— Нет, так не будет. Не будет… Алина вытирает слёзы рукавом кофты и без остановки протестует. Понятия не имею, как её успокоить, если словами не получается, поэтому шагаю ближе. Она предупредительно выставляет перед собой руку. — Андрей, так не будет, потому что я уже сделала аборт. Несколько дней назад. Ощущения такие, будто ухожу под лёд. Уши закладывает, холод сковывает. Если это очередная манипуляция, то очень и очень глупая. — Ты… что? — сипло спрашиваю. — Я разве невнятно изъясняюсь, Андрюш? Я. Сделала. Аборт. Наш разговор пытается прервать дежурная медсестра, врываясь в палату с просьбой посетителей покинуть территорию больницы. Я грубо захлопываю дверь перед её лицом и прошу дать нам пять-десять минут. — Что ты так смотришь? Ну что? — шепчет Аля. — Я осознала, что не смогу. И дело даже не в том, что ты ушёл от меня раз и навсегда. Во мне нет любви. Моих чувств не хватит ещё и на ребёнка. Я не хочу заранее делать его несчастным и с покалеченной психикой. Не хочу, понимаешь? Не хочу… И ты не можешь меня за это осуждать. Никто не может... Она безвольно опускает руки вдоль туловища, роняя сумку на пол. Мрачно смотрю, затем прижимаю её к себе. — Аля… Блядь, дурочка. Сердце отчаянно таранит рёбра, пульс взрывает виски. Срок уже был большой. Срок уже был, мать его, как минимум четырнадцать недель. — Мы бы все были несчастными, Андрей. Ты, я и наш малыш. Это, кстати, была девочка. Не сын. Алина всхлипывает и начинает молотить меня кулаками по груди. Тело будто парализовано — я ничего не чувствую. Если ей станет от этого легче, то пусть. — Пиздец, — бормочу себе под нос. — Просто пиздец, Аля. Глава 60 Евгения — Привет, мам, — радостно здороваюсь, принимая видеозвонок. Я только что выбралась из душа и, если честно, тороплюсь на занятия, но не ответить маме не могу. За те полторы недели, что я провела в Италии — мы стали невероятно близки. Наверное, как никогда раньше. И сейчас я сильно скучаю по ней. — Привет, Евгешка. Отец в очередной раз звонил и жаловался, что ты не снимаешь трубку. — Передай, что у меня всё в порядке. Учусь, работаю. Ему ли не знать. Дядя Валера наверняка докладывает о каждом моем шаге. Установив телефон у зеркала, снимаю с головы полотенце. Вытираю влажные волосы, берусь за расчёску. Сушка и укладка всегда занимают у меня немало времени. Иногда порываюсь остричься под каре. — Не знаю, докладывает ли, но голос был обеспокоенным. — Я пока не готова общаться с ним, мам. И не уверена, смогу ли когда-то вообще. Отец назвал мои обиды слишком детскими, но я не могу не думать о том, что, встретившись с Алиной один на один, он мог бы попытаться меня защитить. Забота о репутации — это, конечно, хорошо, но разве родная дочь не стоит того, чтобы дать ей хоть каплю поддержки? — Ладно. Правда, я была бы признательна, если бы ты черкнула ему хоть одно короткое сообщение, — просит мама. — Он меня утомил. — Подумаю. — Вот и умница. Хорошего тебе дня, Жень. Завершив вызов, я значительно ускоряюсь, бегая по новой арендованной квартире как электровеник. Какие-то вещи до сих пор находятся в коробках, а какие-то — у Андрея, но я так и не сумела подняться и забрать их. Когда я только вернулась из Италии, то была полна решимости разжать паузу и включить плей. Откровенная исповедь перед мамой дала свои результаты. Я чётко осознавала, что Андрей нужен мне. Сегодня, завтра и в дальнейшем. Всегда. И нет ни малейшего шанса на то, что мои чувства к нему когда-то угаснут. Я думала, что мы попробуем вернуться в исходную точку. Вместе преодолеем непростой путь к счастью, который сплотит нас и сделает сильнее, чем мы есть. Правда, в первый же вечер, подъехав на такси к дому Андрея, я посмотрела в его тёмные окна и… струсила. Попросила водителя развернуться, отвезти меня в отель. Забронировала номер, а уже следующим утром арендовала скромную однушку на два месяца. Без Андрея меня ломало. Ночами сильнее, а утром — просто не хотелось открывать глаза и жить без него. Внутренние страхи обострялись по мере того, как быстро пролетали дни. Они нашептывали то, чего я боялась больше всего на свете. Что, если Андрей всё же помирился с Алиной? Что, если у них всё хорошо, но шатко, а я своим внезапным возвращением только испорчу эти отношения? Что, если возможности нажать плей уже попросту нет? Находиться в незнании казалось значительно проще. Так существовал хотя бы крошечный шанс на то, что пауза по-прежнему остаётся паузой. И Андрей, как и обещал, меня ждёт. Накинув на плечи пальто, я вылетаю