Гончая взглянула на схему метро, но ничего нового там для себя не заметила. – Вижу, и… – Где в это время была ваша дочь? – На Маяковской. В это время Гончая даже не подозревала о существовании девочки, которую позже назвала своей дочерью, но не стала рассказывать об этом брамину. – На Маяковской, – повторил он за ней. – А это, между прочим, ближайшая станция к Рейху. Но вернемся к схеме. Следующее землетрясение случилось в районе Новослободской, и здесь уже ощущались подземные толчки, из чего можно предположить, что источник колебаний приблизился к станции. Потом обвалился туннель между Белорусской и Краснопресненской! Где в этот момент была ваша дочь? – В том самом туннеле. Гончей стало страшно. Каким бы бредом ни казались слова брамина до того, как он развернул перед ней схему с пометками волны землетрясений, сейчас она уже так не думала. – С этого момента толчки происходят только в тех местах, где оказывается ваша дочь, или в непосредственной близости от ее местонахождения. Это охотничий полигон на Пролетарской и подземный бункер, расположенный в окрестностях этого полигона, – добил ее брамин. – Ну и что? Что это доказывает? – с вызовом спросила Гончая, с трудом сохраняя выдержку. Какая к черту выдержка? Она чувствовала, что может сорваться в любой момент. – Вы еще не поняли? – спросил брамин, хотя Гончей было плевать на его сочувствие. – Если допустить, что подземные толчки и инфразвуковые волны вызывает гигантский червь, а вы сами знаете, что это так, он следует за вашей дочерью. – За Майкой? – Гончая закусила губу, чтобы не зареветь, но глаза все равно наполнились слезами. Брамин на некоторое время замолчал. Чувствовалось, что ему не хочется продолжать, но он все-таки сказал то, что собирался: – Судя по тому, что мне рассказал Стратег о вашей дочери… Кстати, вы знаете, что это она отправила его ко мне? Гончей показалось, что она ослышалась. – Майка отправила Стратега к вам?! – Да, он разыскал меня по ее совету. Показал рисунки, рассказал о подземном монстре. Ваша дочь – уникальный ребенок, думаю, единственный в своем роде. Стратег не зря называет ее провидицей. Она не только видит червя в своем воображении, но и ощущает его присутствие. К сожалению, из-за этих уникальных способностей червь тоже чувствует ее и целенаправленно охотится за ней. – Червь охотится за моей Майкой?! – в ужасе воскликнула Гончая. – Я понимаю, как вам тяжело и больно это слышать, но это так. – Почему?! Почему именно она?! Гончая даже не заметила, как ее руки вцепились в полы телогрейки брамина и принялись трясти его. – Я не знаю. – Он даже не пытался освободиться, хотя она вполне могла сломать ему шею. – Этому нет, да и не может быть никакого научного объяснения. Но червь не прекратит охоту за вашей дочерью, пока не проглотит ее или мы не убьем его. – Его невозможно убить! – выкрикнула Гончая. Слезы катились по ее щекам, но она больше не пыталась их остановить. Ни слезы, ни надрывный крик не подействовали на брамина. Он упрямо покачал головой. – Стратег придерживается иного мнения, и я склонен согласиться с ним. – Он не видел червя и не представляет, что это за чудовище! – Я и сам не представляю, как такой монстр мог появиться в недрах земли, – признался брамин. – Но людьми создано такое количество самого разнообразного оружия, включая бомбы и ракеты, что ими можно уничтожить все живое на нашей планете. Собственно, двадцать лет назад мы это доказали. – И вы собираетесь сбросить на червя атомную бомбу? Брамин потупился и принялся складывать разложенные на столе бумаги. Гончая обратила внимание, что помимо знакомой ей схемы метро, там еще была выцветшая карта Москвы, схема московского железнодорожного узла и листы с какими-то расчетами. – Не я – Стратег, – сказал он, не поднимая глаз. – Вообще-то он не сообщил мне, как собирается убить червя, но дал понять, что у него есть средство. – Поверьте мне, я знаю Стратега гораздо дольше, чем вы! – из последних сил воскликнула Гончая. – Ему нельзя доверять! Все усилия оказались напрасны. Брамин ее не слышал. Сложив все свои бумаги в стопку, он наконец поднял на нее глаза и сказал: – Думаю, Катана, вы несправедливы к Стратегу. Собираясь убить червя, он защищает вашу дочь и в первую очередь помогает вам. Спорить с ним было бесполезно, и Гончая это поняла. Она вернулась на табурет и обхватила голову руками. Стратег в роли защитника и спасителя Майки! Немыслимо! Мир не просто рухнул – он перевернулся. * * * Больше она не произнесла ни слова и даже не ответила на прощание, когда гость собрался уходить. Даже головы не повернула, лишь молча кивнула в ответ. Пожалела уже потом, когда дверь за ним захлопнулась и в замке несколько раз повернулся ключ. В наручниках или без, выпускать ее на свободу никто не собирался. А она даже не выяснила, где находится! Достаточно было спросить у старого знакомого, что это за станция, и она бы получила ответ. Гончая была в этом абсолютно уверена. Брамин не стал бы от нее ничего скрывать, даже если бы Стратег попросил его об этом. Но потрясенная его рассказом о преследующем Майку черве она какое-то время не могла думать ни о чем другом. Лишь об