Филипп же подошел, взял мою руку и принялся изучать рисунок на ней. Покрутил так и эдак. Потер пальцем. Понюхал зачем-то. Снова потер. И выражение его лица мне не понравилось. — Что не так? — спросила прямо. — Все так, — задумчиво отозвался он. Выпустил мое запястье, уставился на свое с аналогичной птичкой. А второй рукой потер подбородок. О нет-нет-нет! Я знаю этот жест. Это значит, что мужик где-то крепко накосячил, а теперь пытается понять, что он натворил и как это исправить? — Все так, но-о-о…? — напряженно уточнила я. — Да нет, все неплохо. В общих чертах, — медленно отозвался Филипп и окинул меня собственническим таким взглядом. Та-а-к! И этот взгляд я знаю. Мол, а ничего так баба. Вредная, конечно. Но моя. Красивая, а то, что есть недостатки, так это издержки. Ситуация начала не просто напрягать. Чуйка вопила во весь голос. Да что там вопила, она завывала сиреной, оглушающе требовала бежать-спасаться. Вот сто процентов, что-то этот чудик с умопомрачительными кубиками на животе накосячил. Вопрос — что именно? И чем мне это чревато? Именно это я и спросила. — Фил, лучше говори прямо. — Фил? — посмотрел он мне в глаза. Подумал и улыбнулся. Опять собственнически так. — А какое сокращение у твоего имени? — Лена. Но ты не уходи от темы. — Лена, все неплохо, не пугайся. Ритуал помолвки прошел немного не так, как задумывался. Вероятно, сказалось отсутствие магии в твоем мире. Но все хорошо. Все просто отлично. — И опять этот взгляд: мое. Я попятилась. Не знаю, в чем подвох, но пятой точкой чую: он есть. — Признавайся! И учти, у меня сегодня и завтра выходные дни. Но в понедельник мне нужно будет выйти на работу. Поэтому надо постараться уладить все твои дела быстро. — На работу? Тебе неплохо бы уволиться, — высказался Филипп задумчиво. — С чего бы это? — Я аж фыркнула. — У меня прекрасная должность с отличной зарплатой, в центре города, в современном офисном здании. Коллектив приятный. Зачем мне увольняться? — А как ты смотришь на то, чтобы отправиться в мой мир? — спросил он вдруг. Я озадаченно примолкла и уставилась на него. А Филипп вдруг осознал, что ведет разговор совершенно голым. Прошел к креслу и взял с него простыню, которая вчера служила ему тогой. Накинул ее и вкрадчиво предложил: — Пойдешь со мной? — Туда? — зачем-то указала я пальцем в потолок. — Примерно. — Зачем? — Мы с тобой объединены ритуалом, — расплывчато ответил он. — Ты мне теперь не чужая. И я обещал тебе долголетие, здоровье и магию. У тебя все появится, но для этого нужно, чтобы магия нормально заработала. В твоем мире это невозможно. — Но ты же там умер. И как планируешь вернуться? — Елена, фениксы редко когда умирают окончательно и так, чтобы об этом никто не знал. И у нас всегда есть неприкосновенная собственность. Я не нищий там. Только нужно вернуться, подтвердить свою личность. — И как же ты планируешь вернуться? — подтянула я повыше банное полотенце, в котором стояла. Ой! Я же из душа выскочила, а тут такое… — Ты ведь мне поможешь? — улыбнулся огненный красавчик. Убийственно хорош! Слов просто нет, насколько он обаятелен и завлекателен. Я оценивающе его осмотрела, хмыкнула, развернулась и пошла в ванную. Мне предстоит его одеть. Такого в моей жизни еще не случалось, чтобы мне в руки попал абсолютно голый мужик… Господи, ну что я несу? Попадали, конечно, и не только в руки. Я ведь не девочка давно. Но чтобы в том смысле, что «гол как соко́л» — нет, такого не случалось. У меня принципы. Вот уж посмеялись боги, подкинули мне эдакий занятный экземпляр. [1] Вельзу́мер — порода домашних неприхотливых мясо-яичных кур. Результат генетической селекции голландских зооинженеров. Свое название порода получила из-за принадлежности к селу Вельзум. [2] Араука́на — декоративно-яичная порода кур. Достаточно древняя порода кур родом из Южной Америки. Названа в честь одноименного племени индейцев. Главная особенность птиц этой породы — они несут голубые или зеленоватые яйца. Филипп Фламме Лучезарный Филипп проводил взглядом Елену и