– О, боги! Крис! – Всхлипнула Амия и бросилась к другу, а вслед за ней неторопливо направилась Эйра. Она ясно видела, что с мальчиком все в полном порядке. Больше ее заботило, что она никак не могла объяснить произошедшего. Это было выше ее понимания и уходило далеко за рамки доступных ей знаний. Некоторая надежда была на осколки информации, которые успели достичь ее, прежде чем произошел сбой. Но, тем не менее, Эйре почему-то казалось, что для нее эти данные будут бесполезны. * * * Из жара кузни, чумазый, но довольный, вынырнул Стин. Рабочий день сына кузнеца завершился, и теперь, окунувшись в прохладу вечера, он мечтал о том, как обмоется и после этого поужинает со строгим отцом и младшими сестрами за одним столом. А после отправится за покосившийся сарай во дворе, где у него припрятаны четыре крынки с самолично приготовленной брагой. Оставалось решить, кого пригласить в компанию и где скрыться от родительского взора. Отец категорично относился к выпивке, не признавая ее ни в каком случае, кроме нескольких крупных праздников, да и то, Стин никогда не видел, чтобы тот употреблял что-то крепче слабого пива. – Эй, Стин! – окликнул его голос того, кто стоял самым последним в списке тех, с кем подмастерье согласился бы выпить. Юный кузнец нахмурился, напустил на себя суровый вид уставшего трудового человека, за которым скрыл радость от предвкушения выпивки, и обернулся. – Чего тебе, Рорк? Батя по делу послал? – поинтересовался он у сына старосты. Но тот только задумчиво помотал головой. – Разговор есть, – коротко бросил Рорк. – Это какие такие разговоры ты решил со мной разговаривать? У нас с тобой общих дел нет… – Есть! – перебил Стина Рорк, добавив тоном, в котором слышалась с трудом сдерживаемая ненависть: – Одно дело есть, то самое, и все сильно изменилось. – После чего сплюнул в дорожную пыль. – Говори. – Стин быстро подошел к сыну старосты и приготовился его слушать. – Батя сегодня рассказывал… Ошпаренный урод исцелился. – Это как исцелился? – Не понял Стин. – Там его так обработало, что нового сделать проще, чем этого исправить. – Он даже хохотнул от показавшейся ему удачной фразы. – Не знаю я! – зло процедил Рорк. – Говорю же, батя обмолвился, что дядька Парс рассказывал, будто Крис исцелился. Сам не видел, но бате врать не будут. Амия и госпожа Эйра вокруг него теперь хороводы водят. Я ходил поглядеть тайком. Издали плохо видать. Не разобрал ничего, но вроде бы волосами он оброс. – И? – Что «и»? Делать что-то надо! Она и раньше с ним возилась как с родным, а теперь, когда он с ровной рожей, не дай боги, сложится у них чего. – Сын старосты понимал, что, беря в подельники Стина, сильно рискует, но желание обладать этой девушкой слишком глубоко поселилось в нем, чтобы что-то менять. – И еще… Не бить его надо. А того… совсем… – последние слова Рорк произнес совсем тихо, сиплым шепотом, словно испугавшись своего собственного решения. – Сдурел!? – змеем зашипел на него Стин. – Никто не узнает. Если мы сами не расскажем. А мы не расскажем. – Упрямо мотнул головой толстяк. – Сделаем все так, будто случайно… в драке… и надо постараться так, чтобы было непонятно кто его… ну, того… Всех наказывать не станут. Стин не обладал изворотливостью ума сына старосты, но с очевидными выводами вынужден был согласиться – первая красавица Высоких Холмов, с очень высокой вероятностью, могла отдать себя в руки анхорского выкормыша. Если бы можно было что-то иное сделать, чтобы воспрепятствовать этому, Стин даже и не подумал бы соглашаться с предложением Рорка. Но других вариантов он тоже не видел. Да и сын старосты никогда бы не пошел на такое, будь иной выход. Уж слишком он труслив. – Говори по делу. Что предлагаешь? – тихо произнес Стин. – В общем, так… – Немного встрепенулся Рорк. – Пойдем через пару часов. Стемнеет уже изрядно. Я подкараулю его и скажу, что Амия его зовет, а вы в посадке у дороги на изгибе затаитесь… – И что, думаешь, он пойдет за тобой? – Он простой как медяшка, сначала делает, потом думает. Да и от отца знаю, что хоть котелок у него и варит, но житейского опыта нет совсем. Не сработает так, обману иначе. Тут другое дело важно – не попасться на глаза Анхору. Если нас кто увидит, считай, все пропало. – Дальше излагай! – поторопил Стин толстяка. – Да что излагать? Навалитесь из засады, попинаете все разом. Но тут ты должен будешь