— Мне нужно, чтобы ты помог мне вернуться в Истевар. 13 Точка К его чести, Лувиан не задавал вопросы. Не сразу. Он лишь спросил, могли ли они сначала поесть. Он взял ее за руку, и они покинули комнату. — Это нечто новое, — сказала она, размахивая их соединенными руками. — Я не хочу, чтобы ты потерялась, — сказал он, не глядя на нее. — Тут живут опасные преступники. Печаль не ответила, ей хватало его ладони, воссоединения с ним. Она знала, что скучала по нему, но теперь только поняла, как сильно. Они ушли через ту же дверь, что и остальные, и Печаль оказалась в еще одном коридоре без окон, но тот вел к лестнице. Лувиан держал ее за руку, пока они спускались. — Что это за место? — спросила она, голос разносился эхом. — Дом, — сказал Лувиан. — Тут я вырос. Он называется Точкой. Не такую крепость преступников она ожидала. Она представляла что-то крепче, какую-то крепость. Может, квартиры над незаконными игорными залами. Не так она представляла первую криминальную семью Раннона. Если Лувиан сказал бы, что это был склад, она бы приняла это. Но это… — Так это логово знаменитых Рэтбонов? — не сдержалась Печаль. Он рассмеялся. — Звучишь разочарованно. — Нет, — она покраснела. — Но что это на самом деле? Это было не обычное здание. Судя по всему, оно было на одном уровне, но пространство было огромным: путь от ее камеры до комнаты занял не меньше пяти минут, как ей казалось. Теперь они тоже шли примерно столько же, но в другую сторону, и стены по бокам порой перемежались с дверями, но закрытыми, не показывающими, что было сзади. Окон не было, и Печали казалось, что они были под землей… Но она была в шахтах Раннона, глубоко под поверхностью, и Точка так не ощущалась. Стены были деревянными, цвет и текстура менялись каждые пару футов, словно новые части добавляли, когда было нужно. Империя Рэтбонов жила в этом лабиринте. В кроличьей норе, а не крепости. — Это… сложно объяснить изнутри. Но и снаружи сложно понять, пока не побывал внутри. — Ты очень помог, — сказала Печаль. Лувиан сжал ее руку. — Я покажу, когда мы уйдем. И все станет понятнее. Мы прошли кладовые, а сейчас идем к сердцу Точки. Если мадам посмотрит влево, она увидит двери кабинетов. Моей матери, отца, Аркадия, Самнера, Лоутона. — А твой? — Нет уж. Как у черной овцы клана Рэтбон, мой кабинет стал чуланом. Он и до этого был похож на чулан, но там был стол. Не совсем стол — ящик, который я нашел, и Аркадий разбил его, когда мне было пятнадцать, — он притих на миг, а потом бодро продолжил. — В общем… мы покинули комнату досуга. Там мы тренируемся. Мы — то есть мои братья. Они там поднимают веса, учат бить по мешкам и так далее. Чтобы напоминать телом кракена, нужно много работать, мисс Вентаксис. Они не рождались наполовину монстрами, — он сделал паузу. — И там они бьют людей, если те нас подводят. Технически, ты проснулась в крыле камер. Она была в этом права. Печаль поежилась, представив, как Аркадий Рэтбон бьет по мешку, задалась вопросом, сколько мешков порвалось от его ударов или рухнуло на пол. Лувиан неправильно принял ее молчание за гнев. — Не моей идеей было тебя там запереть, — сказал он. — А чьей? — Моей матери. Она не любит чужаков. Печали было не по себе. — Твоей матери? Она… тут? — Да. Кхм… она хочет с тобой поговорить. — Ох. Беата Рэтбон, как говорили, была самой жестокой из Рэтбонов, хоть она пришла в семью с браком. Лувиан мало о ней рассказывал, но он отмечал, что она звала его «недоростком». Тогда Печаль посчитала, что мать так себя не ведет, и это было серьезным выводом от девушки, которую ее, так называемая, мать прокляла сразу после ее рождения. Печаль не хотела встречаться с Беатой. И она не понимала, почему Лувиан был так спокоен насчет этого. И вообще находясь тут. — Почему ты пришел домой? — тихо спросила она. Лувиан пожал плечами. — Мне было некуда податься. Как и твоему возможному брату. Я надеялся на помилование, чтобы вернуться к тебе, — сказал он. — А потом началась чума, и я понял, что ты будешь занята этим. А Мэл… Мы нашли его после выборов и привели сюда. А потом уже Иррис написала ему. — Вы были теми друзьями, которых он встретил. — Он переживал за тебя. — Да, это видно, раз он присоединился к группировке, которая месяцами пыталась убить меня. Сразу после выборов, — она шутила лишь отчасти. Лувиан крепко сжал ее руку. — Все было не так. Как только он услышал, что ты хотела его увидеть, он тут же уехал, — он взглянул на нее. — Он переживает за тебя, Печаль. Она вздохнула. — Ладно. Я поговорю с ним. И мне жаль, что я не помиловала тебя, — сказала Печаль. — Я начала это дело, но ситуация ухудшилась. Как только я вернусь, я сделаю это. — Надеюсь. Но я понимаю, что ты была занята, еще и этот шантаж… — они шли дальше, пальцы были свободно переплетены. Печаль нашла мозоль на боку его среднего пальца, ниже ногтя, и потерла ее. Это было от того, что он много писал, как она поняла. — Значит, тут есть удобный тайный ход, — она нарушила тишину. — Откуда? — нахмурился он. — Отсюда. Чтобы пойти в Истевар. — Он есть, — он с подозрением смотрел на нее. — Но я не покажу, пока мы не отправимся завтра. Она покачала головой. — Нужно идти этой ночью. И ты не идешь. Мне нужно, чтобы ты прикрывал меня тут. — Не выйдет, — он преградил ей путь, и Печаль отдернула руку от его. — Ты не будешь указывать мне, что делать, а что — нет. — Я не указываю, а советую. Это глупая идея. Она глубоко вдохнула. — Спасибо за совет. Но это нужно сделать этой ночью, и мне нужно быть одной. Кончики ушей Лувиана покраснели. — Мы все рисковали жизнями ради тебя — я, Мэл, Иррис, Расмус. Мы не бросим это так. Мы отправимся завтра, или ты вообще не пойдешь. Если нужно, я скажу Аркадию запереть тебя в камере. — Ты не посмеешь. Он шагнул ближе, они были почти нос к носу. — Чтобы спасти тебя от себя? Посмею. И не только. Мы уже тебя похитили. Эмоции вспыхивали в Печали быстрее, чем она успевала их отмечать: шок, ярость, радость. Чувства были солеными, пряными, сладкими. Она сосредоточилась на ярости, это было не так сложно. Они хмуро смотрели друг на друга, не желали отступать, и очки Лувиана стали запотевать от их дыхания. — Я иду с тобой завтра ночью, и мы оба вернемся сюда, — сказал Лувиан, судорожно и глубоко вдохнув, а потом отошел, снял очки и вытер их о рубашку. — И это решено, — он вернул очки на нос. Она знала, что проиграла. Странно, но она не была против. — Никому не говори. Я серьезно, Лувиан. Знаю, тайны завели меня в этот бардак, но это должно оставаться секретом. Доверься мне. — Всегда, — его темные глаза впивались в нее взглядом.