поскреб свой брачный рисунок. Нарисованный феникс встрепенулся, шевельнулся и шире раскинул крылья. Его собственного магического резерва хватало, чтобы брачные метки были активны у обоих. Но как?! Как такое могло произойти? В чем он ошибся, проводя помолвку? Ведь все делал как должно, как помнил. И обманывать свою невольную спасительницу он не планировал. Это было бы низко и недостойно. Помолвка дала бы достаточно сил, чтобы вернуться домой. И ее можно было спокойно разорвать через пару месяцев, когда он принял бы обратно свой статус и наградил Елену за помощь. Вернул бы ее домой или помог бы устроиться у себя на родине, если бы она пожелала. Но брак?! Нет! Мысли даже не допускал, хотя иномирянка очень красива и понравилась ему. Тогда почему? И главное, как признаться этой красивой, уверенной в себе, но в то же время доверчивой и наивной девушке, что они теперь женаты? Что-то подсказывало, Елене новость не понравится. Надо срочно перемещаться домой. И забирать ее с собой. А там уж он что-нибудь придумает. Неволить женщину не в его правилах. Да и он сам всегда мечтал жениться по любви, потому и оттягивал сие как мог. Потому и умер холостым и бездетным. Феникс поднял голову и посмотрел на небо, видное из окна. Ярко светило летнее солнце другого мира. Он тут по чьей-то воле. И так сильна эта божественная воля, что не только его возродила, дав шанс на новую жизнь, но и жену подарила. Потому что в себе Филипп уверен полностью и абсолютно: тот обряд, который проводил он, не брачный. А вот что-то подправить в процессе высшая сущность вполне могла. Но кто? Кто из богов решил вмешаться в его судьбу? Кого благодарить и в прямом, и в переносном смысле? Ледяные чертоги — Ну и зачем ты это сделал? — спросила богиня зимы, глядя на задумавшегося феникса, которого возродил Цорг. — Это против правил. — Ничего подобного, — тут же вскинул подбородок бог лета. — Фениксы — дети огня. В моей воле дать им возможность переродиться. — Но этот-то истратил все свои жизни. Ты вселил его душу в яйцо. — Подумаешь, всего лишь жест божественной доброй воли. Этот смертный умный, сильный, восстановит свои права. Наведет порядок на своих землях. — Допустим, — погладила меховой воротник Цасси. — Но ты нарушил и второе условие: вмешался в обряд. Смертные сами должны строить свои судьбы, мы даем лишь шанс. Зачем ты их поженил? Они ведь оба из чужих тебе земель, ты не властен в их мирах. Проявлять столь явное прямое вмешательство недопустимо. — Это им на благо, — поднес руку к затылку Цорг. Цасси была права, но… признавать свою ошибку не в правилах высших сущностей, поэтому бог лета судорожно размышлял, как выкрутиться. — Ты истратил свои попытки на вмешательство. Ты ведь понимаешь? — повернулась к нему Цасси. В ледяном зеркале появилось отражение блондинки, которая еще не знала, что неожиданно стала супругой феникса. И что ей предстоит отправиться в другой мир, из которого, возможно, она не сможет вернуться. — Но ты ведь мне поможешь? У тебя ведь остались твои попытки? — попытался Цорг спиной загородить фигурки смертных, которые начали разговаривать. — Мое время зима, — равнодушно обронила владычица ледяных чертогов и пошла к своему трону. Вокруг засуетились снеговики, убирая снег, налетевший с ее пушистой шубки. Да и ледяное зеркало в очередной раз нужно восстановить. Бог лета зачастил к ним в гости, и каждый раз после его визита приходится делать ремонт и заморозку предметов интерьера. Цасси села, расправила складки своего белого одеяния. Она творит свои шалости зимой, среди снегов и морозов, сосулек и вьюг. Сейчас, в разгар лета, она может только наблюдать, не вмешиваясь. А вот ее добрый друг увлекся, перестарался. Как это типично для него… Цорг никогда не мог сдержать свой огненный темперамент и страдал чрезмерностью. Ну что ж, проделка бога лета весьма забавна, пусть и нарушает законы Земли. Но улаживать это с покровителями того мира ему придется самостоятельно. А она понаблюдает. А зимой, может, и вмешается, если Цорг очень попросит.