* * * Чаще всего Бакурин приходит на электростимуляцию к двум часам дня. Как только он переступает порог кабинета, Анна Сергеевна больше не пытается сделать работу вместо меня. Наоборот, уходит, оставляя нас почти что наедине – если повезёт. Вот только почаевничать ни разу не удаётся. Ни в среду, ни в четверг. Я то не решаюсь, то загружена новыми пациентами. Тем не менее, за двадцать минут общения с Андреем получаю такую сильную концентрацию эндорфинов, что хватает ровно до следующего раза. Я пока понятия не имею, что будет, когда курс электростимуляции Бакурина подойдёт к концу – стараюсь настолько далеко не заглядывать. Просто живу, наслаждаюсь и чувствую. Много, молча. Ничего не требуя взамен. В пятницу Андрей опаздывает, но зато приходит, когда в кабинете пусто. Он привычно опускается на кушетку, протягивает руку. Мои движения отточены и не предполагают ничего лишнего, хотя иногда так и тянет задержаться на выпуклых венах, ненароком коснуться кожи и ощутить наполняющее тепло. Я подключаю электроды, задаю стандартные вопросы. Андрей спокойно отвечает, но при этом смотрит чересчур внимательно и изучающе. У меня мало опыта, но иногда кажется, что — как на женщину. Настроив необходимую частоту импульсов, сажусь за рабочий стол и вношу данные в программу, а затем и в медицинскую карту гонщика. Взглянув на дату рождения, расслабленно откидываюсь на спинку кресла и придаю голосу как можно больше невозмутимости: — У тебя завтра день рождения? Бакурин подтверждающее кивает, отложив телефон на кушетку по левую сторону от бедра. Обручальное кольцо снова цепляет взгляд, но теперь я точно знаю, что документы на развод уже переданы в суд. Инициатор – Андрей. Об этом не пишет только ленивый, а я тщательно фильтрую информацию, чтобы в очередной раз не обжечься. — Где-то отмечаешь? – задаю очередной вопрос. — Хочешь посоветовать заведение? Гонщик упирается затылком о стену, смотрит чуть иронично. Кажется, с лёгкостью меня читает — как открытую книгу. На самом деле я прекрасно знала, когда у него день рождения. И даже успела расстроиться, что двадцатое пятое июля выпадает на выходные, потому что планировала подарить Андрею подарок. Теперь придется перенести его вручение на понедельник — если, конечно, отважусь. — Знаю, что хвалят «Романтик» и «Медузу», — загибаю пальцы. – Сегодня я как раз направляюсь в первое заведение на день рождения подруги. — Удачно повеселиться, — кивает Бакурин. — Спасибо. Не волнуйся, я на такси – пока так и не рискнула начать водить. Андрей жмёт плечами, словно ему всё равно. — Я рассматривал «Медузу», но пока не бронировал стол. Хотя пора бы. Я приосаниваюсь, когда налаживается диалог. Что-что, а рассказать о лучших заведениях города могу без запинки. — Чудесный выбор. Там хорошая акустика, много пространства и, самое главное – кухня на достаточно высоком уровне. Думаю, ради тебя обязательно подыщут стол. — Надеюсь. Друзья не простят, если я и в этом году не буду отмечать. В прошлом – выступал на чемпионате по ралли-кроссу. Когда вернулся – все разъехались в отпуск. Я жадно ловлю каждое слово и впитываю любую положительную эмоцию от гонщика. — У тебя много друзей? – заинтересованно спрашиваю. — Человек пять, но все парами. С годами на поддержание дружеских отношений сложнее тратить время, поэтому остаются лишь те, на кого его не жаль. — Это плохо, если я скажу, что у меня почти нет друзей? По крайней мере, тех, кому бы я могла искреннее довериться. — Без них сложно, — отвечает Андрей. – Особенно когда переживаешь непростые жизненные ситуации. Крепко задумавшись, вдруг делюсь личным: — Новая папина возлюбленная набивается ко мне в подруги. Возможно, что-то получится. Она милая и ждёт ребёнка. Гонщик слушает, не перебивает. Его жизнь рушится по кирпичику. Сначала профессиональная, теперь личная. И мне так сильно хочется, чтобы он знал – во время непростых жизненных ситуаций я была бы рада находиться рядом, если вдруг другие не смогут. Разговор приходится прервать, потому что в кабинет без стука заходит один из пациентов – пожилой и всегда недовольный Арсений Игоревич. Он требует к себе максимум внимания, поэтому прощание с Андреем выходит скомканным. Я не без грусти думаю о том, что теперь мы встретимся только в понедельник, и надо бы как-то продержаться целых два дня. Тем же вечером, на дне рождении Кати, я веду себя отстранённо. Произношу тосты, танцую и смеюсь, но мыслями при этом вовсе не с подругами. Когда часы пробивают полночь, спешно прощаюсь. В такси только и делаю, что ищу варианты подарков для взрослого мужчины. Кажется, что все советы – мимо. Глупые и неуместные. Пафосные и примитивные. Когда я прохожу в дом, то Ирина застает меня в растерянном состоянии и заботливо лезет с расспросами. Наверное, раз уж я призналась ей во влюблённости, то глупо скрывать и остальное. — Хочу купить ему подарок, но абсолютно не знаю, что именно, — раздосадованно отвечаю. — Давай я съезжу вместе с тобой в торговый центр, — произносит девушка. – Подберем совместными усилиями. Сняв обувь, прохожу в гостиную. Наверное, мне не помешал бы совет более опытного человека. Тем более у Ирины тоже отношения с мужчиной намного старше – на целых семнадцать лет. — Если тебе несложно – то давай, — в конце концов соглашаюсь. — Только папе ни слова. Глава 18 В субботу после завтрака мы с Ириной берём автомобиль и едем в город. По дороге слушаем музыку, общаемся. Удивительно, что рядом с папиной возлюбленной мне настолько легко и комфортно, словно мы давно друг друга знаем. Я не пытаюсь казаться лучше. Она, вроде как, тоже. — Он не приглашал тебя на празднование? — интересуется Ира. Я благодарна за то, что ко мне не лезут с просьбами рассекретить имя гонщика. Он – это простоон. С особыми интонациями. — Конечно, нет, — мотаю головой. — Мы не на том этапе, когда это уместно даже по-дружески. Вокруг Андрея и без того кружит много сплетен. Ситуацию с разводом пресса планирует довести до конца, а официальных причин как не было, так и нет. — Подарок я вручу в понедельник, — поясняю дальше. — Ему будет приятно. Если Ирина думала, что в первом же магазине я определюсь с выбором, то зря. Мы ходим по торговому центру часами. Позже — делаем перерыв в кофейне на первом этаже, чтобы передохнуть. Мне часто приходится напоминать себе, что папина возлюбленная беременна. И ей, возможно, сложно совершать такой марш-бросок. — Ты хочешь объять необъятное, Жень, — произносит Ирина. — Думаю, стоит остановиться на чем-то более классическом. Например, присмотреться к портмоне, подарочному набору для виски или визитнице. Оригинальность в данном случае может отпугнуть. Я прислушиваюсь к совету и проверяю баланс на карте. Там давно лежит кругленькая сумма — подарок мамы на день рождения весной. Я не тратила деньги и отложила их до лучших времён. Кажется, они настали. Следующий магазин, куда мы приходим с Ириной — ювелирный. И хотя это опасный (по всем параметрам) манёвр, так как нас с Андреем связывают неопределённые отношения, я всё же выбираю дорогие и красивые запонки. Затем оплачиваю и прошу консультанта упаковать подарок. Домой мы возвращаемся после обеда. Ира сразу же идёт отдыхать в спальню, а мне приходится отвечать на все вопросы отца касаемо шопинга. Впрочем, я отлично подготовилась и купила на распродаже короткое вечернее платье. Запонки же надёжно спрятаны на дне сумки. — Выглядит неприлично, — кривится папа, когда я достаю из бумажного пакета наряд. — Задницу-то хоть прикрывает? — И даже белье. Нужно видеть выражение лица моего родителя. Оно то багровеет, то синеет от недовольства. Приходится сказать, что я пошутила. Позже — примерить и покрутиться. — В целом — я думал, будет хуже, — с облегчением выдыхает отец. — А теперь мой руки и марш обедать — пока вы с Ириной шопились, я успел сварить уху. За столом собираются все. Наверное, в этом доме давно не было столь шумно и живо. Мама бы удивилась. Она до последнего не верила, что папа кого-нибудь себе найдёт, с его-то непростым и даже суровым характером. Вскоре мы обсуждаем предстоящую свадьбу, которую запланировали на начало осени. Составляем список гостей, подбираем ресторан и меню. Интересно, будет ли странно, если мама прилетит на торжество вместе с Альберто? На самом деле развод родителей был болезненным для всех, включая меня. Помню слёзы, истерики и непрекращающуюся ругань. Не знаю, как мама не сломалась и дошла в своих действиях до конца. Видимо, действительно сильно любила. С годами отец остыл и научился спокойно реагировать на имя бывшей жены. Стал общаться с ней лично, если хотел уточнить какой-то момент. Это не могло не радовать. — Если родится мальчик, то назовём его Валерием, — доносится до меня голос папы свозь воспоминания. — В честь лучшего друга. Глаза Ирины становятся круглыми и выпученными. Она закашливается, когда пригубляет сок. — Валера? — на всякий случай уточняю. — Блин, надеюсь, что у вас всё же родится девочка. — Я что-то не понял. Тебе не нравится? Чем плохо это имя? Спор затягивается до самого вечера. Мы с Ирой предлагаем сотню красивых вариантов мальчишечьих имён, но папа, хоть в лепёшку расшибись, не желает ничего слушать. Все доводы мимо. Есть только его мнение и неправильное.