Ён Чонги заложил руки за спину и нарочито покачал головой: – Ха-ха-ха, Ваше Величество! Вы один в этой стране живете с закрытыми глазами и ушами. Еще увидите, дочь, которую вы выгнали, станет спасением для Когурё! Король оглянулся по сторонам в поисках чужих ушей и возмущенно зашептал: – Я же говорил вам, Гочуга, принцесса покинула дворец по собственной воле! Вы не представляете, как я страдал! – В любом случае ребенка я забираю с собой. Так и знайте! – уперся Ён Чонги. – Что вы такое говорите? Почему это вы повезете моего внука в это всеми забытое место? – Тогда, может, вы все-таки устроите для его матери подобающую свадьбу? – Н… надо бы. Ён Чонги видел, что король расстроен и пребывает в нерешительности. На самом деле правитель тоже понимал, что теперь, когда у принцессы и Ондаля есть дитя, нельзя более откладывать проведение официального свадебного обряда во дворце. Однако его одолевало беспокойство. Он уже так и видел, как возмущенная королевская родня и чиновники сбегаются к нему, потрясая сводом законов и правил. Необходимо было придумать что-то особенное, чтобы прикрыть им рты и не позволить помешать достойному проведению обряда. * * * Дремавший на солнышке Ондаль резко открыл глаза. Перед ним, ярко улыбаясь, стояла принцесса. Она знала, что муж устал от жизни во дворце. Это было понятно хотя бы потому, что он вот так, в одиночестве, вышел из Зала Магнолий и спал на ближайшей скале. Ондаль всегда был далек от лицемерия и притворства, коими был пропитан дворец Анхак. – Я смотрю, вы очень заняты дворцовыми делами. Может быть, я отправлюсь домой и подожду вас там? – вежливо начал Ондаль. – Куда же вы собрались, муж мой? Дворец Анхак – место, где я родилась, и мой дом. А отныне и ваш тоже. Пхёнган присела рядом с Ондалем и положила голову ему на плечо. – Муж мой, хочу поведать вам одно сказание. У короля в империи Цин был советник-мудрец. Однажды он спросил у короля: «Ваше Величество, допустим, вам будут служить два человека: один – самый почтительный сын, второй – самый чистый и бескорыстный на свете; будете ли вы довольны этим?» Король с кивком ответил: «Разумеется, чего же мне еще желать?» Но мудрец осторожно продолжил: «Ваше Величество, почтительный сын, служа вам, должен будет находиться за тысячу ли от родного дома, сможет ли он покинуть родителей на столь долгий срок? Даже если он согласится отправиться вдаль по вашему приказу, беспокойство о родителях не позволит ему выполнять свои обязанности как следует. Чистый и бескорыстный человек же, стремясь сохранить свою чистоту, никогда не найдет согласия с остальным миром. Он не сможет противостоять интригам и лжи, из которых состоит дворцовая политика, тогда как же ему служить на благо подданным? Терзаясь муками совести, он в конце концов сбежит в горы от всего мирского зла. Как же эти двое смогут выжить в мире, где люди нарушают обещания и плетут интриги и глазом не моргнув? Как смогут они послужить своей стране? Их будут использовать всякого рода хитрецы, и в конечном счете вреда от них будет больше, чем пользы. В политике и войне нужны хитрость и изворотливость. Почтительный сын и бескорыстный человек достойны похвалы каждый по отдельности, но в качестве воинов или чиновников они останутся лишь помехой для своей страны». Вот такая история. С помощью этого сказания Пхёнган пыталась мягко заставить Ондаля думать о политике страны и дворца шире. Но Ондаль после смерти Ли Га в финальной схватке погрузился в себя, потеряв сон и аппетит. Наполненный ужасом взгляд Ли Га перед самой его смертью преследовал юношу повсюду. Он с утра до ночи тренировался с остальными воинами и засыпал, только доведя себя до полного изнеможения. Пхёнган делала вид, что не замечает мучений мужа, и терпеливо ждала, пока он сам преодолеет отчаяние. Ведь даже цветы форзиции распускаются ярко-желтыми по весне лишь после того, как их голые стебли мужественно преодолевают страдания, перетерпев суровые зимние морозы. Ондаль