— Умница, — без шуток хвалит Андрей. — А быстрее? Попробуем? Я двигаюсь навстречу, принимаю его глубже. Опускаюсь до упора с ускорившимся ритмом. Чувствую жгучий жар крепкого мужского тела, тесно прижатого к моему, хаотичные поглаживания и поцелуи на ключицах и шее. Музыка, под которую я танцевала, неожиданно заканчивается. Не знаю, в действительности, или из-за того, что моё внимание концентрируется только на Андрее. В ушах – шум волн, грохот сердец, участившееся дыхание — моё и его. Бакурин впивается пальцами в мои бёдра, задаёт ритм движениям. Опускает вниз, затем подкидывает вверх. Так легко, словно я для него всего лишь невесомая пушинка. Пульс зашкаливает. Безумные ощущения топят стыд и неловкость, выдвигают на передний план наслаждение и тепло. Его настолько много, что низ живота нагревается с каждым новым толчком. Когда я думаю о том, что лучше уже не может и быть — Андрей поднимается с кресла вместе со мной. Подталкивает к перилам, шире раздвигает мои ноги и нависает сверху. Я нахожу опору, упираюсь в неё ладонями и смотрю прямо перед собой — туда, где к берегу начинают прибиваться штормовые волны. Порывистый ветер холодит кожу, свет луны почти что слепит. Бакурин начинает двигаться размашистее и жёстче, со шлепками ударяясь о мои ягодицы и заполняя собой. Его рука стискивает шею, заставляет меня повернуться. Твёрдые губы тут же находят мои. Рвано кусают, целуют. Член Андрея глубоко внутри, язык настойчиво блуждает во рту. Я стону, встаю на носочки. Ветер усиливается, шум моря пробирает каждую клетку. Я со всей силы держусь, чтобы не упасть от напора и скорости. Они нарастают, увеличиваются. Выходит за грани. Следующие мгновения пролетают стремительно. Жаркое слияние тел, страстные поцелуи, дурманящие запахи, крепкие объятия и будоражащие стоны, которые вонзаются в уши. Бакурин подчиняет, а я всецело ему доверяю. Купаюсь в близости, звуках. Хочу задержаться, продлить и оттянуть, но в следующий же момент неожиданно взрываюсь. Тело слабеет, дрожит. Мир становится красочнее и ярче, а низ живота скручивает мощными спазмами. Я вдруг застываю и наслаждаюсь первым в своей жизни оргазмом от проникновения. Когда Андрей подходит к финишу, то сильнее сдавливает мои бёдра и наваливается сверху. Не стонет, но рвано и хрипло дышит, совершая ряд максимально частых толчков. Я глажу его шею, изящнее прогибаюсь. Мечтаю, чтобы ему было со мной настолько хорошо, как никогда и ни с кем другим. — Давай сменю презерватив, и продолжим, — произносит Бакурин мне в губы. — Как ты хочешь? Я по-настоящему теряюсь. Наверное, где-то в подсознании боюсь услышать насмешку. — В постели. Полностью обнаженными. И ты сверху. Андрей задумывается, но кивает. Выходит из меня, снимает презерватив и застёгивает молнию на брюках. После того, как он возвращается в номер — я остываю и следую за ним. Подхватывая трусики, придерживаю корсет. Думаю о том, когда в моей жизни всё настолько изменилось? Я трахалась на балконе, сверкая голыми сиськами. Не испытывая смущения и стыда. Позволяя над собой доминировать. Полностью сняв с себя одежду, я забираюсь на широкую двуспальную кровать и укрываюсь одеялом до самой шеи. Пока жду Бакурина — потряхивает. Он появляется в спальне полностью обнажённым. По телу стекают капли воды, член снова призывно стоит и покачивается при ходьбе. И я сомневаюсь в том, что за время перерыва он вообще хоть на секунду опадал. — Можно и без презерватива, — спешно проговариваю, когда Андрей достаёт из прикроватной тумбы закрытую упаковку. — Я ничем не болею. — А мою справку ты видела? — усмехается в ответ и вскрывает пачку. — Нет. Гонщик