Копье Чхве Уёна плохо подходило для близкого боя. Он бы не допустил ошибки, если бы был один, но, защищая Ондаля, командир отвернулся и не заметил, как получил рану в бедро. Чхве Уён зашатался от боли. Враги тут же слетелись к нему, словно комары, почуявшие кровь. Ондаль кинулся было ему на помощь, но его быстро оттеснили. Прямо на его глазах командира искромсали мечами. Глаза Ондаля застила пелена гнева. Он полностью отрешился от реальности, и лишь его меч продолжал свой страшный танец. Враги, испугавшись его яростной атаки, бросились врассыпную. Вдалеке король Пхёнвон сердито следил за ходом сражения. Гора трупов вокруг Ондаля становилась все выше. Враги в страхе бежали от юноши, который бешено крутил мечом и взлетал в воздух, отталкиваясь от мертвых тел. Ступая по лужам крови, Ондаль метнулся к складам с продовольствием. Испуганные враги растерянно уступали ему дорогу. В это время и воины Ким Ёнчоля прорвались вперед и подожгли склады. Увидев зарево огня, в бой двинулись основные войска Когурё. Они смели линию обороны противника и добили всех убегающих врагов. Подул жаркий песчаный ветер. Горячий поток воздуха опалил лицо Ондаля. Юноша огляделся по сторонам. Враги как попало удирали в разные стороны, преследуемые воинами Когурё. Убедившись, что вокруг не осталось противников, Ондаль повернулся и медленно направился искать тело Чхве Уёна. Рядом с огромной горой трупов одиноко лежало оставшееся без хозяина копье командира Северных Мечей. – Чхве Уён! – закричал Ондаль и, бросив на землю свои мечи, кинулся раскапывать кровавую груду мертвых тел. Его руки тряслись. Он прижал к себе убитого командира и затрясся от рыданий. Остальные воины во главе с Ким Ёнчолем тихо подошли, чтобы разделить потерю с Ондалем. Это была действительно героическая смерть. Чхве Уён всегда хотел отправиться вслед за генералом Воль Гваном и встретил свою кончину на поле боя, как сам того и желал. Равнина у горы Пэсан действительно стала его могилой. Благодаря Ондалю и его передовому отряду король Пхёнвон одержал великую победу в битве с Северной Чжоу. В награду король пожаловал юноше новый титул и велел провести торжественную свадебную церемонию для него и дочери. Теперь Ондаль официально был объявлен зятем короля на весь мир. В результате правителю удалось сдержать обещание перед Ён Чонги и снискать еще большее уважение в народе. В следующем, 578 году император У-ди, возглавлявший войска в походе на тюрков, заболел в пути и умер, едва успев вернуться в столицу. Императором Северной Чжоу стал принц Сюань-ди, которому только исполнилось двадцать лет. В первый же год своего правления он уступил трон сыну, юному принцу Цзин-ди, а самого себя провозгласил Небесным Императором. Судя по докладам шпионов, Сюань-ди хотел сложить с себя все обязанности правителя и проводить жизнь в неге и развлечениях. Король Пхёнвон же продолжал каждый год отправлять в Северную Чжоу посланников, чтобы следить за развитием событий. После подвига генерала Ондаля продвижение Северной Чжоу на восток остановилось, и на какое-то время на северо-востоке страны воцарился мир. С тех пор генерала Ондаля стали почитать как главную гордость Когурё. Глава 8. Поражение Совета Пяти Кланов Вторая попытка короля назначить Ондаля командиром дворцовой стражи тоже провалилась: из-за яростного сопротивления знати. Причина была всего одна – низкое происхождение юноши. Такое поведение привилегированного класса можно было расценивать как неуважение к принцессе Пхёнган и завуалированный протест против власти самого короля. Кроме того, дворцовые чиновники, используя Совет Пяти Кланов, сговорились, чтобы приуменьшить боевые заслуги воинов-простолюдинов, которые принимали участие в недавней войне. Они боялись того, что новые сонины получат слишком много привилегий и станут претендовать на места, которые испокон веков занимали только дети знатных семей. Когда Черные Смерчи стали открыто угрожать положению Ондаля как командира отряда, принцесса решила, что пора начать