заступил на службу в дворцовой страже. Благодаря заботе короля Пхёнвона ему позволено было выходить за пределы крепости, чтобы навещать мать. Большинство Северных Мечей во главе с Чхве Уёном остались служить в подчинении у Ондаля, остальные же вернулись обратно в свои школы. Если бы Ондаль, будучи таким же простолюдином, как и все остальные, вырядился в шелка и золото и начал важничать, воины ни за что не стали бы служить ему верой и правдой. Однако Ондаль, несмотря на свое звание, ел и спал вместе с товарищами, так же, как все, заступал в караулы и отправлялся в походы. Как и любой простой солдат, он ходил, пока ноги не начинали ныть, и ел обычную кашу. Однажды он посадил раненого воина в седло Вихря, а сам шел рядом несколько часов, развлекая его разговорами. Со временем боевой дух среди солдат в отряде Ондаля поднялся до небывалых высот, а их доверие к командиру стало безграничным. Принцесса старалась соответствовать мужу: она больше не ездила в роскошной карете с цветочными узорами и одевалась как можно скромнее. Вместе с Ондалем она объезжала каждый уголок столицы, следя за тем, чтобы воинам доставало вкусной еды и удобных постелей. Чхве Уён и Северные Мечи все силы отдавали тренировкам. Помня о завете генерала Воль Гвана во что бы то ни стало не погибать на поле боя, они обучали воинов, как нужно преодолевать сложные ситуации во время битвы и оставаться в живых. Тренировки были суровыми: воинов заставляли проводить ночь, закопавшись в гору трупов, переплывать через могучие воды реки Тэдонган или запирали их на ночь в хижинах, которые затем внезапно поджигали. Тех, кто не справлялся, отправляли служить в провинции, а самых сильных оставляли в дворцовой страже. По мере того как тренировки становились жестче, возрастали боевой дух и уверенность воинов в себе. Ондаль делил яства, которые отправлял ему король, с товарищами, а на жалованье покупал необходимые для всех вещи и оружие. Он не заполнял свои сундуки золотом и шелками, подобно другим командирам, и относился к подчиненным как к родным братьям. Вскоре почти каждый воин королевской армии мечтал присоединиться к отряду Ондаля. Иногда Ондаль лично брался за барабанные палочки и руководил тренировками воинов. С первым ударом барабана они брали оружие и вставали на изготовку, со вторым – занимали свои позиции, а с третьим – начинали двигаться по направлению к врагу. С четвертым ударом полагалось завершить атаку, сомкнуть ряды и повернуть назад. Отряды формировались так, чтобы друзья и земляки сражались рука об руку, поддерживая друг друга. За готовку и снабжение отвечали люди из деревни Са, специально нанятые для этой цели. На девятнадцатый год правления короля Пхёнвона император Северной Чжоу Уди объединил под своей властью все северные провинции, а затем обрушил непобедимые войска на полуостров Ёдон. Король Пхёнвон во главе армии отправился к крепости Сансо, чтобы дать бой многочисленной армии Северной Чжоу на равнине у горы Пэсан. Ён Чонги, Хэ Чживоль, староста Са, Ыльчжи Хэчжун и другие военачальники собрались в шатре короля для обсуждения дальнейших действий. – Если мы ударим со всей силы, сможем легко остановить продвижение вражеской армии на восток. Но если война затянется, будет сложнее. На юге Пэкче и Силла только и выжидают того момента, когда мы ослабеем от долгой битвы, – озабоченно начал король. Хэ Чживоль кивнул, соглашаясь с правителем: – В таком случае как насчет того, чтобы заключить союз с тюрками и вместе разбить на голову Северную Чжоу? Сведущий в военной науке и стратегии Ён Чонги выразил свою точку зрения: – В последнее время армия тюрков намного превосходит силы Северной Чжоу. В этом соглашаются все наши пограничные военачальники. Единственная их проблема состоит в том, что племенам сложно объединиться. Чжоу сумели захватить Северную Ци лишь потому, что их новая императрица – тюркская принцесса. К тому же королева Тюркского каганата – принцесса из Северной Чжоу, она ни за что