— Что ты делаешь? — Магия. Он вытащил что-то из кармана, потянулся за нее, опустил капюшон и поднял ее волосы с шеи. Она замерла, а он нежно заколол их. Печаль смотрела на небо наверху, затаив дыхание. Закончив, он повернул ее к себе, вытащил из кармана тонкие очки. — Линзы — обычное стекло, — он надел их ей на нос, зацепил дужки за ее уши. — Теперь это, — он вручил ей помаду. Печаль недоверчиво открыла ее. Помада была алой. — Доверься мне. Она вздохнула и нанесла помаду, провела пальцем вокруг рта, стирая излишки. Когда она закончила, он потянул ее к витрине магазина, и Печаль уставилась на отражение в темном стекле и была потрясена. Он заколол ее волосы так, что казалось, что они доставали ей до подбородка, и ее лицо выглядело круглее без длинных волос вокруг них. Очки сильнее изменили ее, а помада отвлекала на ее губы. В одолженной одежде и с таким прикрытием Печаль не была на себя похожа. И он был прав — они не ожидали, что она будет бегать по Прекаре ночью. Но она все равно опускала голову, следуя за Лувианом по Прекаре. Она не нашла бы путь без него — на улицах не было табличек, и они не были четко спланированными. Здания были в несколько этажей высотой, нависали над ней, как великаны. Казалось, через каждый двадцать шагов они миновали мосты над чернильными каналами, и лодки скользили под ними с тихими людьми, словно сотканными из теней. — Не пялься, — прошептал Лувиан, пока Печаль смотрела, как лодка причалила и стала разгружать вещи. — Ты не хочешь привлечь внимание. Даже со мной. Она отвела взгляд, но до этого заметила опасный блеск в глазах мужчины, за которым наблюдала. Печаль после этого не смотрела по сторонам, подняла голову, только когда они прибыли к столбику, куда прибывал дилижанс. — Если кто-то спросит, мы посещали тетю в Прекаре, а теперь отправляемся домой в Истевар, — тихо сказал он ей на ухо. — Да. Кто-то может спросить? — Вот и узнаем, — Лувиан потянул ее за собой, дилижанс подъехал к ним, и другие четыре пассажира тоже забрались в него. Печаль и Лувиан были последними. Лувиан вежливо улыбнулся, устраиваясь между хорошо одетой пожилой женщиной, от которой сильно пахло духами, и тощим юношей, нервно дергающим ногой. Печаль заняла место между другой женщиной, которая уже прильнула к стенке кареты, прикрыв глаза, и юношей, который кивнул ей и вытащил книгу из кармана. Дилижанс поехал, резко дернувшись. Лувиан протянул ей книгу. — А ты? — спросила Печаль. — Посплю. Разбуди меня на точке пересадки, — сказал Лувиан. Он отклонился, вытянул ноги и скрестил их в лодыжках, устроился отдыхать. Печаль перевернула книгу. Она была художественной, и ей было двадцать лет, судя по картине на обложке. Там был мужчина в длинном плаще, прижимающий к себе женщину в красном платье. Роман. Печаль взглянула на Лувиана, но он, похоже, в самом деле уснул. Она задумалась на миг, но ей нужно было скоротать два часа, и книга хотя бы не даст остальным говорить с ней. Она открыла ее. — Мы на месте, — Лувиан нависал над Печалью, забавляясь. — А? — она моргнула, глядя на него. — Точка пересадки, — он усмехнулся. — Ты должна была меня разбудить. Как книга? Печаль постаралась беспечно пожать плечами. — Неплохая, полагаю. — Ты вздыхала раз в каждые четыре минуты. — Нет, — возмутилась Печаль. — И я думала, что ты спал. Печаль выбралась из кареты. Она размяла ноги, пока шла к фонтану, напилась из него. Она не понимала, что страдала от жажды, и что ней нужно было в туалет, пока читала. Книга была не такой плохой, как она ожидала. Она не могла остановиться. Она не считала себя любительницей книг — библиотека в Зимнем замке была почти вся наполнена историческими и географическими книгами. Харун запрещал художественную литературу после случая с Мэлом. Иррис любила читать, приносила книги для Печали, но она не любила художественную литературу, особенно романы, которые носил с собой Лувиан. Печаль удивляло, что она хотела вернуться в карету и продолжить. Она встретила Лувиана у туалета, и они пошли к второй карете, которая везла в центр Истевара. Их товарищи по дилижансу еще не вернулись, так что они забрались в карету. — Нужно сесть на те же места, что и раньше, — сказал Лувиан, когда Печаль подвинулась к