контратаку. Пока Пхёнган занималась дворцовой политикой, Ондаль, в одиночестве проводивший дни в Зале Магнолий, почти перестал говорить и полностью погрузился в свои кошмары. Он часто просыпался среди ночи с громкими криками. Тело его покрывалось холодным липким потом. Ондаль начал класть под подушку мечи и смотреть в потолок ночь напролет, но, задремав на мгновение, тут же видел перед собой окровавленное лицо Ли Га, который что-то беззвучно шептал ему. Чхве Уён тоже навещал его в кошмарах: он протягивал к нему руки и куда-то звал. Души убитых им воинов мелькали перед его лицом, издавая печальные стоны. Даже среди белого дня их плач звучал в ушах Ондаля. Целыми днями юноша сидел, отрешенно глядя на занавеску, качающуюся на ветру. Его взгляд казался совершенно безразличным ко всему. Если Пхёнган была поблизости, он преувеличенно громко смеялся и притворялся энергичным, но это выглядело неловко. Пхёнган считала, что муж просто страдает от последствий жестокой битвы. Она вызвала к нему лекаря, который прописал успокоительные травы, и усердно ухаживала за Ондалем, заботясь о том, чтобы тот как следует отдохнул. Пока в народе слагали легенды о великом подвиге генерала Ондаля, сам он сходил с ума, окруженный призраками убитых им врагов. В открытое восьмиугольное окно залетали влекомые ветром лепестки магнолии. Ондаль сидел в деревянной ванне, а Пхёнган своими руками омывала его тело. После ванны девушка принялась расчесывать ему волосы, но за все это время муж не проронил ни слова. В глазах принцессы стояли слезы. Бесхитростное, доброе сердце ее мужчины разрывалось от боли. Мужчина, который не обращал внимания на шелка и драгоценности, на чужие поклоны и милости, мужчина, который при виде Пхёнган всегда бежал к ней со всех ног с яркой улыбкой, – теперь он, казалось, навеки потерял способность улыбаться. – Выпили ли вы травяной отвар? – грустно спросила принцесса. Ондаль молча кивнул, не отводя глаз от танцующих на ветру лепестков. Пхёнган тщательно расчесала чистые волосы мужа и завязала на макушке в аккуратный пучок. – Хотите, принесу вам вкусной еды? Ответа не последовало. Пхёнган натянуто улыбнулась, но муж продолжал молчать. – Вы должны одеваться как следует, – сделала она очередную попытку. Ондаль медленно перевел взгляд на нее: – Могу я получить назад свою одежду? Мне в ней удобнее. – Но эта одежда тоже ваша, муж мой. – От нее пахнет кровью. Я хочу свою одежду. Все наряды Ондаля были начисто выстираны, высушены и выглажены. От них никоим образом не мог исходить запах крови. Пхёнган упала на грудь мужа и громко зарыдала. Ей казалось, что его состояние – это ее вина. Принцесса не понимала, как ей теперь исправить положение. Наплакавшись вдоволь, Пхёнган вытерла слезы и повернула лицо мужа к себе: – Муж мой, еще не время. Вы же обещали защищать меня! Вы не можете бросить все сейчас. – Запах крови не исчезает, сколько бы я ни мылся. Я все время слышу крики умирающих воинов. Я закрываю уши, но тогда их стоны становятся громче. Поэтому я бегу вперед что есть сил, только чтобы затихли их голоса. – Муж мой, многие воины полегли на том поле. Они сами вызвались пойти в авангард, но храбрость стоила им жизни. Наш дорогой Чхве Уён тоже остался там. Но, господин Ондаль, неужели вы позволите им умереть напрасно? Вы не должны давать слабину сейчас. Они верили вам и следовали за вами до последнего вздоха. Прошу вас, придите в себя! Муж мой, вы не одиноки. Вы должны стать еще сильнее, чтобы отплатить за смерть товарищей. Сделайте эту страну процветающей, ради ее подданных! А затем, чуть позже, мы с вами уйдем. Только мы вдвоем. Отправимся туда, где нас никто не найдет. Я буду рада последовать за вами куда угодно, даже если это будет одинокая хижина среди гор или необитаемый остров. – Настанет ли этот день? – Глаза Ондаля зажглись надеждой. – Непременно. Он непременно настанет. – Кстати, интересно, как там поживает матушка. – Матушка передавала, что скучает по вам. – Можно я навещу ее? – Разумеется, муж