– Простите, Ваше Высочество. Я больше не могу служить вам… – Почему, нянюшка? Если ты хотела навредить мне, у тебя было сколько угодно возможностей… Но почему здесь? Сейчас? – Раньше вы не представляли опасности. Прошло уже больше двадцати лет. Тогда, не в силах терпеть побои мужа, я убила его, и меня притащили на площадь для казни. Гочуга спас мне жизнь. С его помощью я получила новое имя и начала работать во дворце. Я обманула вас, Ваше Высочество, но за свои грехи я заплачу на том свете. Генерал Воль Гван говорил, что больше всего нужно опасаться самых близких людей. Незнакомцы всегда настораживают, поэтому опасность ошибиться в них уменьшается. Но предательство госпожи Консон повергло принцессу в сильнейший шок. Го Гон довольно усмехнулся: – Все кончено. Сдавайтесь, Ваше Высочество. – Как бы не так. Думаете, я не знаю, с кем имею дело? – В таком случае хватит разговоров. Убить всех, кроме принцессы! В атаку! Не успел Го Гон договорить, как из леса, размахивая оружием, высыпал целый отряд воинов клана Чонно. Они ждали в отдалении и явились сразу после того, как их известил староста Са. Отряд вооруженных воинов Чонно насчитывал сотню человек. А по уровню подготовки и силе они стоили тысячи простых солдат. Стрела с железным наконечником пронзила грудь госпожи Консон. Старая кормилица упала в объятия принцессы. Пхёнган срывающимся голосом закричала: – Няня! Нянюшка, очнись! – П… простите меня, Ваше Высочество… Я уже отжила свое и ни о чем не жалею. Госпожа Консон была одной из немногих, кого Пхёнган искренне любила всем сердцем. У них со старой кормилицей было бесчисленное количество общих воспоминаний. – Нянюшка! Ты не можешь умереть, нет! – Я растила вас как собственную дочь… – не договорив, госпожа Консон закрыла глаза. Ондаль схватил рыдающую Пхёнган на руки и быстро побежал прочь с места сражения. Глаза Го Гона, смотревшего им вслед, горели от ярости. Для него Ондаль был мерзавцем, посмевшим отнять принадлежащую ему по праву принцессу. Го Гон поднял меч и кинулся за Ондалем. Его клинок был быстр и меток. Как бы Ондаль ни защищался, острие меча вонзалось в его тело то тут, то там. Юношу пронзил страх, ему не хватало смелости для контратаки. Каждый новый удар Го Гона наносил Ондалю все более серьезные ранения, он уже истекал кровью. Еще немного – и Ондаль потерял бы сознание. Несмотря на суровые тренировки и достигнутые успехи, по сравнению с Го Гоном Ондаль оставался новичком в боевом искусстве и не мог сравниться с бывалым воином. Пхёнган, хладнокровно наблюдавшая за схваткой Го Гона и Ондаля, приказала окружившим ее воинам Чонно: – Победа нам больше неважна. Остановите генерала Го! Воины подняли копья и кинулись на Го Гона. Тому пришлось защищать себя, отвлекшись от Ондаля. Иль Ён метнулся на защиту командира, призывая того скорее спасаться. Внезапно раздался отчаянный крик. Го Гон обернулся и увидел, что Го Чжинёна насквозь пронзило копье Чхве Уёна. Молодой человек потерял голову от ярости. Если бы брат вовремя передал ему доклад шпионов, все не закончилось бы так трагически. – Генерал, здесь становится слишком опасно. Мы в меньшинстве. Вам нужно уходить, – обратился к нему Иль Ён. – Любой ценой забери тело моего брата. Иль Ён пришпорил коня и поскакал вперед. Наемные убийцы привыкли сражаться исподтишка. В честном бою с закаленными воинами у них не было шансов. Отряд шпионов истребили почти полностью, несколько оставшихся в живых человек были тяжелоранены. Для того чтобы Го Гон смог покинуть место сражения, как минимум трем Теням пришлось пожертвовать жизнью. Командир второго отряда шпионов