Кейли не была просто прелестной картинкой. Она была человеком. Добрым и любящим. И каждый раз, когда очередной вояка осмеливался спросить, не пишет ли капитану его милая жёнушка, он смотрел на того так, словно уже ножом резал. Один только камердинер не спрашивал о ней ничего и не докучал расспросами. В общем, тихоня Стокер передал, наконец, капитану Стоуну, что британцев возвращают на родину. Старый безумец-король Георг окончательно занемог, и ходили слухи, что этой же осенью, в крайнем случае зимой, его не станет. Королевство готовилось к смене правителя и призывало домой всех своих подданных, чему Александр был даже рад. Ему до странности надоела эта духота и ужасная влажность, и чужой край больше не манил своими красотами. Иногда Алекс вглядывался в горизонт, туда, где небо соприкасалось с океаном, и думал о Фаунтинс; об ароматах местной кухни, когда миссис Даунс экспериментировала с выпечкой; о лимонном воске и его запахе, который обожала экономка; о прохладе простора и фермерских полях; о домашней конюшне и чудесной аллее между высокими деревьями… В кои-то веки, почему-то именно сейчас, ему хотелось вернуться домой. За несколько дней до отплытия он увидел во сне Кейли. Всё было точно так же, как и в ту ночь, когда он пришёл к ней с намерением забрать её невинность. Она выглядела напуганной и печальной одновременно. А ещё до безумия красивой. В том белом одеянии ей нельзя было дать больше шестнадцати, но всё равно она казалась чертовски соблазнительной и желанной. После этого сна Александр очнулся весь в поту, жадно хватая ртом воздух. Он даже не сразу осознал, что был сильно возбуждён. Пожалуй, ещё немного этого странного сновидения, и он испачкал бы свою постель, как какой-нибудь неопытный зелёный юнец. Алекс долго сидел, не шевелясь, и, как полный дурак, смотрел на свой затвердевший член, будто впервые его видел. Он даже улыбался, словно безумный из сумасшедшего дома. Но, несмотря на это, он не ощутил стыда или отвращения. Впервые за долгое время. И за всё время этой поездки он, наконец, почти не вспоминал об Эшбёрне. Отчим даже не прислал ему ни единого письма, что было удивительно. Казалось, будто ветер жизни сменил направление, и теперь подталкивал его в неизвестные дали. Это было странно, почти ошеломительно и в какой-то степени волнующе. Когда в двадцатых числах октября трясущийся по размытым дорогам Йоркшира экипаж доставил его и Стокера в Фаунтинс, Александр впервые за последние несколько недель вздохнул с облегчением. Тишина городской окраины, прохладный воздух и знакомые края сделали своё дело — он почувствовал себя гораздо лучше. — Моста нет, джентльмены! — окликнул их кучер. — Как так, моста нет?! — возмутился было Стокер, но Александр лишь отмахнулся. В следующую же секунду он выскочил наружу. Было довольно тепло. День заканчивался, и аллея, ожидающая их за широким ручьём, окрасилась в бледно-розовый на фоне заката. Александр увидел, что каменного моста, бывшего здесь ещё до его отъезда, действительно нет. Лишь несколько старых булыжников, покрытых мхом. В глубоком ручье виднелись остатки конструкции. — Что делать, капитан? Экипаж с багажом не проедет! — Ничего, Эдди! Придётся объехать с запада, хоть там и нет подъездной дороги, — Алекс поправил ворот мундира и обернулся к кучеру. — Сэр, разворачивайтесь! Дорога займёт ещё минут двадцать и мы… — Мне кажется, или вас уже кто-то встречает? Александр повернул голову в ту сторону, куда указывал камердинер. Поначалу он ничего не заметил, но не прошло и минуты, как Алекс услышал тихий возглас. Затем голос кричащего стал ближе, отчётливее. Это была женщина, и она звала его по имени. Ещё раз, и ещё. А затем из-за холма показалась наездница на знакомой ему баварской лошадке по имени Сверчок. Александр смотрел, как она стремительно приближалась к ручью и, наконец, разглядел в наезднице свою жену. Он едва рот не открыл от удивления. На Кейли было шёлковое платье и спенсер из газа и тюли нежно-персикового цвета. Однако сидела она в седле по-мужски, так