей. А теперь я был бессильным и бесправным рабом. Я был раздавлен. До меня со всей очевидностью дошла простая истина. Я ничего не стою без своих имплантатов и их возможностей. — За дохлого козла, ты просишь три амулета, Вождь? Амулет и кинжал, это максимум что я могу дать. — Ты на до мной смеешься караванщик… В конце концов в результате долгого и горячего спора, меня продали за два амулета. Этот мешок с костями твой Жаркоб, — произнес довольный Раджим. Меня подняли четверо таких как и я рабов, и понесли. Небрежно кинули на возок. Я головой ударился о что-то острое. — Вы бы поосторожнее ребята, — недовольно попросил я. Но те равнодушно отвернулись и уселись на землю, под колеса повозки. Ко мне вернулась способность говорить. Уже хорошо. Плохо что с меня сняли мою сумку и теперь она красовалась на Раджиме. Вождь проезжал мимо, когда я его окликнул. — Я вернусь Раджим и устрою вам всем чукакабру. — От туда, люд, никто не возвращается и ты не вернешься. — Он даже не удостоил меня взглядом. А во мне вскипела ярость. Не возвращаются? Так я буду первым. Желание умереть испарилось как от ядерного взрыва и все мое существо наполнилось желанием выжить и отомстить. Я прикрыл глаза. — Шиза, что ты знаешь о проклятии живущем во мне? — Ни чего не знаю. Оно звучит внутри тебя как погибель магов. Но я его не вижу. Мы полностью отрезаны от источника. — Отрезаны значит? — Мне нужно было успокоиться, но чувство безысходности замешанное на злости и ненависти, мешало. Я начал считать, один, два, три… на сто двадцати я медленно затянул: — Черный во-о-рон… Эта песня наполняла меня смирением и лишало бурю царившую в мои чувствах силы. На пятый повтор песни, я вал в транс. Сначала я представил себя вселенной. Внутри меня звезды туманности, планеты и черные дыры. Я не мог обозреть эту вселенную и уменьшил масштаб. Теперь я был галактика, со звездными системами, огляделся и вновь уменьшил масштаб. Я стал солнечной системой и опять никакой пользы для меня в этом не было. Но я упорно шел этим путем. Мне нужно было найти проклятие, разобраться как оно выглядит и может быть я сумею с ним справиться. В конце концов просто сожрать. Но и солнечная система не давала мне возможности, увидеть его. Я стал планетой, а затем ветром. Над моей головой висело тяжелое свинцовое небо. Вот оно проклятие, понял я. Я поднялся выше и почувствовал сердитое ворчание этого неба. Оно было твердым как из металла. Мои попытки прорваться через эту преграду, были безуспешны. Я поднимал ураганные ветра, стучался и бессильно опадал вниз. Я устал. Нет, надо по другому. Я превратился в легкий ветерок и полетел вдоль этого колпака, накрывшего планету. Я ощупывал поверхность, пытаясь разгадать его природу и не мог. — Ты тратишь много энергии Виктор. Остановись! — меня выбросило в реальность. Я мог пошевелиться и даже встать, но этого не делал. Повозка покачиваясь, медленно катила по пустыне. Надо мной было темное небо без звезд. Караван вышел в ночь. Скосив глаза, я обнаружил всадников на тронгах что сопровождали караван. За моей повозкой в клетке ехали Тора. Предельно равнодушная ко всему. Она уткнулась взглядом в свои колени и смотрела практически не мигая. Вот и встретились, печально подумал я. Чтобы не видеть девушку, я вновь закрыл глаза. — Шиза, — обратился я к симбиоту. Я чувствовал ее подавленность и обреченность, но не стал обращать на это внимание. Просто есть второе правило агента, придуманное мной для Роны и я ему следовал. — Мое сознание может производить по желанию, что захочешь. Я правильно понимаю? Шиза откликнулась не сразу. — В определенных рамках да, Виктор, — осторожно ответила она. — Ты что-то придумал? — Тогда скажи. Можно насадить на пустых слоях деревья лесных эльфаров, для производства энеронов? — Теперь молчание длилось несколько дольше. — Попробовать