не позволит им заключить союз с Когурё. Я считаю, чем сражаться с двумя тиграми одновременно, лучше сначала отрубить голову одному. – Чжоу захватили провинцию Хвабок, чтобы продвигаться дальше на восток. Император Уди хочет проложить путь к тюркам, попутно заставив нас подчиниться. Его основные силы сосредоточены на тренировках по верховой езде, чтобы в будущем сражаться с тюрками. Если бы главной целью Уди была Когурё, они бы захватили орудия для разрушения крепостных стен. Думаю, если мы дадим им здесь жестокий отпор, император направит свои силы на войну с тюрками, – добавил король. Оценка военной обстановки – дело долгое и кропотливое. Король Пхёнвон годы назад отправил шпионов во все соседние страны под предлогом выплаты дани и долгое время собирал и анализировал получаемые от них сведения. Несмотря на некоторое тщеславие и чванливость, Пхёнвон был мудрым правителем для своей страны. Когда войска Когурё выступили, чтобы дать отпор Северной Чжоу, армия Силлы, словно только того и ожидая, вторглась в устье реки Хан. Король приказал Го Вонпё из Геру и Чжин Пилю из Кванно остановить врага на юге. Силла стремилась расколоть Когурё изнутри. Сговорившись с Северной Чжоу и тюрками, она пыталась оказывать влияние на соседнюю страну, ожидая подходящего момента. Внимание всех военных командиров было сосредоточено на Ён Чонги, который собрал их, чтобы озвучить приказ: – Мы должны закончить войну одним ударом, не растягивая на долгий срок. Ондаль и Чхве Уён вступили в личную гвардию короля, чтобы поучаствовать в этой войне. Они стояли позади всех, внимательно слушая стратегию, которую описывал Ён Чонги. – Исход войны зависит от передового отряда. Если этот отряд сумеет сломить боевой дух противника, император Уди не захочет прямого столкновения с нами. Лица присутствующих помрачнели, когда речь зашла о передовом отряде. Никто не хотел вызваться, ведь это означало, что практически весь отряд останется лежать на поле боя. – Противники будут использовать возвышенности, чтобы сдержать наше наступление. За песчаными валами у них заготовлены склады с продовольствием. Если мы не сможем захватить их – войну нам не выиграть. Но если передовой отряд справится с поджогом складов врага, им ничего не останется, кроме как столкнуться с нами на равнине у горы Пэсан. Отряд Ондаля, в основном состоявший из Северных Мечей и их учеников, насчитывал около тысячи человек. Все они были родом из крестьянских семей и мечтали прославиться и вернуться домой с честью. В ночь перед выходом армии из столицы Пхёнган собрала местных девушек, чтобы те всю ночь кормили воинов и развлекали их песнями и плясками. Принцесса посоветовала Ондалю и Чхве Уёну вызваться в авангард, потому как их отряд был полон боевого задора и мечтал о заслугах перед страной. Если сражения не избежать, остается только смело идти вперед. Ондаль, по бокам которого находились Чхве Уён и Ким Ёнчоль, встал перед правителем на одно колено и вызвался в авангард. Король Пхёнвон чрезвычайно обрадовался и дал свое позволение. Чхве Уён собрал вокруг воинов, среди которых были как опытные Северные Мечи, так и новички, и прокричал: – Тому, кто проткнет свиную шею врага, – десять нянов серебра! Поразите целого военачальника – подарю дом! А за особые заслуги табличку повесим на воротах, так, чтобы вся семья гордилась! – Ура-а-а! – громкий возглас воинов достиг небес. У Чхве Уёна сжалось сердце. Он знал, что большинство не вернется с поля боя. Воины тоже старались забыть горькую правду и кричали что было сил. Командир твердо решил: – Я сделаю эту равнину у горы Пэсан своей могилой. Мне нужны те, кто пойдет в бой, не боясь заглянуть в глаза самой смерти! Кто со мной – выйди вперед! Северные Мечи с суровыми лицами встали перед своим командиром, а следом за ними вышли все их ученики, ставшие сонинами. Ондаль обвел их взглядом и сказал: – Те, у кого мать осталась одна дома, – шаг назад. Если здесь есть отцы и сыновья или родные братья, по