Вирмане с удивлением смотрели на графиню, которая вдруг сделала какой-то странный жест перед лицом, а потом тихо прошептала: «Господи, помоги». И взялась для начала за кровящий бок. Лейф и пришедшая в себя Ингрид смотрели, как женщина методично очищает рану от грязи и кровяных сгустков, как сшивает кровоточащее мясо, мышцы, кожу, как уверенно и спокойно движутся ее руки. Она знала, что делает. И это чувствовалось в каждом повороте головы, каждом шве… Аля была одной из лучших студенток вуза. Морг? Препарирование трупов? Аля Скороленок! И за себя, и за других, если кто не может. Практика в больнице? Хирургическое? – Скороленок, имей совесть, тебя что – выгонять из операционной?! Ну ладно, иди сюда, смотри, как это делается правильно. Третий год обучения. Все та же больница. – Скороленок! В операционную! Тут сестра заболела. Будешь ассистировать. Четвертый год обучения. – Алька! Позовите, блин, Скороленок! Срочно! В операционную. Аля не просто обожала медицину. Дай ей волю, она бы поселилась в больнице. И врачи это видели. Учат тех, кто желает учиться. Несложные операции Аля могла бы провести сама. Уже на четвертом году обучения. А сложные… Хвала всем богам за закрытый перелом, да и мышцы на боку – не самое страшное, что могло случиться с человеком. Вот если бы рог прошел в брюшную полость или, не дай бог, вошел бы под ребра, повредив легкие… блинский фиг! Лампу бы! Полцарства за коня?! Лиля понимала, что на что-то сложное ей понадобятся другие инструменты. Но пока хватило кинжала. Настолько острого, что он мог волос на лету резать. Крупные сосуды были не повреждены, с мелочью она справлялась, резать много тоже не пришлось, но было адски трудно. Лишний вес, не слишком чувствительное тело, никаких ранорасширителей… Лиля поклялась себе наведаться к ювелирам завтра же. И заказать себе полный набор мединструментов – за любые деньги! Здоровье дороже всего. Ну вот. Наложить еще пару швов, обильно полить рану выморозкой. И вопросительно на Лейфа: – Мед есть? Хорошая вещь – мед. Антисептик, кстати, природный. При операции неудобно, а вот повязку с ним можно наложить. – Спросить? – Спроси. Я пока ногой займусь. Займусь – это было громко сказано. В больнице такие операции в одиночку не делают. Но тут… Лиля вздохнула и взялась за дело. Иногда и лишняя масса может пригодиться. Але Скороленок банально не хватало тяжести, Лилиан Иртон справилась своим весом. Зафиксировала и кивнула одному из вирман: – Держать так. Тот повиновался. Вообще вирмане начали смотреть на женщину с явным уважением. Не за помощь невинно пострадавшему в борьбе с быком. Нет. А вот то, что она делала… Воины невесть в каком поколении могли оценить мастерство лекарки. И уверенность, и решительность. Но наконец кость была сложена, вытянута, зафиксирована, вложена в лубок, и женщина пробежалась пальцами по коже, словно прислушиваясь… Аля была умницей. И когда-то врачи говорили ей, что у нее не руки, а рентген. Сохранилось ли это сейчас? Но чутье молчало. Либо в тело Лилиан оно решило не мигрировать, либо все и правда было нормально. Сюда бы гипс и вытяжку. Ну да ладно. Роль гипса прекрасно сыграли две доски, примотанные с обеих сторон ноги. Вытяжку дома сделает. А сейчас… Ох, как же хорошо, когда клиент без сознания. Пульс и зрачок Лиля периодически проверяла. – Надо бы его перенести к нам. – На корабль, госпожа? Лиля метнула на Лейфа злобный взгляд. Тоже мне, юморист-самовыродок. Нашел время шутить! – В «Свинью и собаку». – Зачем вам это, ваше сиятельство? – Затем. Если его здесь бросить, его наверняка ограбят. – И что? Нам-то что за дело, госпожа? Пусть хоть подохнет… – А сколько я его лечила? Что, все напрасно? – А, так вы на нем в лечении практиковались? – Лейф, – практически зарычала выведенная из себя женщина, – если ты немедленно не прикажешь своим героям найти носилки, я тебе голову оторву к едрене матрене! Ты меня понял?! И не удержавшись, добавила пару слов из лексикона майора Петренко. Подействовало волшебным образом. Вирмане, кажется, слегка покраснели и засуетились. Вместо носилок приспособили столешницу, пострадавшего слегка примотали к ней и укрыли плащом. И взялись вчетвером. Лейф нес Ингрид. Лиля шла рядом с импровизированными носилками и приглядывала за пациентом. Мало ли… Ему повезло, что операция прошла «под наркозом». Но когда он придет в себя, сколько ей понадобится сделать! С ума сойти… Надо бы завтра сходить на ярмарку и запастись уже разными полезными вещами. Для медицины. Ну должны же здесь что-то собирать? Тот же зверобой, душицу, если они тут растут, подорожник… Сколько всего есть полезного в лесах… ой! Витаминок бы на зиму. Шиповника, боярышника, калины… Зубки потерять еще не хочется. Лимончиков, квашеной капусты… Лиля посмотрела на Лейфа. Все тело сопротивлялось ее словам. Но произнести их было необходимо. И сделать тоже. – Может быть, оставим этого господина в гостинице и вернемся? Мы еще прорву всего не купили. Лейф покачал головой. – Нет смысла, госпожа графиня. Завтра с утра сходим. Нам скотина нужна. – Нам не только скотина нужна. – А что еще? – Капусты бы квашеной прикупить. Ягод разных. Трав. – Для лечения, ваше сиятельство? – Ну да. И к ювелиру. – Хельке Лейтц, госпожа? Ювелир ждал их в гостинице. Когда Лиля вошла внутрь, он поднялся из-за стола, где сидел с кружкой чего-то красного, и почтительно поклонился. – Ваше сиятельство… Лиле больше всего захотелось упасть и отключиться. А лучше – вымыться, упасть и отключиться. Но дело превыше всего. И она приветливо улыбнулась. – Почтенный Хельке, подождите меня минут пять. Я сейчас отдам распоряжения, переоденусь и спущусь к вам. Ювелир поклонился. Лилиан прошла в свою комнату. За пострадавшего она не волновалась. Лейф распорядится. И служанку какую-нибудь отрядят за ним приглядывать. А у нее пока есть дело поважнее. Женщина достала новое платье и чертыхнулась. Ага, расшнуруешь эту сбрую! Озвереешь раньше.