– Это наша новая соседка! – весело ответила Леля. – Очаровательная соседка у тебя. – Черноволосый обернулся к Олегу, который так и стоял у окна, молча курил и странно улыбался, одними краешками губ. – Это Карина, – затараторила Леля, – а это Вадим, Олежкин друг. Знакомьтесь. – Очень приятно. – Парень галантно взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. – Как тебе везет, Ляшко! Жена – Мисс Вселенная, и соседки попадаются – ну просто высший класс. Девушка – супер! Он захохотал, и Карина почувствовала раздражение от этого пошлого комплимента. Что-то в буйной веселости Вадима выглядело неестественным, по-театральному наигранным. Карина приготовилась сказать какую-нибудь колкость, чтобы поставить его на место, но тут Олег спокойно проговорил: – Заканчивай, Вадим. Вспомни-ка лучше о штрихах. К удивлению Карины, тот тут же посерьезнел, вежливо поклонился ей и отошел, будто Олег был его начальником и отдал приказ, требующий беспрекословного подчинения. – Второе отделение будет лучше, – сказал Олег, и Карине показалось, что обращается он не к ним с Лелей, а персонально к ней, будто откуда-то мог знать, что первое ей не понравилось. Она неопределенно пожала плечами, не решаясь ничего ответить, чтобы не обидеть Олега. – Ну мы вас навестили, теперь пойдем в зал, – засобиралась Леля. – Ни пуха вам, ни пера! – К черту, – отозвался Вадим, а Олег молча кивнул. Публика постепенно стекалась к своим местам, до Карины долетали восторженные отзывы о Гайдне, но слушать второе отделение ей совершенно не хотелось. Почему-то она никогда не любила Пятую симфонию Чайковского – ее музыка казалась Карине слишком громоздкой, патетической, а местами чересчур слезливой. К тому же она устала от шумной многословной Лели, и ей захотелось домой. Снова вышел дирижер. На мгновение наступила неправдоподобная, звенящая тишина. А потом грянул аккорд – мощный, стройный, ошеломляющий. Карина невольно вздрогнула, пальцы впились в спинку кресла из четвертого ряда. Со сцены неслись властные, подавляющие звуки. В них не было ни грамма сентиментальности, только боль и яростная сила, сметающая все на своем пути, которой нельзя было не подчиниться. Она слушала и не узнавала знакомую с юности музыку. Это была трагедия, но стойкого, необыкновенно смелого человека, знающего, что он обречен, и бросающего вызов небесам. Одна за другой пролетели все четыре части. Карина опомнилась, лишь когда отзвучал последний аккорд финала. Похолодевшими руками она продолжала сжимать деревянную спинку кресла. Словно сквозь пелену ей было видно белое как мел лицо Олега и застывший над ним в воздухе смычок. – Браво! – Зал взорвался аплодисментами, перешедшими в овацию. Дирижер кланялся, пожимая руку Олега, затем кланялся весь оркестр, и так повторялось несколько раз, пока публика не оправилась от восторга. 10 Возбужденные, с разгоревшимися лицами Карина и Леля вышли на улицу. Им так хотелось глотнуть свежего воздуха, что они решили дожидаться Олега во дворе консерватории, у дверей служебного входа. На улице уже стемнело, дул прохладный ветерок, народ толпой валил из центрального входа, оживленно обсуждая прошедший концерт. Девушки молчали, погруженные в свои мысли. Карина не могла оправиться от потрясения, вызванного исполнением Чайковского. Подобное она слышала раз в жизни, когда вместе с компанией студентов-однокашников прорвалась на концерт Мравинского. Дверь служебного входа распахнулась, и появился Вадим, а за ним Олег. Они уже переоделись: на Вадиме было черное длинное пальто, а на Олеге джинсы и темно-зеленая куртка. – Так быстро! – обрадовалась Леля. – Еще никто не вышел. – А мы передовики, – засмеялся Вадим. – Ну как, второе отделение понравилось? – Очень, – сразу горячо ответила Карина. Олег насмешливо прищурился и закурил. Ее это задело, и она сказала сухо: – Я редко говорю