его… ну, это… камнем там… или кулаком… Только чтоб наверняка. В общей свалке и не заметит никто. Ты как тюкнешь его – сразу в сторону. Пусть они его еще попинают. Получится так, что они его толпой забили. Вина общая. Кто зажмурил его, непонятно будет… Да и мой отец прикроет, если что… – Дядька Орсик про это знает?! – изумился Стин. – Да тихо ты! Уже жалею, что с тобой связался, – зло огрызнулся Рорк. – Знает, но, если что, сделает вид, что ни сном, ни духом. Если все удастся, совсем выгонит Анхора, под каким-нибудь предлогом. Тот ведь просто так это дело не оставит, уродец этот… бывший уродец, ему вроде замены сына. А ежели суровое разбирательство будет, то на Нэйлина свалим, но это на крайний случай, коли все совсем плохо обернется. Мол, видели, что после его удара Крис как подкошенный рухнул и затих, и все дела. – А госпожа Эйра? Ты о ней подумал, дубина?! Она ж магичка! А вдруг дознается, что к чему?! – зашипел, озираясь по сторонам, Стин. – Да какая магичка, так, знает пару фокусов! Была б магичкой, травами бы не лечила. И хорош вокруг да около ходить, ты в деле? – Не нравится мне, что ты моими руками его… хотя ты прав. – Стин окинул презрительным взглядом фигуру сын старосты. – Ты не сдюжишь. Но при таких делах кровью перед богами клясться будем в верности, а то знаю я тебя, в спину толкнешь, а сам в кусты. Рорк поморщился, но кивнул, соглашаясь с условием подмастерья. Стин не стал тянуть и, вынув из поясного чехла маленький ножик, надрезал себе ладонь и протянул его Рорку через забор. Тот нехотя взял его и, жмурясь от боли, надрезал свою ладонь. Подмастерье кивнул Рорку, отдавая ему право первым поклясться перед высшими силами. – Э-э, жизнью своей заверяю тебя, Авен, в том, что ни словом, ни делом не замышляю в задуманном ничего плохого в сторону Стина, сына кузнеца Ворока. Прими в знак моего правдивого слова мою кровь, – быстро оттарабанил сын старосты и зажмурился. – Ладонь покажи, – скомандовал Стин. Рорк медленно разжал кулак и, приоткрыв один глаз, с интересом уставился на чистую не поврежденную порезом кожу. Он покрутил руку, рассматривая со всех сторон. – Ты гляди-ка, и не болит! И крови нет, – пробормотал он себе под нос хмуро. Причин для радости было мало. Пусть Авен и принял клятву, что завоевало полное доверие Стина, но ведь клятвы надо придерживаться. Боги шутить не любят. Сказал «клянусь»? Нарушил слово – вынь да положь! – Клянусь, что в нашем общем деле против приемного сына Анхора Криса я не задумываю против Рорка, сына старосты Орсика, ничего нечестного. Жизнью своей заверяю тебя, Авен в том. Прими в знак моего правдивого слова мою кровь, – размеренно нашептал подмастерье и разомкнул кулак. Пореза и крови не было. Бог Клятв принял подношение. От внезапно догнавшего понимания, что теперь нарушение клятвы будет оплачено ценой жизни, по спине Стина пробежал холодок Упомянутая в клятве жизнь легко покинет их тела в случае малейшего предательства, так же легко и незаметно, как зажили раны на ладонях… Через час к деревенской окраине начали тихо и, по возможности, незаметно стягиваться парни, готовые почесать кулаки. Какое-то время спустя Рорк смахнул холодную капельку пота со лба и скомандовал: – Выдвигаемся! Стин, который раньше спорил с Рорком по каждому поводу и откровенно его ненавидел, спокойно подчинился и вместе со всеми двинулся в сторону выселок. Если это кого-то и удивило, то не сильно. От Стина слегка попахивало хмельным напитком, и многие решили, что подмастерье просто не хочет портить себе настроение. Но только сын кузнеца знал, для чего он выпил и почему прячет дрожащие руки от чужих глаз. Впрочем, ушли они недалеко. За первым же поворотом, скрывающим крайние дома Высоких Холмов за жидкими зарослями молодых деревьев, посреди дороги стоял ребенок. Это был худощавый мальчик, лет девяти на вид. Его длинные, соломенного цвета, волосы были стянуты ярко-синей лентой, образуя неряшливый конский хвост. Глаза прятались за длинной челкой, а сгущающиеся сумерки не смогли спрятать ярких мелких веснушек, щедрой россыпью покрывавших его бледные скулы. Мальчишка кутался в черный, явно с чужого плеча, потертый плащ длиной до самых пят и ковырялся в пыли дороги суковатой палкой. – Ты кто такой, малец? – выдвинулся вперед Нэйлин с вопросами, но не сделал и пары шагов, как словно наткнулся на стену из хрипловатого каркающего смеха, услышав