окну. — Почему? — Это этикет. Печаль села посередине с недовольным видом. — Последняя карета едет обратно в полночь. Надеюсь, ты закончишь дела к тому времени, — сказал Лувиан. — Должна успеть. — Ты скажешь мне, что мы будем там делать? Только не в замке, прошу. Печаль огляделась. — На кладбище. Глаза Лувиана расширились за очками. — Зачем? — Мне нужно в мавзолей Вентаксисов. Пока больше рассказать не могу. Их товарищи вернулись, пухлая женщина и нервный юноша сели по бокам от Лувиана, читатель устроился возле Печали. Карета поехала, и Печаль посмотрела на Лувиана. — Другая женщина не вернулась. — Может, она уже приехала в нужное место. Он бросился через карету, когда Печаль скользнула на пустое место. Лувиан оказался на ее коленях, чуть не раздавил книгу. Пожилая женщина фыркнула, читающий юноша выглядел возмущенно. Печаль толкнула Лувиана в сторону, на ее прошлое место, и улыбнулась ему. В ответ он забрал книгу из ее рук. — Ты не можешь читать и сохранить место у окна, — он повернулся к юноше рядом с собой. — Вы, конечно, можете. Она — нет. — Так не честно, — сказала Печаль. Пожилая женщина ворчала что-то о матерях и манерах, и они подавили смех. Женщина хмуро посмотрела на них. Печаль поняла, что они были глупыми — привлекали к себе внимание, их могли запомнить. Она с предупреждением посмотрела на Лувиана, и он закрыл глаза, понимая. Он без слов отдал ей книгу, и Печаль опустила голову, снова открыв ее. Остаток пути они молчали и вели себя хорошо, не говорили, пока карета не прибыла к гостинице в Истеваре. Печаль как раз успела дочитать, закрыла книгу с удовлетворенным стуком и вышла за Лувианом. — Что думаешь? — спросил он, когда они повернули к улице от ярко освещенной гостиницы. — Было… местами глупо. И удивительно… — она не думала, что могла сказать «сексуально» Лувиану. Ей было не по себе от осознания, что он собирался читать это при ней, — хорошо. И я не ожидала такого конца. Я думала, она выберет другого. — Правда? — Лувиан нахмурился. — Я думал, было очевидно, что они будут вместе. У них было много общего. — Например? Что они родились в одном месте? Это не важно. Важны ценности. Общие мечты. Связь. Лувиан задумался, взял книгу, когда она ее протянула, и спрятал в задний карман штанов. — Спасибо, — сказала Печаль. — Что дал почитать. Я не знала, что тебе нравятся такие книги. — Я читаю почти все, где есть слова, — сказал он подозрительно спокойно. — В какой стороне кладбище? Печаль замерла, повернулась, озираясь. Гостиница была в миле от замка, на западе. Она не была тут пешком раньше, но храм Грации смерти и возрождения, где был мавзолей Вентаксисов, был по прямой от замка, в половине мили от него. Она повернула налево. — Сюда, — сказала она. — Нужно идти к Зимнему замку. — Какая радость, — сказал Лувиан, но взял ее под руку, и они зашагали. * * * Жители Истевара шумно проводили вечер. Свет и звуки доносились из таверн, которые проходили Печаль и Лувиан, клиенты веселились. Печаль пыталась вести себя спокойно, доверяя ночи, своему облику и тому, что она редко бывала на улицах, но каждый раз, когда кто-то кричал, когда дверь открывалась, ее сердце подпрыгивало к горлу, душило ее ужасом. Она напоминала себе с каждым шагом, каждым вдохом, что она была в порядке. Никто не знал, что она была тут, кроме Лувиана. А ему она могла доверять. Доверять, что он поможет ей, не задавая вопросов. Доверить ему все. Но она не расслаблялась, пока они не перебрались через ограду, проникнув тихо на кладбище, пара шпилек выпала из ее волос при этом. Печаль посмотрела на монохромный храм в сете луны и пошла среди могил к большому белому зданию в конце. Мавзолей Вентаксисов. Внутри были кости всех Вентаксисов — канцлеров, жен, сыновей и дочерей. И кости настоящей Печали Вентаксис, не сделавшей ни одного вдоха. Она остановилась у двери, прочла большие каменные плиты по бокам с именами всех, кто был тут упокоен. Начиная с Гарфорта Вентаксиса, первого канцлера, и до ее отца, бабушки и ее матери. Над именем Серены на камне была выемка — Печаль поняла, что там было когда-то имя Мэла. Кто-то убрал его. — Много Вентаксисов, — Лувиан смотрел на камни. — Интересно, каким словом их можно было охарактеризовать.