комплименты, но всегда искренне. То, что я сейчас слушала, было гениально. Тот самый случай, когда работает не безупречный профессионализм, а обнаженный нерв. – Это наш гениальный Олежка. – Вадим похлопал друга по плечу. – Его обнаженный нерв. Знаете, сколько крови он у нас выпил во время репетиций? – Значит, ваша кровь пошла ему на пользу, – усмехнулась Карина. – Конечно, конечно. – Вадим кивнул. Леля молчала, по обыкновению обнимая Олега и прижимаясь к нему. – Народ! А что же, мы не отметим такой концерт? – огорчился Вадим, видя, что развеселить компанию не удается. – Что ты предлагаешь? – оживилась Леля. – Тут недалеко открылся чудесный ресторанчик – народу немного, кормят великолепно, можно потанцевать. – Ой, я хочу танцевать! – обрадовалась Леля. – Пойдемте! Кариночка, ты с нами? Ведь правда, такое надо отпраздновать! – Я-то пойду, – согласилась Карина и подумала: «Сплю с чужим мужем, отцом троих детей, гуляю с молодежью – вот до чего докатилась». – Я-то пойду, – повторила она, искоса погладывая на мрачного Олега, сосредоточенно дымившего сигаретой, – а вот твой супруг? Может, он устал? Олег удивленно вскинул голову. «Так тебе! – удовлетворенно отметила Карина. – Не будешь насмешничать и стоять как истукан, когда тебя обнимает любящая женщина!» – Нет, почему, – пробормотал он, – я вовсе не устал и согласен. Зачем идти против большинства? – Ну и чудесно, – прощебетала ничего не заметившая Леля. – Тогда пошли быстрее, кажется, уже накрапывает дождь. А мы без зонтиков. Ресторанчик, куда привел их Вадим, находился в подвале и напоминал больше бар или кафе-погребок. Там было накурено и шумно, но еда оказалась действительно вкусной, и весь вечер играла негромкая хорошая музыка. Все портил Вадим, который сразу же изрядно набрался и начал одолевать Карину дешевыми хохмами и сальными любезностями. Она терпела, терпела и, наконец, не выдержав, всерьез пообещала уйти, если он не прекратит. – Понял, понял. – Вадим закивал, быстро и часто, как китайский болванчик. – Что ж, меня здесь не хотят – ну и не надо. Лелька, пойдем танцевать! Леля, которая тоже выпила за вечер немало и сидела раскрасневшаяся, с блестящими глазами, охотно встала, и они с Вадимом, слегка покачиваясь, ушли поближе к эстраде. Олег проводил их насмешливым непроницаемым взглядом и снова закурил. Некурящая Карина вновь почувствовала себя скованно и стала подумывать, не отойти ли ей в туалет и там подождать, пока Вадим с Лелей натанцуются. Но тут Олег неожиданно спросил: – Может, нам тоже стоит пойти танцевать? – Ну не знаю, – проговорила Карина с сомнением. – Мы же вроде не такие пьяные. Она выпила лишь несколько бокалов красного вина и совершенно не чувствовала воздействия алкоголя. Олег, несмотря на то что они на пару с Вадимом почти прикончили бутылку коньяка, тоже выглядел абсолютно трезвым. Глаза его смотрели на Карину пристально и с холодком. – Ты что ж, считаешь, жизнь улыбается только пьяным? – Он усмехнулся и наклонился к ней над столом. – Но ведь еще Блок написал: «In vino veritas» – истина в вине. – Да, – задумчиво протянул Олег, – кто знает, может, он и прав. Он помолчал немного, стряхнул пепел и сказал таинственно: – Хочешь совет? – Какой? – опешила Карина. – Обыкновенный. Житейский. Будь проще – это облегчает жизнь. Карина захлебнулась от возмущения. Не хватало, чтобы этот нахальный удачливый плейбой стал ее поучать! – Знаешь, – произнесла она ледяным тоном, – я в твоих советах не нуждаюсь. – И напрасно, – весело проговорил Олег. – Я иногда даю очень дельные. Карине почудилось, что ему доставляет удовольствие ее злость. Мрачное выражение сошло с его лица, он улыбался, разглядывая ее в упор и словно забавлясь этим нелепым разговором. Она с деланым равнодушием пожала плечами: – Если это шутка, то глупая до неприличия. – К черту приличия, – небрежно произнес Олег.