который вся толпа замерла. Сомнительно было, что так может смеяться ребенок, однако звук исходил именно от него. Стину он очень сильно напомнил скрежет инструмента по наковальне. – Идиоты. И что мне с вами делать? – Блеснув яркими белками, сверкнули из-под челки глаза. И почему-то никто из деревенских парней не посмел возмутиться и не кинулся вперед, чтобы дать затрещину грубому мальчишке. Наоборот, чувствуя иррациональный страх, парни подались назад, и только у Рорка и Стина ноги словно примерзли к земле, не позволяя сделать даже маленького шага. Ребенок с прищуром посмотрел на оказавшихся не по своей воле в первых рядах заговорщиков и покачал головой. – Как мало вам, людям, нужно, чтобы пойти по кривой дорожке. Зависть, похоть, ненависть… глупость. Кто-то из вас в силах управлять этими чувствами и качествами, сопровождающими вас по жизни, а кем-то управляют они. Но вам повезло! – Указал мальчик палкой в сторону деревенских, однако Стин и Рорк каким-то шестым чувством поняли, что указывает он именно на них. – Задумка ваша не исполнится. Не будет этой задумки, а значит, клятва потеряет силу. Вы забудете все, но я сделаю так, что смутное чувство, предостерегающее от повторения подобной ошибки, будет преследовать вас обоих. Это на тот случай, если вы еще раз попадете в похожую ситуацию. Полагаю, что у каждого должен быть второй шанс. Вы двое свой получили сейчас, – с этими словами мальчик завершил линию, замкнувшую начерченный в пыли узор. Глаза всех деревенских парней разом потускнели. Необъяснимый страх оставил их, впрочем, как и остальные чувства. Несколько мгновений спустя парни направлялись на ближайшую полянку, чтобы распить выигранную в споре брагу, собственноручно изготовленную Стином. Сам подмастерье отправился за ней домой, и только легкая тревога ворочалась у него на сердце да недоумение, – как он умудрился проспорить?! На то, что из памяти Стина исчезло несколько часов его жизни, он просто не обращал внимания… Стоящий в тени дерева у обочины дороги мальчик бросил взгляд на остатки затоптанного следами в пыли узора, затем повернулся в сторону реки, откуда сверкали видимые только ему одному ленты вязи ритуального заклинания, и хмыкнул. – Удачно все сложилось. Этот ритуал здорово облегчит мне задачу, – пробормотал странный ребенок и, несмотря на теплый вечер, зябко закутался в плащ. Затем он отступил в тень ближайшего дерева, и через мгновение уже ничто не напоминало о его присутствии. * * * Сандр раздумывал над возникшей проблемой и так, и эдак, прикидывая возможные варианты ее решения. Но все они сводились к тому, что либо он поддерживает магическую подкову лошади, но едет по темноте, либо, освещая светляком дорогу, ведет лошадь за собой. Можно, конечно, рискнуть и поддерживать оба заклинания, надеясь, что чувствительные артефакты-маячки не выкинут какую-нибудь неприятность, но боязно. Например, сломаются, и придется ему вернуться, чтобы получить выговор. А затем еще одну партию магических приборов в сумку – и вновь в путь, дабы завершить выполнение возложенной на него задачи. Пока он размышлял, артефакты все решили за него, о чем полуэльфа известила вспышка активности их спящих контуров. Артефакты пробудились одновременно и довольно агрессивно начали распутывать и выбрасывать в пространство туго свернутую внутри них ленту считывающего заклинания. Всего мгновение потребовалось Сандру, чтобы погасить свое плетение, имитирующее подкову, что заставило лошадь споткнуться. Но уже в следующее мгновение полуэльф понял, что дело совсем в нем. Маленькие артефакты, размещенные в ячейках кожаной сумки, начали издавать едва различимое басовитое гудение, словно это были не кусочки горного хрусталя, искусно оплетенные проволокой из электрума, а рассерженные шмели. Чтобы изрядно нагреть сумку, начавшую распространять неприятный запах, маленьким паршивцам потребовалось всего несколько секунд. А затем полуэльф, растерянно пытающийся определить, что же дало достаточный магический фон, заставляющий маячки проявлять активность, почувствовал отголосок творящейся вдалеке магии. Достаточно сильной, чтобы заставить искажаться Эфир и пробудить спящие артефакты. Легкое сканирование пространства пассивным плетением «Эхо» успело определить точное направление источника неструктурированной магической волны, до того, как все прекратилось. Арте факты