можно, но где взять семена или саженцы? — Я подумаю над этим. Не открывая глаз, представил сад с саженцами, к которым были привиты дети. Картина получилась невероятно реальной. Я как будто снова оказался в чудовищной роще. Питомник огороженный заборчиком. Аккуратно обкопанные саженцы и через дорогу могучие деревья. Я отвернулся от питомника. Нет этого мне не надо, я поднял голову и посмотрел на дерево, устремленное ветвями высоко в небо. Там в листве прятались шишки как у кедра. А значит семена должны падать на землю. Я встал на колени и руками стал копать твердую землю. Вот оно семя размером почти как желудь. Я откопал еще пару семян с ростками корней. — Шиза, скажи Лиану, чтобы начал копать у озера с рыбой. Там должны быть семена. — Ты уверен? — Нет, но попробовать нужно. — Хорошо, Виктор, я сама начну копать. Укажи место. Я подумал. Где могут оказаться зерна, которые я представил? — Копай там где мы с ним ловили рыбу. — Есть! — Удивленно и в тоже время радостно, воскликнула Шиза. — Три больших семя с отростками корней. Где надо сажать? — Посадите у входа в алею ведущую к твоему бунгало. И еще. Я нашел проклятие. Оно окружает мои энергетические капсулы в теле, твердой оболочкой. Пока не знаю как их разблокировать. — Странное проклятие и мощное, я о таком не слышала, — задумчиво произнесла Шиза. — Мне надо подумать. — Думай, я тоже буду думать. Но додумать мне не дали. Сильный толчок свалил меня с повозки. — Хватит претворяться раб! — раздался грозный окрик надо мной. Я поднял голову. Рядом стоял демон с плетью в руках. — Я давно заметил, что ты пришел в себя. Поднимайся, мясо и иди вместе с остальными. — Чтобы я долго не раздумывал, он размахнулся и попытался ударить меня ногой. Я откатился и как бы случайно подцепил его ногу своей ногой. Демон потеряв равновесие, шлепнулся на зад. Его товарищи громко заржали. Я же подхватился и юркнул в сгрудившуюся толпу невольников. Взбешенный демон решительно поднялся и направился к нам. — Чи Гран! Вернись на свое место! — Окрик другого демона, остановил мстителя и он погрозив плетью, прошипел: — я тебя, люд, все равно найду. — Ищи, ищи, — пробормотал я, приноравливаясь к шагу других бедолаг. — Зря ты так, — произнес изможденный дворф, идущий рядом. — Эта тварь сильно злопамятна. Я Бурвидус. — представился он. Я хотел что-то сказать, как он рассмеявшись, перебил меня. Себя можешь не называть и глядя в мои удивленные глаза, пояснил. — Как бы ты себя не назвал, тебя все равно будут называть Голая задница. Что случилось? Одет ты странно. Ботинки с отрезанными носками и голый зад. Ты откуда? — С Сивиллы. Но дворф моим ответом не удовлетворился. — Здесь все от туда. Из какого королевства? — Я нехеец, — пришлось сознаться. Нехейцам как я знал прощалось многое. Они славились чудачеством и их странности были у всех на устах. Стоило назваться нехейцем и тебе сходили с рук все несуразности. — Черт бы побрал этого дракона. — я начал объяснять свое состояние, — Это он подпалил меня. Гонял по пустыни и стрелял огнем. А я не очень был ловким. — Это ту тушу, что привезли пустынники? — Она самая. — Тебя с нами не было. Ты из другого каравана? — продолжал, спрашивать любознательный дворф. — Да. — кивнул я. — Мы попали в бурю и я потерялся. А эти черти волосатые меня нашли и обездвижили. Остальное ты знаешь. — Я посмотрел на темное ночное небо. — Не знаешь когда кормить будут? — Когда встанем на ночевку, кинут лепешки и воду дадут. Вот и вся еда. И то если сможешь добыть свою долю. Будь готов подраться, Голая задница. Я невесело усмехнулся. Нелепые клички ко мне так и липли как мухи на мед. То студент, то солдафон, то пупсик, малыш, то шарныга. Теперь вот Голая задница. Я смирился. От клички здесь мне уже не отделаться, так чего сопротивляться? Только выставлю себя еще более смешным. Шли