одному из каждой семьи – назад! Но никто из воинов не двинулся с места. Глядя на них, Ондаль почувствовал, как у него заколотилось сердце: – Мы победим. Если будем сражаться не на жизнь, а на смерть – победа непременно будет за нами! Давайте все останемся в живых и вернемся на родину. Даже не думайте умирать, нас ждут дома! – Ура-а-а! – послышался громогласный рев ободренных воинов. Застучали боевые барабаны. Передовой отряд приготовился наступать. Всего набралось около двухсот конников и трехсот пехотинцев. Основное войско во главе с королем Пхёнвоном наблюдало за ними с высокого холма затаив дыхание. Воины Северной Чжоу же удивленно смотрели на происходящее, перешептываясь между собой. Боевой барабан трижды коротко простучал. Ондаль скомандовал: – Пехота! Вперед! Три сотни воинов побежали навстречу огромному двадцатитысячному войску. Противники не двинулись с места, смеясь над нелепостью этой атаки и тыча в них пальцами. Командир приказал лучникам приготовиться. Заметив их движения, Ким Ёнчоль, возглавлявший пехотинцев, прокричал: – Сомкнуть ряды! Поднять щиты! С чистого летнего неба вдруг посыпался ливень. Небо почернело от дождя из стрел, которые с громким стуком втыкались в щиты и превращали землю вокруг воинов в колючего ежа. В это время Ондаль и Чхве Уён дали сигнал к атаке конникам, стоявшим по краям от пехоты. Увидев приближающихся с двух сторон всадников, вражеский командир приказал второму отряду лучников натянуть тетивы. Но это не помогло. Стрелы не могли пробиться сквозь железные кольчуги, в кои были облачены воины и их скакуны. Как только враг отвлекся на конников, Ким Ёнчоль резко изменил направление, и пехота стремительно ринулась в сторону песчаных валов. Всадники во главе с Ондалем и Чхве Уёном также натянули поводья и во весь опор помчались в ту же сторону. Пятьсот воинов, словно острое шило, пронзили центральную линию врага, пока тот мялся в нерешительности. Это была известная военная тактика под названием «Острие»: огромное войско противника сносится одним могучим ударом. Тяжелые копья всадников с неистовой силой пронзали животы и спины врагов, легко проходили сквозь кожаные накидки противников и наносили им смертельные раны. Пехота по руководством Ким Ёнчоля бесстрашно, словно свирепые волки, без колебаний прорвалась через линию обороны врага и начала яростно рубить его, бешено вращая в воздухе мечами и копьями. Северные Мечи не останавливались ни на мгновение, даже если в них попадали стрелы, и противник отступал, пораженный их отчаянной храбростью. Отряд Ондаля всегда тренировался так, чтобы смерть стояла перед глазами. Вражеские солдаты стекались к Северным Мечам словно пчелы из растревоженного улья, и линия обороны дрогнула. Заметив это, Ён Чонги отдал приказ Ыльчжи Хэчжуну готовиться к генеральному наступлению. Вихрь атаковал врагов копытами и туловищем, прикрытым железной кольчугой. Ондаль спрыгнул с коня и кинулся к песчаным валам. Воины, которые пытались его остановить, падали замертво, истекая кровью. На поле битвы каждый инстинктивно пытается выжить, убив другого. Чхве Уён неустанно подбадривал товарищей и сражался впереди всех, являя собой образец непобедимой силы. Ондаль, Чхве Уён, Ким Ёнчоль и их отряд сражались с противниками, трижды превосходящими их в количестве, но железная воля помогала им не отступать. Однако, если основные войска не вступят вовремя, всем им суждено погибнуть на этом поле. Что-то просвистело мимо уха, и Ондаль невольно развернулся всем телом. Еле уклонившись от стрелы вражеского лучника, он проткнул мечом шею ближайшего противника. Схватка была в самом разгаре, крики боли и стоны, раздававшиеся повсюду, слились в единый нескончаемый гул. Чхве Уён с трудом протолкнулся сквозь сражающихся и позвал Ондаля: – Сюда! Скорее! Рассекая мечами воздух, Ондаль двинулся в сторону Чхве Уёна. Впечатляющие навыки передового отряда внесли смятение в ряды противников, и те начали поспешно тесниться назад.