вскидывает взгляд. Смотрит настолько пронзительно, что моё несчастное сердце начинает громко колотиться. — На будущее: никогда не трахайся с парнем без защиты, пока не увидишь свежую справку с исследованиями крови и мазка из половых органов. — Мне никто, кроме тебя, не нужен. Андрей откидывает одеяло, ложится сверху и вдавливает меня в матрас. — Все вы так говорите. — И ты в свою очередь не захочешь, чтобы я была с другим. — Жека... — открыто улыбается, но не заканчивает фразу. Лучше не надо. Я обвиваю ногами его бёдра и жмусь всем телом к нему. В глазах напротив звучит безмолвный вопрос: «Так ты хотела?». Тянусь рукой к светильнику, гашу свет до минимума. Обнимаю гонщика за шею, довольно прищуриваюсь. — Да. Медленно, неспешно. С ласками и длительными взглядами. Бакурин вновь заполняет меня собой, даря болезненно-приятные ощущения, которые заставляют низ живота налиться свинцом. — Что-то в этом есть, — негромко произносит и тут же целует уголок моего рта. Глава 34 Будильник звонит в пять тридцать, вытаскивая меня из сладкого глубокого сна. Я с трудом открываю глаза, нащупываю телефон под подушкой и выключаю раздражающую мелодию, которая разбудит и мёртвого. В спальне тихо, светло и прохладно из-за работающего кондиционера. Андрей спит на животе на другой половине кровати, отвернувшись к окну. Я не вижу его лица, но блаженно улыбаюсь от воспоминаний и тягучей неги, растекающейся по телу. Кончики пальцев ощутимо покалывает из-за сумасшедшего желания пододвинуться ближе и коснуться Бакурина. Я с огромным трудом пытаюсь держать себя в руках. Ложусь на спину, смотрю в потолок. Сейчас даже не вспомню, в котором часу мне удалось уснуть, но кажется, не раньше трёх. Это случилось быстро, когда уже ни на что не осталось сил. Стоило гонщику скрыться в душе, как организм включил защитную реакцию и дал возможность передохнуть после длительного секс-марафона. Наверное, только после вчерашней ночи я, наконец, осознала всю суть предложения Андрея тогда за обедом. Часто – это действительно часто. Откинув одеяло, я встаю с постели и бесшумно крадусь в ванную комнату. Умываюсь, чищу зубы и расчёсываю волосы. У нас с Юлей была договорённость проснуться пораньше и сделать фотографии на восходе солнца. Искреннее надеюсь, что всё в силе. Надев белый купальник с тонкими завязками по бокам, я рассматриваю себя в зеркало. Мелкие синяки и засосы на груди и шее никуда не делись. Их видно невооружённым взглядом, но, в случае чего, фотографию можно отретушировать, а вот перед подругой Андрея всё же немного стыдно. Поверх купальника я надеваю длинный в пол сарафан, подкрашиваю губы и так же тихо крадусь на выход из номера. Не дожидаясь лифта, спускаюсь по лестнице в лобби и ищу глазами Юлю, но кроме зевающего за стойкой администратора и уборщицы, которая волочит пылесос в начало зала, здесь никого нет. Я успеваю немного расстроиться. Зря, что ли, так рано просыпалась? Правда, когда лезу в сумку за телефоном, то подруга Андрея появляется на первом этаже гостиницы в сопровождении мужа. — Доброе утро, Жень, — приветливо целует меня в обе щеки. – Я взяла с собой Тоху. Он, как ни как, раньше подрабатывал фотографом на торжествах. Даже камеру с собой взял, чтобы снимки получились эффектнее. — О, здорово. Давно хотела поработать с профи. — Рада, что ты не против. Присутствие Антона меня не отпугивает. Вчера он показался мне довольно милым и умным. Сегодня мнение о нём такое же. Высокий, худощавый и жилистый. С короткой стрижкой и небольшой аккуратной бородкой. Я априори знаю, что друзья Андрея – хорошие люди. Иначе и быть не может. На пляже