мы до глубокой ночи. После полуночи вышли к порталу. Всех рабов построили в колонну по десять и десятками стали заводить на портальную плиту. На той стороне нас встречали охранники и плетьми быстро сгоняли с нее. Сильный удар ожег мне зад, а второй по спине сбил на землю. Не медля, я откатился, закусив губу что бы не сорваться и не натворить беды. Меня просто убьют если я кинусь на охранника. Я поднял глаза. На плите стоял Чи Гран. Демон хохотал во все горло. — Что голозадый, не нравиться? Это только начало. Он толчком ноги столкнул следующего раба и освободил площадку. Разместили нас в большом загоне. Шестеро рабов принесли четыре корзины лепешек и два бочонка воды. Пока они шли к центру, среди рабов началось волнение. Они расступились, освободив центр. Корзины и бочонки поставили, но рабы чего то ждали. И когда вокруг загона собрались демоны охранники. Чи Гран. Скомандовал. Всем жрать! Мгновением позже гудящая толпа сорвалась с места и понеслась к центру. Я замешкался и видел как одни падали, сбитые товарищами по несчастью и по ним, топча упавших, бежали остальные. Это была дикая обезумевшая толпа, готовая разорвать соседа за кусок лепешки, за пригоршню воды. Одну бадью с водой в толчее перевернули и среди рабов прозвучал отчаянный вопль. С десяток мужчин кулаками отбивались от наседающей толпы не подпуская к пищи. Толпа отхлынула и окружила их. Те забрали одну корзину и оставшуюся бадью, направились в угол. Их сопровождали злые и голодные глаза тех, кто не мог добыть себе кусок. А затем наступила свалка. Каждый пытался урвал у другого кусок, кусался, выл, визжал. бил, дрался руками и ногами. Тела сплелись в клубки и дошло бы до смертоубийства, если бы не вошли охранники и плетьми не разогнали дерущихся. Избитые, плачущаи невольники поползли прочь, вытирая кровь с разбитых лиц и носов. Рядом появился ободранный, но довольный Бурвидус. В руках он держал половину лепешки. Делиться не стал. Дно жуя, начал меня поучать. — Ты сдохнешь в дороге человек, если не будешь есть. И не просто сдохнешь, а станешь развлечением для этих уродов, — он кивнул в сторону смеющийся охранников. Я мрачно проследил за его взглядом. Конечно я понимал, что он прав и мне что-то нужно делать. Пусть я не могу пользоваться магией, но базы выживания и универсального боя у меня никто не отбирал. Не отвечая дворфу, я решительно направился к к сплоченной группе, жрущей целую корзину лепешек. Разговаривать не стал. Не затем шел чтобы стыдить и увещевать. Первого вырубил ударом ноги, в набитый рот. Второго ударом той же ноги в нос. Бил жестоко и сильно. Не так чтобы убить, но чтобы противник не мог встать и ответить. Пока ошеломленные бугаи поднимались, я разделался с пятью. Еще двоих вырубил ударами кулаков, апперкотами. Трое оставшихся испуганно вжались в плетенный забор. — Бить не буду. Сторожите еду, — приказал я и уселся рядом. Взял лепешку и стал жевать. Снял ботинок и зачерпнул воды. Выпил и отер рот. — Женщины! — крикнул в толпу, смотревшую на нас. — Подходите по одной. Я переломил лепешку на три части. Толпа волной придвинулась ко мне. Пришлось предупредить. — Убью! — И толпа остановилась. Первая женщина, самая смелая или голодная, в разорванном платье, бочком придвинулась к корзине. Не смело взяла свою долю лепешки и мою туфлю с водой. Выпила и прижав лепешку к груди, отступила от толпы. Вторая подошла смелее. Далее в течение часа, я наделил едой и питьем всех женщин, затем мужчин. Крепких людей и дворфов я оставлял рядом с собой. Набралось их десятка полтора. — Значит так! — я оглядел тяжелым взглядом толпу. — Вы теперь моя банда. Вам по целой лепешке, остальным по трети. Но чтобы все получили свою долю. Понятно? — Что и говорить, они поняли сразу. У них появился лидер, который их накормит и организует. Но беспредельничать не даст.