– Ваше сиятельство, вы меня разорите! – Наоборот, я вас обогащу! – Я старый бедный человек. Больше пятнадцати процентов… – Бедный ювелир? Хорошо, сорок пять процентов. И ни процентом меньше! – А отчисления в гильдию? А налоги?! Ваше сиятельство, двадцать процентов! – А как насчет отчислений из гильдии? Которые будут вам положены как изобретателю? Да я еще добрая и пушистая, надо было бы все шестьдесят требовать. – А налоги? Которые дерут с меня что есть мочи? – А их и с меня берут! Лиля откровенно наслаждалась торгом. Эввир был сильным противником. Но и она… Поживи-ка ты в России! Мигом отучишься дарить свои кровные кому-то чужому. В конце концов сошлись на сорока процентах в пользу Лили. И женщина решила, что это неплохо. Договор решили подписать завтра в магистрате. Заодно Лиля прикинула, насчет чего можно тряхануть местного градоправителя. Прибыль будет, еще какая. Но из доли Хельке надо вычесть работу, материалы, амортизацию мастерской, оплату труда рабочих… плюс еще реализация и продвижение товара на рынке. Приворовывать эввир будет, это и без гадалки понятно. Но не сильно. Если поймет, что выгоднее с ней, чем без нее – любые двери вынесет. А она со временем прикинет, как его проверить. И Лиля нарисовала два эскиза шкатулок для драгоценностей. Один – со стандартной кнопочкой. Надавил, шпенек сдвинулся, крышка открылась. Второй – с рычажком. Сдвинул в сторону – и порядок. Впрочем, к этому эввир отнесся без особого восторга. И Лиля сделала набросок обыкновенного пера. Потом сходила в комнату, предъявила чернильницу-непроливайку, в которую было ради эксперимента налито молоко (эввирам вера запрещала спиртное и все, что туманит разум, так что договор скрепили кружками молока). И улыбнулась. – Можно продавать это в трех вариантах. Хельке поднял брови. А Лилю понесло. – Обычные, чуть ли не медные – для тех, у кого нет денег. Чуть подороже, из серебра и золота, дерева – для купцов. И третий вариант. Для аристократии. Золото и только золото. Дорогое, ароматное, черное или красное дерево, отделка драгоценными камнями, упаковка в специальные шкатулочки… Хельке задумался. А ведь это могло иметь успех. А если еще… – Госпожа графиня, а если такой прибор от вашего имени послать кому-нибудь в подарок? Лиля задумалась. Кому? Супруга даже вспоминать не хотелось. А вот поговорить на эту тему с отцом… Ага, шнурки погладь и подвяжи, чтобы не споткнуться! Если няня косится так, что временами спотыкается, то отец тебя и расколет за пять минут. Максимум – за десять. Но послать ему в подарок эту игрушку можно. Почему нет? Заодно авось чего в ответ пришлют. И надо бы вспомнить, как были устроены простейшие перьевые ручки. Не просто перо на палочке, а чернильная ручка с пером. Ведь у нее такие были. Можно поршневую сделать. Но это надо еще местные чернила посмотреть. А то намешают сажи – и живи как хочешь. Любая ручка забьется. Не пойдет. Ладно… Эввир с горящими глазами изучал чертеж. Лиля благосклонно улыбнулась ему: – Уважаемый Хельке, полагаю, вы покажете мне опытный образец? – Госпожа графиня? – Первое изделие… – Разумеется, ваше сиятельство! Как только сделаю, сразу к вам! – И нам надо подумать еще над одним вопросом. Я тут не слишком надолго. Поэтому… – Ваше сиятельство, я что-нибудь придумаю. – Замечательно. Уважаемый Хельке, подскажите мне, пожалуйста, хорошую портниху. И стеклодува. Ювелир помотал головой от такого сочетания, но долго не думал. – Для знатных дам у нас шьет Марион Альси, ее лавка через две улицы отсюда. А стеклодув у нас вообще только один. Барни Агрибас. Но он человек очень странный, ваше сиятельство, как бы чего не вышло. – Что может выйти, когда со мной вирмане? – Лиля пожала плечами. – Я благодарна вам за заботу, уважаемый Хельке. Приходите завтра к обеду, подпишем договор. А сейчас… Полагаю, вам хочется пойти, попробовать сделать то, что мы нарисовали? Ювелиру хотелось. Он вскочил из-за стола, раскланялся и улетучился из таверны. Лиля вздохнула. И помахала рукой трактирщику: – Сыр, зелень, эль. Не стоило бы, но после такого разговора выпить хочется. Много. Нельзя. Ей – нельзя. Слишком велико искушение спрятаться. Хотя бы и в алкоголь. Нет уж. Не пойдет. Лиля решительно сунула в рот петрушку – гадость мерзкая, но лучше так – и отправилась на поиски хоть кого-нибудь. Лейфа она не обнаружила. Своих крестьян – тоже. С другой стороны, сама их отпустила на ярмарку. Она рассчитывала походить подольше. Но куда там. Зато наткнулась на двух из четырех вирман – тех, что были с ней сегодня утром. И недолго думая спросила: – А Лейф где? – Ваше сиятельство, он ушел с Ингрид на корабль. И просил передать, что вернется завтра утром. Если не понадобится раньше. Лиля пожала плечами. – Полагаю, что не понадобится. А вы… – Ивар Рейнхольм. – Олаф Райвессон. Лиля кивнула. – Мне надо сходить к портнихе. Составите мне компанию? Вирмане переглянулись. Логика была проста. Отпустишь ее без свиты – не дай бог, что случится. Лейф шкуру снимет. – Как прикажете, госпожа. Лиля кивнула. И направилась на выход. Лавку Марион Альси найти оказалось несложно. Стоило только спросить. Но сама лавка Лиле не слишком понравилась. Не снаружи, нет. Снаружи – такой же двухэтажный каменный домик, как и у Хельке. Разве что чуть поменьше. Крыша крыта чем-то непонятным. Надо потом выяснить, чем. Но это явно не черепица. Дранка? Кстати, знать бы, что это такое и с кого ее драли. Как же мало знает человек двадцатого века! Дверь открывалась в небольшое помещение. Стойка с тканями. Две девушки склонились над куском чего-то голубого. И вскинули на звук испуганные глаза. Обе в серых платьях, в чепцах, лица такие… Скулы выпирают. И под глазами глубокие круги. М-да. Ей до этого худеть и худеть. И даже трактирным служанкам. Что их здесь, не кормят?! Или Лиле не понравились испуганные лица девушек за стойкой? Или лицо выплывшей на звук колокольчика над дверью хозяйки? Чем-то Марион Альси была похожа на вяленую рыбу. Причем еще и протухшую. Чопорное выражение лица. Строгое темное платье. Жуткая нашлепка на голове. И глаза. Маленькие, темные, глубоко запавшие… Как эта страхозябра умудрилась стать модной портнихой?! Воспользовалась состоянием безрыбья? Но, может, она и правда профи? Надо проверить. Тем временем Марион оценила серьги, кольцо, браслет, дорогой розовый шелк платья и расплылась в улыбке. Выглядело это так, словно оскалилась рыба-пила.