что, благодаря задранным юбкам, её ножки в белоснежных чулках были прекрасно видны. — Ну и дурёха! — сорвалось с губ мужчины. Александр направился прямиком к ручью, потому что Кейли уже спешилась, оставив лошадь у развалин основания моста, и сама стала спускаться к воде. И вот, двое сторонних наблюдателей стали свидетелями такой картины: очаровательная юная леди в изысканном наряде, не заботясь о длинных юбках и тем более о том, что вода чертовски холодная, бросилась с косого берега прямо в ручей. Ей было тяжело переставлять ноги, ткань облепила их, да и дно оказалось не слишком ровным, но она улыбалась, как ненормальная, даже засмеялась, когда вода дошла до бёдер. Александр спешно вошёл в ручей, проклиная жуткое ощущение холода, но не успел дойти до середины, как его жена оказалась рядом. — Александр! — воскликнула она, смеясь. — Здравствуй! Она кинулась к нему на шею и обняла так крепко, что они оба едва не упали. Благо, он успел обхватить её руками и устоять. Наверное, они простояли так около минуты, потому что он не мог ничего поделать: Алекс просто слушал её тяжёлое прерывистое дыхание напротив своего лица, а тёплые руки касались его затылка и волос, и от этого ощущения он почти забыл про холодную воду. Когда Кейли выпрямилась и посмотрела ему в лицо, всё ещё улыбаясь, он почувствовал ошеломительный прилив желания. Настолько сильный и внезапный, что в паху мгновенно затянуло знакомой болью. Это привело его в шок. Благо, он успел сообразить не отскакивать от неё, как от прокажённой, а лишь настойчиво сказать: — Не делай так больше, поняла? Она хихикнула и кивнула, несмотря на слёзы, застывшие на глазах. — Надо скорее выйти на берег. Отвезём-ка тебя домой, а Сверчка заберём потом. Мокрые до самых бёдер, они выбрались из воды и, под пристальные взгляды кучера и камердинера, которого чуть удар не хватил, уселись в экипаж. Глава 11 Тогда лишь двое тайну соблюдают, Когда один из них её не знает. Шекспир, «Ромео и Джульетта» * * * Кейли нашла его занимательным, этого слегка полноватого, немного неуклюжего, но милого молодого человека, Эдмонда Стокера. Он был полиглотом, хорошо разбирался в картах, а также… Что же, пожалуй, это были все его исключительные качества. По крайней мере, он не слыл болтуном и прохвостом, как Джордж, который пошёл «в атаку» на брата, едва тот переступил порог особняка. Он безжалостно засыпал капитана вопросами, а Александр даже обсохнуть не успел. — Вы что, решили в речке искупаться? — хохотал Джордж, увидев мокрых по пояс супругов. — Не поздновато для осеннего сезона? Так ведь и заболеть можно! Но в целом первый день закончился неплохо. Ужин прошёл спокойно и весело, по мнению Кейли. Мистер Стокер сидел рядом с нею и рассказывал о своей далёкой родине, Флоренции, о роскошной вилле его родителей, находящейся на левом берегу Арно. Сама Элеонора Толедская подарила его предкам те прекрасные владения. Кейли улыбалась и кивала, как заводная кукла, хотя ничегошеньки не знала о Медичи, да и об итальянских политиках в целом. — Если будете не против, я посмел бы пригласить вас и капитана во Флоренцию, — сказал Эдмонд буднично. — Там безумно красиво. И хотя я не был у тётки уже несколько лет, я регулярно пишу ей. Плюс ко всему, я единственный её живой родственник и наследник. Как и все флорентийцы, она ценитель прекрасного, и будет рада познакомиться с вами… Кейли пропустила мимо ушей его намёк, хотя ей безумно понравилась эта идея. Она от души поблагодарила камердинера и взглянула на мужа, в ту минуту отчитывавшего Джорджа за большие растраты во время летнего сезона. «Вот бы уехать с ним туда, где всегда тепло, — подумала она с грустью, — чтобы он никогда не думал о плохом. Чтобы его сердце оттаяло там. Я и он во Флоренции. Это же сама родина любви! Как было бы чудесно!» Всего несколько часов назад она совершала вечернюю прогулку верхом и уже собиралась вернуться, ибо Сверчок начала вредничать вдали от своего жеребца, как вдруг с холма заметила приближающийся к ручью экипаж. Она сразу же поняла, кто