угрожающей девочке опасности. Теперь стало понятно, почему Стратег отослал ее подальше от себя. Чтобы не оказаться рядом в тот момент, когда червь до нее доберется! Гончая сжала кулаки, с удовлетворением отметив, как заиграли под кожей напрягшиеся мышцы. Несмотря на содранную кожу на руках и разбитые губы, у нее достаточно сил, а чтобы вырвать Майку из лап Стратега, пока он окончательно не погубил ее, сил понадобится много. Но сначала нужно выяснить, где он прячет девочку и как туда попасть. Путь от палатки Очко до станции, где ее поджидал Стратег, Гончая проделала с мешком на голове, связанными руками и стреноженными ногами. Станционной платформы и рельсовых путей она не видела – мешок сняли, только когда ее запихнули в камеру, но Гончая была уверена, что это именно станция, а не очередной бункер Стратега. А вот, что за станция, оставалось неясно. Камеры для заключенных и комнаты для допросов имелись практически на всех крупных станциях, но Гончая подозревала, что оказалась на Красной Линии, возможно, что и на знаменитой своими застенками Лубянке. Уж слишком прочными и основательными выглядели окружающие ее каменные стены. Гончая встала с табурета, прошлась по допросной из конца в конец, потом улеглась спиной на стол и уставилась в потолок. Там горела забранная проволочной сеткой электрическая лампочка, достаточно яркая для такой небольшой комнаты. Почему ее не выключают, чтобы экономить электричество, когда в допросной, кроме заключенной, никого нет, оставалось загадкой. В двери снова заскрежетал замок, Гончая не шевельнулась. Лишь когда с порога раздалось: – Отдыхаешь? – приподняла голову. Перед ней снова стоял Стратег. Он где-то успел переодеться в армейские брюки со множеством карманов и перепоясался широким офицерским ремнем. – Позволишь войти? – продолжил придуриваться Стратег. Гончая пожала плечами. – Хочу быть уверен, что ты не набросишься на меня, когда я войду. – Не наброшусь, входи. – Она опустила ноги на пол и уселась на столе по примеру самого Стратега. Он поколебался несколько секунд, потом все-таки вошел, взглянул на привинченный к полу табурет. «Неужели сядет?» – мелькнула у Гончей шальная мысль. Но Стратег поступил по-другому: переставил в центр комнаты стоявший за столом стул, развернул его спинкой к собеседнице и уселся сверху, скрестив на спинке руки. Гончая его усилий не оценила. – И что дальше? – спросила она. – А дальше мы выманим червя из его подземной норы и убьем. Стратег сообщил это таким тоном, словно собирался заколоть свинью или зарезать курицу, хотя ему вряд ли приходилось делать то и другое. Представить Стратега гоняющимся за курицей или поросенком с ножом в руке было совершенно невозможно. Но еще больше ей хотелось посмотреть на то, что он будет делать, когда увидит червя. – Мы? Несмотря на откровенно недоверчивый тон, вопрос не смутил Стратега. – Ты, я, твоя дочь, ведь ты так ее называешь, и мои помощники. Спокойная поза, мимика, даже интонация и тембр голоса – все указывало на то, что он не солгал. Но Гончая все равно не верила ему. Стратег был настоящим профессионалом лжи и почти никогда не говорил правду. Во всяком случае, до конца. – Ты собираешься сразиться с червем? На этот раз Стратег задумался. – Гм, никогда не примерял на себя роль рыцаря, но можно сказать и так. Почему нет? – Идея настолько пришлась ему по вкусу, что он даже вскочил со стула. – Если представить червя свирепым драконом, а метро – подземным королевством, то я, несомненно, король-рыцарь, защищающий свое королевство, свой народ и принцессу от ужасного чудовища. Мои помощники – оруженосцы. А тебе, как названой матери принцессы, отлично подойдет роль моей королевы. Гончая брезгливо поморщилась. Не потому что Стратег отвел ей роль «своей королевы», а потому, что все его сопровождающееся кривлянием заявление походило на жалкий фарс. Однако сам Стратег так не считал. – Напрасно морщишься, – сказал он. – Не важно, что я ношу: камуфляж или рыцарские доспехи. И не важно, как называть метро: подземным королевством или последним оплотом человечества. Это наш мир: мой и твой. И мы должны его защищать. – Ради светлого будущего? – усмехнулась Гончая. – Именно ради будущего! А за светлое будущее приходится бороться. Именно этим я и занимаюсь. «И когда ты только успеваешь? У тебя же столько дел: сладко спать, вкусно есть, наливаться коньяком и виски, трахать молоденьких девок и точить лясы с такими же бездельниками». – Нет, я, конечно, не бегаю по туннелям обвешанный гранатами и с автоматом наперевес, – как ни в чем не бывало продолжал Стратег. – Для этого есть другие люди. Я пишу сценарий, по которому живет этот мир, и зорко слежу за его исполнением. Но, несмотря на все усилия, иногда случаются досадные сбои: то актер заболеет, а то и умрет, или декорации рухнут, или заползет на сцену какая-нибудь ядовитая тварь и начнет кусать всех без разбору. Вот тогда и приходится переодеваться в рабочую одежду, брать в руки необходимые инструменты и устранять возникшую помеху. Сейчас такая помеха – гигантский червь. Серьезная помеха. Но я знаю, как ее устранить, и у меня есть для этого необходимые инструменты.