из квартиры в подъезд. Посматривая на часы, проклинаю себя за то, что не завела будильник на полчаса раньше. День у меня забит под завязку. Утром я на лекциях, а после — мчу в реабилитационную клинику «Территория здоровья» на подработку. Там же провожу и все свои выходные. Я некрасиво поступила по отношению к коллегам и Валерию Семёновичу летом, променяв стажировку на отдых в Одессе, поэтому теперь максимально стараюсь исправиться. В моем графике нет ни единого прогула. Я исправно хожу на работу и с удовольствием помогаю людям как можно скорее реабилитироваться и встать на ноги. По расписанию в универе у меня всего пять пар. После фармакологии я запихиваю в сумку тетради и заранее достаю ключи от автомобиля. Вожу я пока с опаской, но с каждым днём набираюсь всё больше уверенности. Вообще-то я хотела продать свой мерс. И даже нашла покупателя, с которым обсудила детали и договорилась о цене. Правда, в один из дней, когда должна была состояться сделка, покупатель сказал, что не может подъехать к моему дому и попросил пригнать автомобиль в противоположный конец города. Я села за руль, глубоко вдохнула. Когда тронулась с места, вдруг осознала, что не хочу избавляться от подарка. Отменила встречу, извинилась за неудобства. С тех пор по чуть-чуть езжу. — Жень, ты не забыла о моем приглашении? — перехватывает меня Оля на выходе из аудитории. — Только не говори, что не сможешь. — Я постараюсь, но не гарантирую. — Учти, я обижусь, если ты пропустишь мой предсвадебный девичник. Жду тебя в восемь в «Гиганте». Пообещав разгрестись с делами к тому времени, я выбегаю на улицу и открываю зонт. Погода в октябре довольно дождливая. Солнечных дней почти нет. Все ждали бабьего лета, а оно будто бы прошло мимо. Дорога до реабилитационного центра занимает у меня всего двадцать минут. Это быстрее, чем всегда. Я стряхиваю зонт у центрального входа, прохожу в холл и здороваюсь с администратором, после чего направляюсь в кабинет для медперсонала. Рабочий день у нас не проходит без сплетен. При мне никогда не обсуждают владельца клиники, потому что знают, что отец дружит с Валерием Семёновичем. Едва я переступаю порог и ставлю зонт сушиться у окна — девушки переводят стрелки на другую тему. Поздоровавшись со всеми, останавливаюсь у зеркала и связываю волосы в тугой хвост. Затем закручиваю их в пучок, чтобы не мешали. Забивая день планами, я не оставила времени на самокопание. Но, тем не менее, не было ни единой свободной минутки, чтобы я не думала об Андрее. Его прошлое меня не пугает. Настоящее и будущее — тем более. Пугает только то, что он передумал. И это нормально, должно быть. Я улетела для того, чтобы он спокойно во всём разобрался.Там— долгие годы совместной жизни и связывающая крепкая ниточка. У нас с ним не настолько много точек соприкосновения, как того хотелось бы. — … да, ему сделали повторную операцию, — доносится до меня голос одной из коллег. — Представьте, в «Медике» неправильно установили пластину! Какие уроды, а! Надеюсь, Бакурин подаст на них в суд! Автоматически поправляю выбившуюся прядку волос, не дышу. — Поговаривают, что его адвокат уже занялся этим делом. — Ну и правильно! Бакурин, кстати, к кому записан? — К Олесе. Сердце взрывается от количества ударов. Пульс то частит, то замирает. В душе настоящий апокалипсис. Я вылетаю из кабинета, прижимая к груди мобильный телефон. Открываю поиск, ввожу имя Андрея. В последнее время я перестала следить за спортивными новостями, чтобы не увидеть того, что размазало бы меня окончательно. В сети полно информации о повторной операции известного гонщика. Более того, там есть и его комментарии. Я упираюсь в стену, обессиленно оседаю на пол. Читаю одну за другой статьи. Перед глазами плывёт, громкий стук сердечных ударов закладывает уши. Кто-то из коллег интересуется, всё ли у меня хорошо. Я отвечаю и продолжаю безотрывно пялиться в текст. Шумно выдохнув, прижимаю ладонь к левой половине груди. Я хочу к нему. Боже. Нестерпимо хочу. За рёбрами колет, давит. Я гадкая, неправильная. Лезу в отношения женатого мужчины, но я без него не могу. Ни минуточки, ни секундочки. И будь что будет. Сжимаю телефон. Планирую набрать его номер, написать сообщение. Но старшая требует, чтобы я немедленно прошла в кабинет и занялась пациентами, а у меня голова забита только одной навязчивой мыслью — скорее бы закончилась смена. Скорее бы, пожалуйста. — Здесь электростимуляция мышц спины, — произносит Анна Сергеевна, вручая мне медкарту. — Дальше будет окно.