Лечить. Учить. Развлекать и оберегать в дороге. Но малявка вела себя так, что даже у сердобольных камеристок и нянюшек к вечеру появлялось только одно желание – сунуть ее головой в выгребную яму. У всех остальных оно появлялось примерно к обеду. Соплячке было плохо все. Погода отвратительная, холодно. Дайте одеяло! Нет, жарко, двигайтесь побыстрее! Качает! Давайте помедленнее! Я проголодалась! Остановитесь! Где моя любимая кукла?! И так по двадцать раз на дню! К концу дня выматывались все. Соплюшка, видите ли, была недовольна расставанием с отцом. И решила всем показать, что она не кто-то там. Она – Миранда Кэтрин Иртон, виконтесса Иртон! А виконтесс розгами драть, увы, не положено. Отец особо предупредил, что если ребенок хоть словом пожалуется… И отнял у сопровождающих единственный рычаг воздействия на мелкую гадючку. Справедливости ради, Миранда не пакостила. Но вот капризничала по полной. Учиться даже и не собиралась. И учителя с ужасом предвкушали момент отчета графу. А ведь впереди ждала еще и графиня. Джес Иртон мог верить во что угодно. Но когда это женщина хорошо относилась к детям своего мужа от предыдущего брака? И, судя по рассказам тех, кто знал, графиня и сопливка друг друга стоили. Истерики будут закатывать на пару. А вот что делать слугам? Нет, двое-то знали, что им надо сделать. У них были свои хозяева, свои задания, свои дела, и они намеревались все исполнить наилучшим образом. Но только двое. А остальные пребывали в самой пошлой житейской неустроенности. И оттого вопли шмакодявки действовали особенно удручающе. А Иртон приближался особенно медленно. Мальдонаино захолустье!!! Дарий Авермаль, барон Авермаль (ну ладно, будущий барон, после смерти папеньки, а пока еще только достопочтенный Дарий Авермаль), вылетел из трактира в ярости. Нет, он не пропустил слова графини мимо ушей. Но зачем ей понадобилось вступаться за грязных пиратов?! Вечер начинался так хорошо… Они с Томми и Савлом погуляли по ярмарке, съели несколько сладостей (платить ребенку и в голову не пришло, пусть радуются, что их сын градоправителя осчастливил), выпили эля и решили продолжить приятный вечер в трактире. И их занесло в «Свинью и собаку». Они немного выпили, посидели, а потом… Ту вирманку они заметили сразу. Да и сложно было бы не заметить такую красотку. Надо же! Дикие места, дикие люди, но такая прелесть! Роскошь золотых волос, огромные карие глаза, полные розовые губки, а какая фигурка! Да он ее в поясе может ладонями обхватить! Ну что ж. Девушка должна быть польщена вниманием благородных господ, разве нет? А что их трое… ну польщена втрое больше. А почему нет? Он молод, красив, умеет обращаться с женщинами – служанки в доме отца были им весьма довольны, друзья тоже в грязь лицом не ударят… Да и вообще, если они останутся довольны, они даже подарят девушке пару серебряных. Очень щедрое и благородное предложение. Разве нет? Вирмане оказались совершенно дикими людьми. Девушка, вместо того чтобы обрадоваться и тихонько пройти с господами на сеновал (ну там посмеяться, пошутить по дороге, повертеть попкой), залепетала что-то о своем муже. Как будто кого-то это интересует. Можно подумать, ее жениться приглашали! А потом и вовсе спряталась за спину такого громилы, что на лошади не объедешь. И смотрел этот громила очень нехорошо. Впрочем, это парней не сильно напугало. Стоит только кликнуть стражу, и вирмане закончат ночь в тюрьме, а красотка – в их постели. Поэтому они слегка надавили. А почему бы нет?! Они у себя дома, на своей земле, пусть эти дикари поблагодарят, что их вообще к людям пустили… Уроды! Особенно предводитель. Встретишь такого в темном переулке – сам все отдашь, его точно арестовать надо было. Откуда взялась та толстуха? Молодые люди сразу ее и не заметили. Были заняты конфликтом с вирманами. И только когда в них полетели похлебка и вино, соизволили обратить внимание на бешеную бабу. В то, что она графиня, поверилось сразу. И бесповоротно. Только благородная дама могла вести себя подобным образом. Но в то, что она защищала вирман?! Встала на сторону разбойников, пиратов, даже не пожелала вникнуть в ситуацию?! И выставила их с таким позором! Кипящий от ярости Дарий вылетел из таверны. Савла надо было доставить домой. А с вирманами мы еще поквитаемся. И хорошо поквитаемся! Лишь бы завтра их корабль не снялся с якоря. И не надейтесь, никто вас не защитит. Это на Вирме не выдают. А здесь вы никто и звать вас никак. Вот сейчас оттащим Савла и заглянем в казармы городской стражи… И приказ они выполнят, никуда не денутся! В гавани всего один корабль вирман. Да, до него так просто не доберешься, а закидать его снарядами никто не даст – могут пострадать купеческие корабли. Но если никто из вирман не гуляет сейчас по трактирам… а может, будет возможность перехватить и того урода с красоткой… вспомнив ее стати, Дарий аж причмокнул губами. Никуда ты, куколка, не денешься. Моя будешь… Уязвленное самолюбие требовало поквитаться с вирманами. Жестко и быстро. Леди Аделаида Вельс была довольна собой. И жизнью тоже. Она молода, красива, она едет с посольством в Уэльстер, а затем и в Ивернею. Разве мало? Алые розы с приличествующей запиской на окне радуют глаз и душу. Все-таки Джеса Иртона она тогда зацепила. Первые цветы принесли на следующий же день. Ада подумала и отправила их обратно. Мол, вы неотразимы, но мой траур… Цветы вернулись обратно с прибылью. И приходили каждый день. А с самим Джесом она увиделась во дворце. Аделаида аж зажмурилась от воспоминаний. Нет-нет, ничего такого как раз не было. С такими нельзя по-хорошему. Джес Иртон – слишком завидная добыча. Красив, избалован, пресыщен женским вниманием… Если сразу получит все, что пожелает, потом и глазом в ее сторону не поведет. А посему при встрече Аделаида краснела, бледнела, опускала глазки и трепетно лепетала, что никак не может принимать знаки внимания. Ее горе слишком глубоко и безнадежно… Она так страдает, так страдает о своем безвременно ушедшем муже… Джес проявлял понимание, гладил ее по ручке, затянутой в надушенную перчатку, уговаривал не хоронить себя… а Ада опускала голову все ниже. Мол, не подавайте надежд бедной вдове. Вы все равно уезжаете… Как Джес добился для нее приглашения? Аделаида не знала. Но служанки стояли на ушах уже три дня. Она должна, нет, обязана выглядеть королевой! Так, чтобы Джес Иртон ни на кого другого и не смотрел. И плевать, что он женат! Жена – не стена! Подвинется! – Кузина? Ада стиснула зубы. Не ко времени. Но вошедшему улыбнулась весьма радушно. – Алекс! Рада тебя видеть! Мужчина улыбнулся, притянул женщину поближе и поцеловал. – Как идет дело с графом Иртон? – Сам видишь, я еду с посольством. – Вижу. Не торопись ему там уступать, вываживай добычу… Двое обменялись понимающими взглядами.