успокоились, и лишь вонь подпаленной изнутри сумки напоминала об их недавней дикой пляске. Сандр спешился и отвел лошадь к краю дороги, где накинул поводья на чахлый куст. Животное задумчиво проводило взглядом ненавистного всадника, копошащегося в сумках в поисках карты. Но трава, маленьким островком выбивающаяся из земли, и сочные листья кустарника показались ей объектами, более достойными внимания. Куснуть его можно будет и позже. Сандр тем временем нашел аккуратно упакованный в промасленную бумагу сверток и, вынув его из седельной сумы, отошел немного в сторону. Светляк вспыхнул над его головой, и полуэльф напряженно застыл, вслушиваясь в вечерние звуки, но маяки молчали, не обращая на слабенькое заклинание никакого внимания. Выждав минуту, Сандр развернул карту и, сориентировавшись на месте, прочертил ногтем приблизительную линию в ту сторону, куда вел след. Ноготь уверенно уткнулся в деревню Высокие Холмы, лежащую на территории Ольского герцогства. – От силы пара часов… – пробормотал полуэльф и задумчиво потеребил мочку заостренного кверху уха. Всего пара вздохов потребовалась ему, чтобы принять решение. Произошедшее было отличным шансом набрать несколько баллов в глазах ректора и хотя бы частично вернуть утраченные в Ашем-Ран-Илл позиции. Быстро собравшись и осторожно восстановив эффект заклинания-подковы, маг уверенно направил лошадь в сторону Высоких Холмов. * * * Мне снились магические круги, испещренные странными символами, страшный голос, читающий заклинания на зубодробительном языке, и добрые феи в зеленых курточках, весьма соблазнительно оттопыренных в районе груди. Затем выверты моего подсознания засунули в сон огромный круглый каменный стол. В центре стола торчал бутафорский меч. Уж не знаю, почему я понял, что он бутафорский, просто знал, как это часто бывает во сне. А вокруг меча плясал джигу седобородый волшебник Мерлин. Он придерживал руками высоко задранный подол своей расшитой серебряными звездами хламиды, высоко вскидывал острые коленки и радостно хихикал, когда задающие ему аплодисментами ритм рыцари Круглого стола поощряли танец полновесными золотыми монетками, запихивая их в полосатые носки танцора. Я поискал взглядом добрых фей, но их и след простыл. А когда обратил внимание на место плясок, меня на его месте встретила пустота. В этот момент появилось ощущение, что сон закончился, и я мягко выпал в реальность. Впрочем, реальность меня не сильно разочаровала, скорее наоборот. Я лежал на земле, а мой затылок покоился на коленях Амии, что было намного приятней общения с феями. Небо подсвечивали мерцающие огоньки звезд и тусклый свет одной из лун. Прохладные пальчики девушки мягко массировали мне виски, и я бы предпочел поваляться так как можно дольше, но мое пробуждение не прошло незамеченным для целительницы. – Очнулся? Хватит валяться! Поднимайся, только медленно и, если голова закружится, сразу говори. Ничего не болит, не чешется, не колет или не зудит? Видишь нормально? – завела Эйра старую шарманку. Я бы с радостью проигнорировал все ее приказы и вопросы, но Амия отдернула руки, прекратив массаж, и я, поняв, что продолжения не будет, начал нехотя подниматься. Чувствовал я себя нормально, можно даже сказать, превосходно. Разве что во рту ощущалось послевкусие от зелья и жутко хотелось пить. Ничего не болело, и даже присутствовала какая-то легкость во всем теле. – А скажи-ка, Крис, как ты сейчас себя чувствуешь? – спокойным ровным тоном спросила целительница. – Нормально. – Я осторожно потянулся, сделал наклоны, приседания, покрутил шеей, но все было хорошо. – Пожалуй, так же как и раньше! – уверенно вынес я вердикт, но, понимая, что такие вопросы неспроста, начал внимательно прислушиваться к внутренним ощущениям. Эйра смотрела на меня, буквально обшаривая взглядом по сантиметру, что довольно сильно раздражало. – Так в чем, собственно, дело? Может, меня все же просветят насчет того, что со мной стряслось такого, из-за чего я получаю столь пристальное внимание с вашей стороны?! – Нервничая, я выразился несколько официально, пытаясь подражать спокойному голосу Эйры скорее подсознательно, чем специально. В итоге фраза получилась довольно напыщенной. Как только я это осознал, то сразу принес извинения, но целительница уже просвечивала меня двумя своими голубыми рентгенами, которые лишь по ошибке являлись ее органами зрения.