Марион скривилась, но вынуждена была согласиться. – Да, ваше сиятельство. Лиля опустила ресницы. То-то же. – Через два дня отправите мой заказ в трактир «Свинья и собака». – Ваше сиятельство? – Я непонятно выразилась? Судя по лицу Марион, графиня уронила себя окончательно. А Лиля с тоской подумала – сколько ж она допускает таких ляпов? Это Марион открыто поджимает губы. А остальные молчат и мотают на ус. Сколько пройдет времени, прежде чем ее чудачества привлекут пристальное внимание? И внимание человека или людей, от которых не откреститься титулом. Страшно. Хорошо еще здесь нет святой инквизиции. Обратно в трактир Лиля возвращалась слегка удрученной. Вирмане, видя состояние графини, не решались лезть с разговорами. А в таверне ее ждало известие. – Госпожа графиня, ваш раненый очнулся. Лиля кивнула и отправилась проверять состояние пациента. Мужчина лежал на кровати и безучастно смотрел в окно. Лиля отметила, что глаза у него тоже черные. Но к цыганскому типу он точно не относится. Слишком они большие. – Вы – Лилиан Иртон? – Графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон, с вашего позволения, – представилась Лилиан. И не спрашивая, откинула одеяло. Вот тут с пациента мигом слетела вся невозмутимость. – Вы… что… – Я лично вправляла ваш перелом, перевязывала рану и зашивала ее. Так что не вижу ничего страшного в осмотре. Или вы полагаете, что можете меня заинтересовать как мужчина? Лиля понимала, что не стоит. Но от шпильки удержаться не смогла. Мужчина сверкнул на нее глазами. – Ваше сиятельство… – Ага. Почти не кровит. Нога тоже ровно. Скажите, вы можете позволить себе лежать несколько десятков дней? – Зачем? – Чтобы выздороветь. – Ваше сиятельство, мне сказали, что это перелом ноги. Даже если я буду ходить, все равно буду хромать… Вы знаете обычай нашего народа? – Убивать или изгонять калек? Да. – Меня надо было оставить там, на улице. – Надо бы. Но вы не будете калекой. – Ваше сиятельство, в мире не бывает чудес. – Бывают. – Лиля пожала плечами. – Перелом кости – это не так сложно. Надо просто ровно ее сложить, наложить фиксаторы… то есть сделать так, чтобы вы ее не сдвинули, вытянуть ногу – для этого вам привязали ее к ножке кровати – и ждать. Через двадцать – тридцать дней будет видно, срослась нога или нет. – Она срастется ровно? – При условии неподвижности – вполне. А рана на боку и вовсе не представляет опасности. Я ее промыла и зашила. Так что все у вас будет хорошо. За вами есть кому ухаживать? – Мои жены. Слуги… Лиля кивнула. – Я объясню и им, и вам, что и как правильно делать. Обещаю, все будет хорошо. – Откуда вам знать? – Считайте это озарением свыше. Раньше святые лечили наложением рук. Но для этого я еще недостаточно свята. А вот наложением шины… Но вставать вам нельзя. Если все сделаете правильно, даже прихрамывать не будете. Сколько вам лет? – Сорок шесть. – Может быть, вы назовете свое имя? Мужчина на кровати прикусил губу. – Прошу прощения, ваше сиятельство. Я проявил невежливость, недостойную моего рода. Али Ахмет дин Тахирджиан из рода стражей караванной тропы. Лиля задумалась. Но в памяти ничего не всплыло. Хотя… Караванная тропа – вещь такая. Кому попало ее, наверное, не доверят? Слова «страж караванной тропы» Лиле ровным счетом ни о чем не говорили. Ну страж. Так это и у нас есть… Таможня называется? Или как? Но прояснять этот вопрос она не стала. Вместо этого поднялась и сделала что-то вроде реверанса. – Знакомство с вами – большая честь для меня. Даже если оно и состоялось в такой печальной ситуации. Мужчина помрачнел. И Лиля бросилась исправлять дело: – Вы не останетесь хромым, обещаю. Но придется точно выполнять все мои указания. Мужчина кивнул. – Я верю вашему слову, графиня. Лилиан кивнула. – Вам хорошо бы поспать. – Вряд ли я смогу сейчас уснуть. Болит. – Вы пьете спиртное? – Наша вера это не поощряет. Лиля вздохнула. Обезболивающее. Позарез нужно обезболивающее. Но где его найти? Конопляную плантацию развести? Или мак? Так ведь и он не весь одинаковый… Один сорт на булочки, второй на опиаты. Как выяснить, где и какой? Опытным путем? И год ждать? Пока нужное созреет? – Обезболивающее… Воспринимайте спиртное как снотворное. – Наши лекари в таких случаях рекомендуют дурманную траву. – Мужчина нахмурился. – Но у меня с собой ее нет. Лиля навострила ушки. – А у ваших людей? Кстати, где я могу их найти? – На корабле. Лиля вздохнула. Вирман послать? – Как называется ваш корабль? – «Золотая волна». Если вы дадите мне перо и чернила… Лиля кивнула. И кликнула горничную. Та прилетела и рассыпалась в реверансах. Перо, чернила, воск, чтобы запечатать письмо. Вот с бумагой было хуже. Но пергамент нашелся у владельца гостиницы, перо он тоже пожертвовал, а чернильницу Лиля достала свою, решив, что непроливайка – самое то для лежачего больного. Али Ахмет рассмотрел ее с вниманием и поднял брови. – Какая интересная штука. – Чернильница-непроливайка. – Простите?