мой. Вы – зять самого короля и вольны ходить куда ваша душа пожелает. Прошу вас лишь об одном: возьмите себя в руки и думайте только о своем здоровье. На звуки королевского оркестра сбежалась вся округа, включая местных собак. Каждый хотел стать частью торжественного шествия. Огромная толпа преграждала путь, поэтому карета Пхёнган и Ондаля двигалась вперед очень медленно. – Говорят, это сам генерал Ондаль! – Слава генералу! – Ее Высочество принцесса Пхёнган! – Ура! Народ радовался за Ондаля и приветствовал его. Крестьяне считали своим достижением то, что простолюдин смог стать зятем короля и великим генералом. Множество людей настолько заполонило улицу, на которой находился дом Ондаля, что невозможно было найти ворота. На каждой крепкой ветке дерева сидело по несколько парней, восторженно наблюдавших за шествием с высоты. Люди сворачивали шеи от любопытства, сидя на чужих заборах и крышах домов. Когда Ондаль и Пхёнган наконец вошли во двор, госпожа Са, которая шла им навстречу под руку со служанкой, вдруг замерла на месте. Старая женщина растерянно колебалась, не в силах понять, где в этой толпе находится Ондаль. Она всегда могла найти сына по запаху даже на переполненной рыночной площади, но сегодня чутье подвело ее. Такого раньше не случалось. Мать всегда находила Ондаля, где бы он ни прятался. Почему же не теперь получается? Насколько он изменился? Что с ним стало? Ким Ёнчоль и Сон Докиль, тоже находившиеся тут в качестве стражей, растерялись и занервничали. Но тут принцесса подошла к свекрови и, мягко потянув ее за руку, подвела к своему месту. Госпожа Са несколько раз судорожно сжала ладонь сына и только потом успокоилась и тихо улыбнулась. Ничего не понимавшая толпа зрителей радостно захлопала в ладоши. На круглом столе высились горы роскошного шелка, драгоценностей и редкого фарфора. Госпожа Са одной рукой наслаждалась мягкостью шелковых тканей, а другой крепко держала сына, боясь выпустить его ладонь даже на мгновение. У Пхёнган сжалось сердце. – Матушка, – промолвила она, – довольно вам жить одной, перебирайтесь к нам во дворец. Госпожа Са мягко улыбнулась и покачала головой: – Куда мне во дворец, на старости лет? Здесь мне есть с кем поговорить, да к тому же не нужно переживать из-за людских взглядов. Не беспокойся ты так за меня. – Господин Ондаль волнуется за вас. Ондаль перебил Пхёнган, словно маленький ребенок, и капризно заявил: – Я останусь жить здесь, с матушкой. Госпожа Са, все так же продолжая улыбаться, отчитала сына: – Не говори чепухи. Ты теперь взрослый мужчина. Если отступишь из-за старухи-матери, все будут показывать на тебя пальцем. Ты сейчас – надежда для этих людей, такое не каждому под силу. Ради подданных этой страны ты должен стараться изо всех сил, чтобы делать положенную тебе работу. Сердце госпожи Са болело, но все уже было решено. Давным-давно она дала обещание Пхёнган и самой себе. Ондаль больше не ребенок, которого можно держать подле юбки. Старая женщина увещевала сына, изо всех сил стараясь скрыть печаль. Но как и у любой матери, отпускающей свое дитя, на душе госпожи Са неизгладимым следом легла грусть. Принцесса отправила своему дяде Ён Чонги письмо с просьбой принять участие в октябрьском празднике Тонмэн и привести с собой северных скаковых лошадей, которых он выращивал все это время по ее настоянию. Клан Са считал принцессу благодетельницей. С ее помощью он получил в пользование соляные копи и торговые права Пак Бугиля. К тому же за помощь во время засухи король пожаловал сыну старосты Са положение наместника в одной из крупных провинций, а все молодые представители клана получили государственные должности, пройдя обучение в школах Северных Мечей. Принцесса собрала старейшин клана Са и спросила у них: – Как вы сейчас поживаете? Лучше, чем раньше? – Раньше наши дети умирали с голоду, но мы ничего не могли с этим поделать, потому что у нас не было земли. Теперь же наши люди с радостью рожают больше детей. Это все благодаря вам, Ваше Высочество.