Ли Га, еле волоча свое израненное тело, сумел спастись с поля боя. Организация, которая с трудом строилась более двадцати лет, пала в одночасье. Для того чтобы натренировать одного шпиона, требуется не менее трех лет. Необходимо найти людей, у которых нет семьи и близких, научить их прятаться и маскироваться и показать им десятки разных способов убийства, прежде чем выпускать на дело. Но вся эта организация пропала. Произошла какая-то чудовищная ошибка. Опустив ноющее тело в ледяную воду ручья и стуча зубами от холода, Ли Га поклялся во что бы то ни стало отомстить. Земля по обе стороны главных ворот храма Ибуланса пропиталась кровью. Этот запах не уходил еще несколько дней. После жестокой битвы осталось множество жертв. Однако ненависть и вражда не уменьшились, а стали только глубже. Узнав о потере сына, Го Вонпё чуть не лишился рассудка. Но так как первым нападение совершил именно Го Чжинён, Гочуга не мог ничего высказать королю. Хотя Го Чжинён и попался в ловушку по собственной глупости, он все-таки был его сыном. Сидя перед мертвым телом, Го Вонпё лил слезы от гнева. Гочуга жалел о том, что никогда не обнимал сына и был скуп на похвалу. – Я поймаю эту девку и живьем сдеру с нее кожу! – яростно прошептал он. Изгнанная из дворца принцесса посмела поднять меч против него. Однако за плечами у Го Вонпё опыт долгих лет жизни и преодоления бесчисленных трудностей. Гочуга пробормотал: – Берегись, девка, я лишу тебя всего, что у тебя есть! Убью не только тебя, но и твоих брата и отца! Тебе больше не будет жизни под одним небом со мной, маленькая мерзавка! Глава 4. Путь учения В самом начале года король Пхёнвон отправил в империю Цинь посла с данью и получил в качестве ответного дара множество ценных товаров. С помощью своего посланника при чужом дворе правитель наблюдал за тем, как развиваются соседние страны и, на благо Когурё, перенимал у них новые веяния, а также следил за меняющейся политической обстановкой. Тем временем в Совете Пяти Кланов все большую власть захватывали провинциальные кланы, забирая право голоса у королевских чиновников. Каждый клан стремился расширить свое влияние и могущество, и в Совете постоянно шли споры о тех или иных правах и выгодах. На сегодняшний день расстановка сил между королем Пхёнвоном и кланом Геру была примерно одинаковой. Глава клана Соно Хэ Чживоль занимал сторону Го Вонпё. Он также являлся председателем Совета, а чиновник Тэдэро, ответственный за торговлю в стране, был его ставленником, поэтому Хэ Чживоль имел немалое влияние на дворцовую политику. Отец королевы, Чжин Пиль из клана Кванно, будучи родственником короля, естественно, внешне следовал его приказам. Однако на самом деле охочий до золота и зерна Чжин Пиль старался держаться поближе к богатому клану Соно и так и норовил встать на его сторону. Клан Сунно же до недавних пор не имел права голоса в Совете, поэтому пока не располагал и особым влиянием. Ён Чонги, Гочуга клана Чонно, управляющего армией Когурё, безусловно, поддерживал короля Пхёнвона. Но большую часть времени дядя принцессы находился у себя на севере, защищая границы страны, поэтому был далек от дворцовой политики. Все понимали, что Советом Пяти Кланов на самом деле управляют два человека – Го Вонпё и Хэ Чживоль. Пламя свечи бросало отблески на широкую ширму, разукрашенную цветными узорами. Ондаль сидел за столом, но никак не мог сосредоточиться на чтении. Его раны до сих пор не зажили, и каждое движение отзывалось невыносимой болью. Но позволить себе спокойно лежать он не мог: Пхёнган, которой тоже сильно досталось в бою, ни разу даже