приехал, и бросилась туда, сломя голову. Она была так счастлива увидеть Александра. И едва ей удалось обнять его, вдохнуть его запах, почувствовать его тело, прижавшееся к ней — и словно все былые обиды канули в небытие. Он даже улыбнулся ей тогда. Не разозлился, не оттолкнул. За ужином, пока он не видел, Кейли смотрела на него, почти затаив дыхание. Ему к лицу были лёгкая небритость и загар. Когда он разговаривал или улыбался, приглаживая ладонью волосы, его зубы ослепительно белели на фоне тёмной кожи. Кейли внезапно поняла, что он немного похудел — ей показалось, что его шея и плечи стали более рельефными. От этих мыслей она предательски краснела, но никто ничего не замечал. Четыре следующих дня пролетели стрелой. Александр возвращался к делам поместья, хотя в большей степени просто знакомил с ними камердинера. Мистер Стокер поселился в одноэтажном доме на западе владений, и ему там очень понравилось. Кейли занималась подготовкой к зиме и вместе со Стивенсом заканчивала планы насчёт сада. За лето они успели многое сделать, но впереди предстояло ещё достаточно работы. Прошло пять ночей, но Александр так и не попытался прийти и вновь потребовать консумации. Ругая себя за подобные мысли, Кейли раз за разом убеждалась в собственной слабости: если бы он пришёл, она не стала бы сопротивляться. Она просто знала, что не смогла бы отказать ему. Что-то изменилось, возможно, он стал более внимательным после её откровенного письма. И пусть они не обсуждали это, и Александр был крайне занят, но всё же со дня возвращения не пропустил ни одну трапезу, и порой за ужином рассказывал о путешествии через океан и далёкие южные земли. Он словно понемногу возвращался к жизни. Была пятница, и Кейли получила от виконта письмо, в котором он приглашал её с мужем на праздник в Лидс. Девушка так воодушевилась, что на минуту забыла о нелюбви Александра к подобным мероприятиям. Ей хотелось, наконец, увидеть отца, мачеху и многих хороших знакомых их семьи, которые соберутся там… чтобы хоть на один вечер снова ощутить себя пятнадцатилетней Кейли Хардинг, у которой нет никаких забот, а есть лишь веселье да танцы. И, разумеется, поехать без мужа будет верхом неприличия. Вздыхая и молясь про себя, Кейли решила попытать удачу. Она отыскала Александра на берегу одного из ближайших к конюшням водоёмов. Он просто стоял у каменного бортика и наблюдал за спокойной гладью воды. Выслушав содержание письма, он изобразил кривую улыбку и сказал: — Видимо, на этот раз у меня не осталось выбора. Если я пропущу очередной светский раут, меня посчитают отшельником… Кейли молчала. Она не хотела его заставлять. Она никого не хотела заставлять делать нечто им противное. — И всё же я по гроб жизни обязан виконту. Значит, едем. Благо, я успел наказать Стокеру подобрать мне парочку приличных костюмов. — Отец пишет, что мистер Эшбёрн тоже приедет. Лето он провёл в Америке, а я даже не знала. Как занятно… На лице капитана ни один мускул не дрогнул, однако он вдруг издал такой глубокий и вымученный вздох, словно готовился принять десяток ударов плетью. Затем он нагнулся, подобрал с земли камешек и швырнул его поверх воды. Камешек проскакал три раза по водной глади и утонул. Кейли улыбнулась. Она подошла ближе и сделала то же самое. Её камень оставил на воде четыре круга. Александр усмехнулся и произнёс: — А Джордж зря времени не терял. Он обучал тебя ещё чему-то? — О, я бы не сказала! Он весьма плох в игре на спинете, пении и знании латыни. Тут, скорее, я была лидером. Однако развлекаться он умеет. — Это верно. — Он рассказал вам о встрече с Её Высочеством? — Да, во всех подробностях. Так тебе понравился Виндзор? Кейли радостно улыбнулась, и Александр наконец посмотрел на неё. — Да! Очень! Я благодарна вашему брату за компанию. Пусть он и повеса, и балагур, но с ним весело. Из него вышел хороший рыцарь, поверьте. Усмешка стала ей ответом. Затем Алекс кивнул, словно сам себе, и сказал: — Ты и его покорить умудрилась… Хотя, возможно, он всего лишь возвращал мне старый должок.