ни единой души, что здорово упрощает задачу. Сначала Антон фотографирует супругу, а я осматриваюсь по сторонам и размышляю, какие кадры хотела бы получить: нежные или откровенные? Ни тех, ни других у меня нет. Юля делает снимки в коротком золотистом платье. Сначала на берегу, затем заходит в воду. Чуть позже стаскивает одежду и остаётся лишь в одном купальнике. Мой взгляд цепляется за округлые бёдра, тонкую талию и большую тяжёлую грудь, которую едва прикрывают маленькие треугольники лифа. Я обожаю подобный тип фигуры, но природа наделила меня кардинально другими формами. — Теперь ты! – восклицает Юля, выбираясь из воды. Для начала я позирую в сарафане. Снимает и Антон, и его жена – на мой телефон. Я чувствую скованность. Злюсь на себя за то, что не могу как следует расслабиться и вести себя более свободно. — Тебе никогда не предлагали работать моделью? – спрашивает Юля. – Высокая, худенькая. Шикарные волосы. Не девочка, а загляденье. — Нет, никогда. Да и папа не позволил бы. После услышанных комплиментов во мне пробуждается азарт. Я снимаю сарафан, осторожно складываю его на берегу и сажусь на мокрый песок. Прохладная вода невесомо касается ступней. — Приспусти бретельку, — предлагает Антон. – Мне кажется, получится очень даже чувственно. Стараясь ни о чём не думать, я следую совету. Зарываюсь пальцами в вязкий песок, прогибаюсь в спине и подставляю лицо восходящему солнцу. На фотосессию уходит час. За это время на пляже по-прежнему не появляется ни единого человека, чему я сильно удивляюсь. Когда мы отдыхали на море с родителями, то ранний подъем был почти что законом. «Мы же не спать сюда приехали?» — всегда возмущалась мама, поднимая меня в шесть утра и пытаясь растолкать отца. Тот злился, а я была за. Обожала, когда мы проводили время вместе. — Вы давно знакомы с Андреем? – спрашиваю у Юли на опережение. Если подобный вопрос задаст мне она, придётся соврать, но я уже знаю, что именно. Например, что наше знакомство состоялось на реабилитации. Я — медсестра, Андрей — пациент. Звучит довольно романтично, не то что настоящая правда. — Да, с универа. Не знаю, насколько уместно упоминать жену Бакурина, но сразу мы подружились с ней, потому что были соседками по комнате в общежитии. — Уместно, — киваю в ответ. Солнце поднимается из-за горизонта, вода не кажется такой уж холодной. Антон ушёл на перекур, а мы, модели, решили передохнуть на берегу, попивая апельсиновый сок. — Так вот, — продолжает Юля. – Андрей долго добивался Алинку. Таскал ей букеты, подарки и звал на свидания. Она ломалась и отказывалась, но потом сдалась и предложила сделать встречу парной. Бакурин взял с собой Антона, Алина – меня. С тех пор мы не разлучались. У нас даже свадьбы состоялись с разницей в две недели. Да и свидетелями мы были друг у друга. Я жадно вслушиваюсь в каждое сказанное слово. Представляю Андрея влюблённым романтиком, и… никак не получается. Чёрт. Я знаю его другим. Обозлённым, циничным. Порой жестким и грубым. Реже — снисходительным. А ещё я ловлю себя на мысли, что сильно, прямо до дрожи, завидую Бакуриной. — Жень, не знаю, насколько у вас с Андреем серьёзно… Но я рада, что ты есть у него, — произносит Юля, рисуя сердце указательным пальцем на мокром песке. – У него такой сложный период, что рядом просто обязан быть человек. С женой нелады, отец умер. С матерью и сестрой общения уже давно нет. — Да, я в курсе. — Травма его размазала. Он, конечно же, восстановится и вернётся в автоспорт, но как не сойти с ума в этот долгий восстановительный период – понятия не имею. Только отвлекаться, жить, дышать и быть кому-то нужным.