не поморщилась от боли и не отдыхала ни секунды. Ондаль не мог понять, что ею движет, но девушка сначала лично провела похоронные обряды для госпожи Консон и служанки Сэтбёль, а затем отправилась в горную крепость, чтобы почтить память погибших в бою воинов Чонно. Пхёнган мучилась угрызениями совести из-за своего необдуманного и незрелого поступка, который привел к трагедии. Несмотря на безусловный вред, нанесенный врагу, сам Го Вонпё в ловушку не попался. А ее соратники понесли огромный ущерб и потеряли множество жизней. Ондаль, в которого она так верила, не смог защитить не только ее, но и самого себя. То ли наяву, то ли во сне Ондаль услышал разговор Пхёнган и Чхве Уёна. – Господин Ондаль до последнего не вынимал меч. Он орудовал одной лишь дубинкой, и то в его ударах не было должной силы. Как же тогда он победит в схватке с врагами и какой смысл был во всех этих тренировках? – горько вопрошал Чхве Уён. Пхёнган мягко ответила: – Люди меняются. Господину Ондалю всего лишь нужно время. Для Чхве Уёна, который всю жизнь провел на поле боя, робкое и неуверенное поведение Ондаля во время схватки не поддавалось пониманию. Однако принцесса лучше всех понимала, что чувствует Ондаль, и ее вера в него нисколько не поколебалась. С самого детства Ондаль рос, слушая слова матери о том, что нельзя вредить ничему живому. Когда другие дразнили и нападали на него, он молча сносил все и с годами научился терпению. Людям, которые не знали подобных особенностей воспитания Ондаля, было сложно понять его. Всю жизнь Ондаль и представить себе не мог, каково это – навредить живому существу. Разве может чья-то жизнь быть ничтожной? Даже его враг для кого-то может быть добрым другом. Ондаль пребывал в смятении. После столкновения с кровью и смертью у него сильнее болела душа, чем израненное тело. Юноша был зол на себя за неумелость и трусость. Он твердо решил, что дальше так продолжаться не может. Ондаль поставил цель продолжить обучаться боевым искусствам. Он хотел успокоить смятенную душу и найти свой путь. Увидев мужа, выходящего из комнаты с котомкой за спиной, Пхёнган преградила ему путь обеими руками: – Куда это вы собрались? Ведь ваши раны еще не зажили! – Хочу продолжить тренироваться. В таком состоянии я не смогу стать для вас опорой. – Я рада, что вы решили закалить душу и тело, но неужели вы хотите отправиться куда-то далеко, оставив свой дом? – О матери есть кому позаботиться, так что мне не о чем беспокоиться. – Вам обязательно покидать нас? – Разве не вы говорили, что я должен стать достойным мужчиной? Как же я могу продолжать жить, когда изнемогаю от стыда и позора? Я осознал, как многого мне еще не хватает, и собираюсь проливать пот до тех пор, пока не стану достоин вас. Ответ Ондаля был правдивым и логичным, и Пхёнган не нашла слов, чтобы поспорить с ним. Он принял твердое решение, и, что бы она теперь ни сказала, его уже не поколебать. – Я собираюсь пойти на юг. Скажите мне, где в той стороне находятся школы военного искусства Северных Мечей, – попросил Ондаль. – А это вам зачем? – Вы не доверяете мне? – Что вы такое говорите? Муж мой, во мне сейчас растет жизнь, подаренная вами. – Э… это правда? – Вы не доверяете мне? – ответила Пхёнган, передразнивая манеру речи мужа. – В… вот как. Ха-ха-ха! Надо же! Спасибо! Теперь я точно смогу сосредоточиться на тренировках, куда бы ни отправился. Северные Мечи – великие мастера, когда дело доходит до настоящего боя. Постараюсь научиться у них многому и расширить свой кругозор. Услышав ответ Ондаля, Пхёнган молча достала из стенного шкафа длинный шелковый сверток.